Ливонская война, которая задумывалась как прорыв на запад, обернулась для Московского царства неприятными последствиями.
Ливонская война
Ливонская война — главный внешнеполитический провал Ивана Грозного, — известна не так широко, как покорение им Казани, Астрахани и Сибири. Молодой царь пытался освоить Прибалтийские земли, но к старости потерпел в этом деле крах. Ливонская война длилась 25 лет, охватив большую часть самостоятельного царствования Ивана Грозного.
О причинах этого конфликта ходит много споров, но нет сомнений, что Москве и она была выгодна. Ливонская конфедерация сильно мешала развитию молодого царства, затрудняя его торговлю. Московское царство обрело бы надежный плацдарм на балтийском море. Тем более, что территории нынешних Латвии и Эстонии тогда контролировались довольно разношерстным государственным образованием, именуемым Ливонской конфедерацией. Это не Ливонский орден, как многие ошибочно полагают, это союз группы соседей. Орден был лишь частью Конфедерации, помимо него сюда входило еще пять епископств. Москва на протяжении довольно долгого времени поддерживала с Конфедерацией мир, согласно которому Дерптское епископство обязано было выплачивать Пскову ежегодную дань.
Ливония была своеобразным барьером между Москвой и Европой. Конфедерация затрудняла доступ русских купцов в Балтийское, не пропускала закупаемые на западе стратегические материалы и всячески осложняла торговые связи с Германией, Англией и другими странами. Все, вроде бы, хорошо, кроме одного. Иван Грозный был не единственным человеком, мечтавшим видеть Прибалтику в составе своей страны. Нашлись и другие претенденты.
Геополитическая катастрофа
Нет смысла подробно описывать ход Ливонской войны, которая на первых этапах складывалась для Москвы успешно. Ливонский орден был побежден и уничтожен, Конфедерация распалась, и во тут, как раз, и начались проблемы. Претензии на Прибалтику неожиданно предъявили Великое княжество Литовское, Польша и Швеция. Москва могла противостоять каждому из этих государств по отдельности, но не всем сразу. По ходу войны Великое княжество Литовское и Польша заключили Люблинскую унию, результатом которой стало их слияние в единое государство — Речь Посполитую. В скором времени мир с ними заключила и Швеция. Точнее, Швеция объединилась с новым государством против общего врага.
Поруха — именно так называли кризис, вызванный войной
Другое дело, что Речь Посполитую сильно тормозили внутренние процессы. Короля здесь принято было избирать на собрании сейма. В 1573-м трон занял Генрих Валуа — брат короля Франции Карла IX. В недолгий период его правления Речь Посполитая слегка ослабла, но Иван Грозный воспользоваться этим не успел. Москве и ее царю, который все сильнее терял связь с реальностью, в тот момент, вообще было не до войны на западе. А Генриха Валуа сменил князь Трансильвании Стефан Баторий. С Баторием в Польшу пришло сильное наемное войско, собранное по всей Европе. Почти одновременно Швеция решила расширить фронт и вторглась на территорию Московского царства с севера, задумав отрезать его не только от Балтийского, но и от Белого моря.
В 1582-м году был подписан мир с Польшей, в 1583-м — со Швецией. Их итогом стали колоссальные территориальные потери. Москва лишилась не только всех крепостей и городов в Прибалтике, но также Полоцка и южной части Карелии. Впрочем, главным последствием этой геополитической катастрофы стали вовсе не территориальные потери, а глубочайший экономический кризис и полнейшее опустошение северо-западных земель.
Разруха
У Ивана Грозного было несколько возможностей закончить войну на более благоприятных условиях чем те, что были оговорены в итоге. И Швеция, и Польша не раз предлагали Москве мир. Тот же Генрих Валу, плохо понимавший, куда он попал, очень хотел свернуть боевые действия. Он предлагал Москве довольно выгодные условия. Да что там. Баторий, позже ставший для соседей настоящим кошмаром, по началу тоже хотел мира. Мотивы отказов Ивана Грозного не ясны до сих пор.
Одним из итогов войны стало ужесточение крепостного права
Шведское вторжение и вовсе сопровождалось невероятной жестокостью. В 1581-м году шведы заняли Нарву, истребив 7 тысяч человек мирного населения. Разорение сел вообще было визитной карточкой этой войны. В итоге, к концу войны Новгородская, Псковская, Смоленская и Черниговская земли опустели почти полностью.
Конечным итогом стало не только опустошение казны, но и голод. По меньшей мере 55 процентов пахотных земель были заброшены и не обрабатывались. Стране не хватало еды. Побочным эффектом войны стал отказ персидских купцов перевозить свои товары в Европу через Москву. Они стали искать более безопасные пути. Утрату доходов компенсировали обычным способом — подняли налоги.
Если бы все было по-другому
Иван Грозный умер менее чем через год, после окончания войны. Искать выход из кризиса пришлось его сыну Федору I и Борису Годунову. Они его, в конце концов, нашли, приняв самые жесткие из возможных мер. Остановить бегство крестьян и вернуть их на покинутые территории можно было лишь одним способом — прикрепить их к земле и ограничить возможность переселяться, что и было сделано.
Соборное уложение 1649-го года законодательно утвердило крепостное право в предельно жесткой форме. Тут бы нам, наверное, и сказать, что во всем виноват Иван Грозный. Что не будь его агрессии против Конфедерации, не было бы и Крепостного права. Но это не совсем так. Торговля Московского княжества на Балтийском море сильно страдала от Ливонской конфедерации. И покорение соседа выглядело наиболее разумным решением. Во-первых, потому, что в те времена такие проблемы только силой оружия и решались, во-вторых, законы политики суровы, если ты можешь кого-то завоевать и тебе это выгодно — то делай это. Иван Грозный и сделал.
Если бы Москва сохранила мир с Ливонией, то внутренняя ситуация не стала бы лучше. Во-первых, конфедерация уже и так расползалась на зоны влияния. Рано или поздно кто-то бы ее захватил. И этот кто-то устанавливал бы в Прибалтике свои правила. Препятствие в торговле с западом через Балтийское море не было бы устранено, сменился бы тот, кто это препятствие создает. Русские купцы платили бы не ливонцам, а полякам или шведам. Да и к ужесточению крепостного права страна пришла бы и безо всякой войны, просто, наверное, чуть медленнее.
Другое дело, что если бы Москва войну выиграла и удержала Прибалтику, то выгода была бы огромной. Вот только выиграть войну она могла лишь в том случае, если бы Речь Посполитая со Швецией погрузились в коллективный анабиоз.