Возникновение центров публичной политики в современном мире определяется рядом объективных факторов, а не только желанием граждан создавать такого рода организации или участвовать в их деятельности. Политическая практика XX в. показала, что концентрация власти в одних руках, введение авторитарных порядков не решает важнейших проблем государства и общества и в конечном счете приводит к обнищанию населения и экономической отсталости страны.
Но и в демократических режимах у профессиональных политиков, лоббистов и владельцев средств массовой информации сосредоточено столько власти, что простые граждане оказываются вытесненными не только из процессов выработки и реализации государственных решений, но и из политики вообще.
Принимаемые без участия граждан решения, нередко не только не снимают стоящие перед обществом проблемы, но углубляют их и порождают новые. Лоббисты чаще всего действуют в собственных интересах, а социальные группы, не имеющие лобби, фактически исключаются из политики. По сути дела у граждан остается единственная возможность продемонстрировать свои политические предпочтения - с помощью участия (или неучастия) в выборах. Иными словами, человек живет в условиях демократии лишь один день в четыре - шесть лет.
В последние годы руководство страны начало это понимать и
президент В. В. Путин заявил, что власть не собирается подчинять себе гражданское общество и делать его управляемым; наоборот, она заинтересована в диалоге с ним и налаживании партнерства. Когда социальная политика государства нерезультативна, а финансовых ресурсов недостаточно, ему следует частично (а иногда, возможно, и полностью) передать свои полномочия в определенных сферах структурам гражданского общества. Благодаря этому повысится уровень участия граждан как в обсуждении и принятии государственных решений, так и в контроле "снизу" за их исполнением.
Качество и направленность решений, принимаемых государством во взаимодействии со структурами гражданского общества, во многом будут определяться тем, какие именно структуры и на каком этапе подключатся к данному процессу. Можно надеяться, что центры публичной политики займут в нем достойное место. Ведь для исследования, анализа, разработки стратегий и проектов решения актуальных проблем общества следует использовать опыт и ресурсы всех его субъектов, которые способны на достаточно высоком уровне выполнять соответствующие разработки и внедрять их в жизнь.
«Центр публичной политики» может сузить представление о рамках деятельности обсуждаемых центров, ведь в российской традиции принято разделять сферы общественного и государственного (муниципального). Но особенность подобных центров как раз в том, что они должны разрабатывать и внедрять новые технологии не только для общественного сектора, но и для государственных (муниципальных) структур. Более перспективным этим исследователям кажется определение "центр публичной политики", так как в нем задается направленность изменений властных структур - превращение их из закрытых для общества контор "государевых людей" в финансово прозрачные, ориентирующиеся на интересы общества агентства, которые существуют на деньги налогоплательщиков.
Вместе с тем на семинарах прозвучала точка зрения, что термин "центр публичной политики" наиболее точно передает укоренившуюся в разных цивилизациях традицию рассматривать власть именно как публичный ресурс, а не как частную собственность властей предержащих, и центр публичной политики будет способствовать изменению российского восприятия власти. Ведь цель таких центров - превратить правительственную власть из власти силы во власть авторитета.
После обсуждения этой темы участники семинаров, довольно часто близки к понятию "центр публичной политики" или выражение " Фабрика мысли»
В развитых странах Запада последние представляют собой объединения интеллектуалов и экспертов, выполняющие аналитические работы, проводящие разнообразные исследования, разрабатывающие стратегии, доктрины и т.п. Мозговые центры обычно входят в те или иные партийные структуры (хотя это и не обязательно), а их финансирование осуществляется какими-либо фондами.
В российских условиях между понятиями "мозговой центр" и "центр публичной политики" нельзя ставить знак равенства. Конечно, у них есть общие черты: в них работают интеллектуалы и эксперты, занимающиеся аналитической деятельностью, но специалисты-практики из центров публичной политики способны воплощать свои разработки в жизнь, к тому же только они смогут в реальной живой практике помогать, воплощать идеи прорыва экономики, не только для властных институтов, но и для структур гражданского общества, представителей бизнеса и даже отдельных граждан. Такой центр в России может и не входить в партийную структуру, играя роль скорее посредника между властью и обществом, чем связующего звена между интеллектуалами и властью, как в западном варианте. Немаловажное обстоятельство: у центров открытой политики должна быть выраженная гражданская позиция, приоритеты их деятельности - строительство открытого общества, развитие демократии и участия в открытой политике вполне может "вырасти" и стать мощным гражданским ядром, в уставах которых закреплены задачи содействия становлению и развитию демократических институтов в России, намного больше шансов стать таковым, чем у коммерческих "экспертных" образований.
Есть особенности и в финансировании российских центров публичной политики. Пока подобные институты общества существуют благодаря собственным фондам активного общества, тем не менее, внутри страны можно найти источники средств для таких центров, и постепенный переход на них был бы позитивной тенденцией. Правда, в этом случае российский бизнес, вероятно, попытается финансировать подобные центры напрямую и в связи с этим будет считать их продукцию своей собственностью, что приведет к смещению приоритетов деятельности центров. Поэтому важно, чтобы частные заказы не были источником их функционирования и чтоб центры смогли сохранить свою независимость как патриотично направленные, гражданские и инициативные институты