Здравствуйте. Продолжаю знакомить вас с необыкновенным человеком. Его мудрости хватало на всех: семью, натурщиков, на нас - многочисленных друзей.
Хайдар Гузаирович считал неприемлемыми чертами характера в людях высокомерие и предательство. К предателям у него с военных лет сложилось самое жесткое отношение:
- Однажды в бою заметили, что наш парень уходит к врагам. Лейтенант кричит: застрелите эту сволочь! Но ни одного патрона у меня не оказалось. Ушел предатель. До сих пор жалею, что дали ему уйти.
В другой раз в разгар тяжелейшего боя патроны кончились. А за валуном шапка торчит. Значит, спрятался напарник, жизнь свою бережет. Как заорал на него! Сразу выскочил, откуда-то достал пулеметную ленту.
В том бою я был ранен. Подумал, что конец: лечу над землей, отчетливо вижу поле боя, вижу дома родного Кустаная, заснеженные степи, милые лица. Все же очнулся, жизнь продолжилась. Предательства видел и в мирное время.
Я был главным художником графического завода в Ленинграде, когда однажды нас со скульптором Аникушиным вызвали в Москву в Центральный Комитет партии. Оказалось, обвиняют нас в том, что мы в советском искусстве «насаждаем абстракционизм».
Поводом для заседания послужило письмо некоторых наших коллег. Я дал разъяснения о жанрах искусства и категорично отмел все обвинения. Вопросов ко мне не было. А в Ленинграде клеветники ожидали, что меня арестуют, или, по крайней мере, снимут с работы, и растерялись, когда спокойно зашел в свой кабинет.
Один хотел пожать руку, отвечаю ему: «Я руки помыл недавно, не хочу пачкать». Другого просто вышвырнул из кабинета. Я был деликатным руководителем, всем старался давать работу, но с подлецами обходился сурово. Может, потому нам с женой нравилось жить в Финляндии.
В Стране Суоми умеют отвечать добром на доброту, здесь не встречались с коррупцией, нищими. Финны любят искусство, свои землю, камни, небо, восстанавливают свою подлинную историю. Нам есть что у них перенять.
На мои журналистские вопросы о том, как он воспринимает тот факт, что в 1940 году Красной Армии пришлось воевать против финнов, как оказался в Финляндии, за какие именно заслуги удостоился Золотого знака почета и штандарта Союза инвалидов войны этого государства, художник ответил интересным рассказом:
- В послевоенный период мы финнов называли фашистской кликой, а это не так. Маннергейм категорически отказался от похода на Ленинград, когда этого требовала от Финляндии фашистская Германия. Генерал-лейтенант царской армии, Маннергейм был сыном России, 30 лет служил России, и жена его, Анастасия, была русская.
Потом, когда Финляндия отделилась от России, он предпочел жить со своим народом и защищал, как талантливый полководец, свободу своего народа. Надо отдать должное: для своих фронтовиков здесь создали прекрасные бытовые условия, открыли для них спортивные залы с тренажерами. За ними ухаживает медперсонал. Ветераны живут как у Христа за пазухой, до 90-100 лет.
Да, мы воевали с Финляндией, но на нас не смотрят как на бывших врагов. Здесь я впервые получил возможность постоянно заниматься своим любимым делом: рисовать портреты. Создал панораму финского народа, герои картин по возрасту, роду занятий самые разные – от девятидневного малыша до 103-летнего старца.
Продолжение следует.