Текст, написанный для упражнения.
Промозглым майским вечером все собрались в ресторане с открытой верандой. Кутались в меховые жилетки, прятались от ветра в чужих свитерах. Он, зацепив плащ из тонкой бежевой кожи за крючок, протиснулся между чужих жен, отчаянно пытавшихся найти тему за бокалом шампанского.
На улице было свежо и людно. Очаровательные парковые фонари ласкали теплым светом почти забытые лица. Он шагал, вспоминая: вот астра первой любви лучшего друга, вот гортензия его собственной, совсем мальчишеской, вот и отрицательный персонаж, соперник, уже поседевший и абсолютно безопасный, вот надежда с впалыми скулами и торчащими ключицами, редкими волосами и в платье не по размеру, а вот голос школьной радиопередачи.
— Игорь! — прозвучало из цветника. Плотная низкая блондинка выступила вперед. Он ее не помнил, — Ты такой, — она бросила быстрый взгляд на его правую руку, — красивый. Отличный костюм.
Игорь кивнул, бросил дежурную улыбку, но не успел избежать продолжения разговора. Девушки обступили его со всех сторон.
Странное ощущение. В школе он не пользовался особой популярностью, стеснялся девушек и ни с кем из одноклассниц так и не прогулялся за ручкой и не поцеловался на выпускном. Тогда это казалось ему проклятьем, но теперь он воспринимал это с точностью до наоборот.
— Вы не видели Вадима? — внутри беспокойство вращалось горячим шерстяным клубком, и Игорь не мог стоять и ждать. Огонь терзал его изнутри, он был поглощен лишь одной мыслью, поиском лишь одного человека в этой толпе знакомых когда-то незнакомцев и их семей, и показаться невежливым мужчина не боялся.
Блондинка недовольно сжала губы.
— Подождет твой Вадим.
Остальные девушки лениво разглядывали Игоря. Мужчина начинал злиться: зачем держать его там, где он быть не хочет? Вадим может уехать в любую минуту. У него мало времени. Не хотят по-хорошему, будет по-плохому.
— Ты похорошела, Лена, — безразлично выдохнул он в сторону астры, а затем обратился к блондинке: — А тебя я вообще не помню.
Едва заметно вверх и вправо дернулась губа, затем девушка плотно сжала зубы, и её маленький злой рот напомнил Игорю затянувшееся пулевое отверстие. Она гордо подняла голову, сделала шаг назад. Грудь её тяжело поднималась и опускалась под плотно сжимающим платьем в крупный цветочек. Он вспомнил, как её звали, и понял, почему она его позвала. Ощутив вину, Игорь хотел было что-то сказать, но девушка перехватила его слова, уже зародившиеся на кончике языка:
— У него третий столик. Хорошего вечера, — ядовито проговорила она.
Игорь ощущал взгляд Нины на себе, пока не скрылся в помещении.
И как он мог его пропустить?
— Игорек! Не рассчитывал тебя здесь увидеть.
Формальное рукопожатие.
— А ты небось Вадима ищешь, ха? Пойдем, посиди с нами. Мы баб за столом оставили шампань хлебать, а сами у бара — джека дэниэлса взяли, кстати. Не переживай, я много договоров со школьных времен заключил, у меня свой бизнес теперь — угощаю!
Быдловатый Анатолий не вызывал у Игоря ничего, кроме отвращения. Он коротко кивнул и направился к бару. Анатолий семенил у него за спиной, и шаркающие ботинки — разве так звучит дорогая обувь? — действовали мужчине на нервы.
Да, вне всяких сомнений, это был Вадим. Он сильно изменился. Вероятно, перемена бросалась в глаза потому, что его лицо Игорь отчетливо помнил.
— Здравствуй, — тихо, но твердо произнес он.
— Здравствуй, — отозвался Вадим.
Праздник вращался вокруг, а они двое застыли. Возникшее напряжение ощутила даже безнадежно веселая компания бывших товарищей и соперников, теперь скреплявшая союз на один вечер бутылкой модного виски. Игорь заметил, что его тёзка, бывший когда-то главным любителем драк в параллели, соскользнул со стула и поспешил к столику, где сидели женщины.
— А люди меняются, — горько отметил Вадим. И не поймешь, о каком Игоре речь.
— И к лучшему. Не вечно же нам быть школьниками, — звонко отозвался Антон, залпом опустошив бокал, — Выпьем, а? Отличный тост выходит, да и Гоша пришел!
Выпили.
— Игорёк, ну ты рассказывай, что да как, ты ж теперь в столице промышляешь, а мы про тебя и слыхом не слыхиваем! Вот то, что у меня бизнес успешный, так это все в городе давно уже знают, полгорода на мне, честно уж, без хвастовства, скажу тебе...
— Хорош болтать, Толя, дай Гошу послушать, — прервал его Антон, — Лучше еще закажи.
— Айн момент! — воскликнул Толя.
Игорь молчал. Он нашел старого друга, взглянул ему в глаза, но что теперь? Уезжать? Бежать, прикрыв голову тонким плащом? Вставать на колени, плакать, просить прощения? А если все же он был прав? Что тогда?
Внезапно Вадим заговорил.
— Давайте я расскажу за него, раз молчит.
Антон и Максим, пионер учебы, тревожно переглянулись. Вадим встал и подошел к Игорю. Между ними было воздуха с три кастрюли. Почему Игорю вдруг подумалось про кастрюли? Красные в белую крапинку, какие были у мамы Вадима, в которых она варила вкусный говяжий бульон и харчо.
— Игорь хорошо жил в Москве, — Вадим смотрел в упор, и Игорю казалось, что он задыхается, — Поднимался по карьерной лестнице. Дослужился до старшего следователя. Думал, теперь может получить ещё получше место. Мечтал начальником отдела стать. Писал мне. Я тоже писал — все аналитический ум его нахваливал. Думал, большой он вклад в справедливость делает, — Вадим дернулся, сжал зубы, подавляя ярость; голос его стал резче, слова звучали четче и отрывистее, — На свадьбу ко мне приезжал. Еще с Олей когда, да... Бэху мою черную помните? Так вот треть той бэхи нам Игорь подарил, остальное — родители наши. Я тогда в Москву все мечтал уехать: думал, видать, зарплаты там заоблачные.
— Вадим, я не брал никогда и не беру!
Вадим резко подался вперед и выплюнул Игорю в лицо:
— Ага, не берешь, как же. Еще скажи — случайность! Таких случайностей, дружочек, не бывает. Давай эксперимент проведем: я тебе при всех нос сломаю, а ты скажешь, что это случайность, и посчитаем тех, кто поверит.
Все замерли. Игорь отстранился, опустил взгляд, покачал головой. Вадим горько хмыкнул, лицо его искривилось в презрении:
— Он моего брата посадил. Я поехал тут же, думал, ошибка какая. И стал частым гостем отделения и суда. А ты, Игорь, бегал от меня, прятался. У меня тяжелый период тогда был, я нуждался в друге, у меня в Москве никого, кроме тебя. Потом узнал, что приказ это, что дело твое. И тогда уже по иной причине тебя искал — в глаза тебе поглядеть хотел.
— Ты ведь знаешь, мне очень жаль. Но тогда другого логичного объяснения не нашлось.
— Логичного объяснения! — злобно и горько воскликнул Вадим, затем дернулся и крикнул: — Парень умер, понимаешь? Мой брат — из-за тебя, сволочь — умер!
— Я не знал. Ты знаешь, что я не мог знать.
Игорь встал, оттеснил Вадима плечом, отстучал девять тактов до вешалки, накинул плащ на руку и вышел.
— Да, Вадим, жаль мне, не знал, — проговорил Антон, положив мужчине руку на плечо.
Попса девяностых вытеснила другие звуки, вместо метронома отмерив минуту молчания.
— Да ладно, парни, что уж теперь... Давайте еще всем виски — за мой счет! У меня ведь бизнес свой...
