В детстве мне на глаза попалась старая тематическая открытка (дореволюционная репродукция с какой то картины). Она была черно-белой с надписью, которую я тогда не могла прочитать («ANATOM»), но я её не могла выпустить из рук, разглядывала часами, всматривалась в мелкие детали, впитывала душой…
До сих пор не могу понять: что меня в ней привлекло, чем она подкупила детскую душу до такой степени, что наверно и сейчас в сердце, как заноза сидит, «запала» я на неё, как клавиша у пианино … я не могла на неё наглядеться – мне все казалось, что герои оживут и мне сами все расскажут…
Прошло уже много лет с тех пор, но помню эту открытку так, как будто я её все время держу перед глазами…
…Большая просторная комната, посередине стоит операционный стол. На столе лежит целомудренно прикрытая белой в бурых пятнах простынёй молодая девушка. Из-под простыни виднеются голые красивой формы ступни, с другой стороны видна голова девушки. Её распущенные волосы красивым водопадом стекают с поверхности стола и достают до мраморного пола. Тонкие черты лица и фарфоровый цвет кожи только подчеркивают абсурдность нахождения этой девушки в таком месте. Четкий изломанный рисунок бровей и нервно поджатые губы, как будто она успела задать вопрос – «За что?», и не получив ответа, застыли в немом изумлении. Её изящные руки, распахнувшись, как два крыла у подбитой птицы, свешиваются со стола. Только глаза ничего не выражают – они закрыты. Рядом с телом стоит пожилой мужчина. Он как истинный ученый стар, лохмат и неопрятен. Длинный медицинский халат наверняка заляпан и распахнут. Единственные предметы одежды, которые показывают достаток и врожденное честолюбие, едва виднеются – это наглаженные брюки и начищенные ботинки. Из-под всклокоченных насупленных бровей виден сосредоточенный взгляд. На лице, исчерченном длинными глубокими морщинами, застыли выражения затаенной боли и скорби… Правая рука, свободно висящая, расслаблена. В левой руке, поднятой на уровень глаз, вытянутой, и натянутой как струна, на ладони лежит какой-то предмет – это СЕРДЦЕ девушки… Ничто в комнате, кроме этих двух фигур, не привлекало моё внимание: ни стеллажи, расставленные вдоль задней стены и заставленные стеклянной посудой, ни письменный стол в правом углу, ни большое окно на задней стене, из которого струится неяркий свет, заливающий весь объем этой комнаты, ни разбросанный инструмент. Ничто кроме них…
И мне не было страшно.
Рассматривая эту открытку, в детстве я придумала историю о том, кто эти люди и что произошло. Каждый раз, когда я смотрела на неё, история обрастала подробностями, пока я не поняла, что её надо рассказать. Я решила поделиться ею с бабушкой. Маме она была бы неинтересна и обидна, потому что героям я дала вот такие имена: мужчина (отец девушки) получил имя моего отца, не изображенная на картинке мама девушки получила имя моей матери, ну а девушку звали как меня (только моим, лично мною придуманным именем – тем, которым меня никогда не звали, но я это имя любила). И вот время «Х» наступило. Мой невольный и единственный слушатель, переделав все дела, удобно устроился в кресло, взял в руки вязание, и приготовился слушать.
Я начала:
…Давным-давно, в несуществующей стране, в очень старом древнем городе жил-был молодой человек, его звали Валерий, он был тщеславен и мечтал стать очень хорошим врачом и поэтому учился в местном институте. По вечерам, когда у него не было никаких занятий, он гулял по узким тесным улочкам города и представлял как он будет жить во дворце и лечить богатых клиентов… Как-то проходя мимо одного из домов он заметил молодую красивую девушку, которая плакала. Он подошел к ней и увидел, что она подвернула ногу, и ей очень больно. Взяв её на руки, он понёс несчастную домой, и по дороге выяснил, что она дочь торговца тканями и сейчас идет от бабушки домой. Юлия ему понравилась, а он ей. Отец Юлии был не против их союзу – и они стали жить вместе. Через какое-то время у молодых родилась дочь – Элеонора. Они души не чаяли в своей крошке: называли её всякими красивыми прозвищами, ласкали, одаривали подарками. Прошло несколько лет. Валерию стало скучно жить в этом городе: богатых клиентов у него так и стало, а прочий люд давал ему в обмен за лечение не деньги, а товары и продукты, и простые у них всё были болезни. Он решил уехать из города, но жену с дочерью решил не брать – мало ли что в дороге может случиться, да и в других городах будет, а вот когда разбогатеет, станет знаменитым врачом, когда будут у него богатые клиенты, вот тогда и заберет он их. Юлия не стала уговаривать его, и он уехал. Перед отъездом он поставил маленькую татуировку на дочкином плече (мало ли кто потом захочет назваться его дочерью). Много городов он сменил, много где работал, много стран повидал, но так и не появились у него богатые клиенты. Умер отец Юлии. Юлия серьезно заболела, всё наследство отца ушло на лечение, но ничего не помогало и она все равно умерла. Элеонора осталась одна. Ей пришлось перебраться в ту часть города, где жили бедные люди. Пожив некоторое время среди них, она решила пуститься в путь и найти отца. И она отправилась в дорогу. В городах ей говорили, что да врач Валерий был здесь, но уехал… и показывали направление в какую сторону. Она ехала или шла дальше, по дороге зарабатывала себе на еду и на одежду. Много городов она посетила и, вот, наконец, она нашла тот город, где стражники у ворот ей сказали, что Валерий практикует здесь. Она обрадовалась. Но её не пускали, так как в городе свирепствует тяжелая болезнь. Элеонора говорила стражникам, что не будет обузой ни для кого, а наоборот попробует помочь: ведь во время странствий ей приходилось вылечивать больных людей. Её пустили, но с условием, что из города она выйдет только тогда, когда закончится болезнь. Она вошла в город. Вид пустынных улиц и площадей обескуражил её. Она не понимала, где все люди, пока не встретила телегу с возницей. Возница ей объяснил, что всех больных, найденных на улице, по приказу властителя города свозили в самый большой дворец для лечения. Она пошла туда. По дороге ко дворцу она заблудилась, а так как уже вечерело, постучалась в первую попавшуюся дверь, чтобы переночевать – но её выгнали… Ночевать ей пришлось под открытым небом в парке. Утром Элеоноре стало плохо. Никто мимо неё не проходил. Она тоже заболела. Через несколько дней её нашли и отвезли на повозке в лечебницу. Там она умерла. Валерий все это время, пока свирепствовала болезнь, пытался найти лекарство от этой болезни, и поэтому он обследовал всех умерших горожан. И тут ему привезли тело молодой женщины, которая недавно пришла к ним в город. Он попросил положить мертвое тело на стол, раздеть его. И приступил к обследованию. Когда он начал осмотр, он не заметил татуировку, его не интересовали внешние причины. Но вот, когда он вынул сердце девушки из груди, и его взгляд остановился на левом плече, вот тогда он и увидел татуировку и понял, что это его дочь. Отскочив от дочери, он остановился рядом со столом, держа в руке её сердце. О многом он подумал в этот момент: о том, что он потерял в жизни, ничего не достигнув, не добившись своей цели, не став главным врачом в городе. Он понял, что не надо было ему уходить от семьи: он не видел как растёт его красавица дочь…
Когда я закончила свой я рассказ, я увидела, что бабушка плачет, а мать, которая во время повествования зашла в комнату, стоит у двери и с трудом сдерживает свои эмоции (она поняла о какой проблеме я говорила – с моим отцом они расстались и я росла без него). На её лице были написаны различные эмоции: там я увидела и гнев, и ненависть, и брезгливость (как будто я ей подсунула какую-то гадость). Вдруг мать рассмеялась. Она хохотала очень долго. Мне стало обидно. Я всегда ждала одобрения и поддержки от своей матери и подумала, что рассказ очень плохой. Больше я ничего не придумывала как бы бабушка ни просила. И открытку я больше не разглядывала. В этот момент я повзрослела.
На всю жизнь я поняла – детей надо поддерживать и не унижать, и любой ценой нельзя допускать, чтобы дети росли без отца.