Начало здесь.
Уехал Николай с почестями, вся округа собралась провожать, вслед махали платочками слуги. Батюшка наставления последние дал, обнял и заторопил сына.
- Служи Николай честно, не опозорь фамилию нашу, а про Аннушку забудь, знаю я все, матушка твоя рассказала, ну с кем не бывает, и у меня было по молодости, но женился я правильно, и ты женишься на Ольге как приедешь.
- Отец, я не хочу женится, она глупая..
- Зато за ней наследство, не голопузая какая, не горячись, Николенька, никто не запрещает Анну любить и встречаться, а женится надо правильно, ну езжай, лошади ждут - перебил отец сына.
Сел в коляску Николай, не осмелился перечить батюшке, в толпе не видел Анны, лишь хотел попрощаться, но она не пришла.
- Аннушка, ты чего не вышла провожать, тут сидишь? - вошла в кухню Настя.
- Там и без меня хватило, плохо мне, устала эти дни, с утра до ночи рубашки шила, барыня муслин какой то принесла, заставила и из него нашить, устала я, Настя.
Служанка пытливо смотрела на подружку.
- Иди приляг, вся ты белая какая то.
- Что ты, вдруг барыня придёт, а я лежу, что будет даже подумать страшно.
- Тогда в сад иди, там легче станет - подтолкнула подружка, Анну.
Анна ушла, Настя посмотрела ей вслед, и развернулась в сторону деревни.
- Тётка Марфа, дай воды напиться - забежала в избу служанка.
- Наська, а ты чего здесь, случилось чего? - удивилась Марфа приходу служанки.
- Барыня послала за кузнецом, Николай Иванович уезжает, все надо было проверить у лошадей, вот и к тебе забежала.
- А, ну на воды то, пей, носишься целый день как шальная - улыбнулась Марфа.
- Анна твоя что то хворая вся, может затяжелела?
- Ты что мелешь, девка? - всплеснула Марфа руками.
- Ни ест ничего, ни кровинки в лице, устаёт быстро, у нас Парашка такая же была, а потом узнали ждала она тогда своего Ванюшку.
- Ох Наська, вот что ты за девка такая, языком своим мелешь целый день, иди назад, некогда мне, идти мне надо - подтолкнула к выходу девушку, Марфа.
Настя ушла, а Марфа призадумалась, вспоминала как дочь от еды отказалась несколько раз, вся грустит, что то мечется.
- Ох, неужто Наська права, как Петру скажу, убьёт обоих - в ужасе думала Марфа весь день.
Анна вернулась к вечеру, по привычке отказалась от еды, глотнула кваса и легла спать, а на утро только за Петром дверь закрылась, кинулась Марфа к дочери.
- Аннушка, ты заболела, дитя моё? - взволновано спросила мать.
- Маменька, нет, что ты, устала я просто, работы много барыня надавала, день и ночь с иголкой просидела, света белого не видела пока наследник не уехал.
- Люди говорят про тебя, затяжелела говорят.
Заплакала Анна, в ноги к матери кинулась.
- Отец наш небесный, пресвятая богородица защити, Аннушка, да как же не уберегла я тебя? Как же батюшке скажем? - заплакала Марфа вместе с дочерью.
- Кто он, кто этот паскудник, что без венчания к тебе пришёл?
- Николенька, маменька - всхлипывала Анна.
- Какой Николенька, Малашки сын? - не поняла Марфа.
- Барин, матушка - заплакала громче дочь.
- Ох, что же ты натворила, да сколько раз я тебе говорила, да чего же не послушалась? - закричала Марфа.
- Полюбила я, маменька!
- Какая любовь с барским сыном может быть, не женятся они на таких как ты! Не положено им! Ты крестьянка, а он дворянского рода! Что отцу скажем??
- Маменька! - заплакала громче, сжимая руки матери, Анна.
Вечером Пётр вернулся домой, а там так тихо, мать и дочь сидели каждый в своем углу, увидев мужа Марфа поднялась, привычным движениями накрыла на стол и присела на лавку, пряча глаза.
- Что это у вас тут, а может умер кто, да я не знаю? - спросил Пётр.
- Беда у нас, Петруша. Анна брюхатая, байстрюка ждёт - заплакала Марфа.
- Вот паскудник, и она дура! Опозорила! Ничему не научила свою дочь! - разорался Пётр.
- Папенька! На меня кричи, только я во всем виновата - выбежала к отцу, дочь.
Пётр размахнулся и ударил по бледной щечке, и тут же испугался что ударил впервые любимую дочь.
- Петя, пожалей, не бей дочь свою! - упала на колени перед мужем, Марфа.
Пётр схватился за голову, завыл от бессилия, скупые слезы отца скатились по щекам.
- Что же ты наделала, Аннушка, что же ты наделала, дитя моё неразумное! - выл отец.
Через минуту Пётр встал и вышел из избы, лишь в дверях повернулся сказать.
- Венчанию быть, платье готовьте, не дам себя опозорить.