Несговорчивый. «Сыночка, а давай ты продашь свою машину, и мы оплатим Олесе часть обучения в университете!»
3 июня 20203 июн 2020
1
«Сыночка, а давай ты продашь свою машину, и мы оплатим Олесе часть обучения в университете!» - мама начала диалог за чаем с аккуратной просьбы, вроде бы осторожной, вопрошающей вначале, но Олег прекрасно понимал, чем закончится сегодняшнее званое чаепитие. Мама, Валентина Петровна, не принадлежала к когорте женщин, допускающих оставление своих желаний без должного внимания и материального удовлетворения.
Но попытаться решить вопрос миром стОило, ведь мать и сестра остались для Олега единственными родными людьми, и ему не хотелось испортить с ними отношения окончательно. Кстати, Олеся к чаю не пришла, у ее друга был какой-то праздник, очередная годовщина чего-то там, и вечер она проводила в одном из ресторанов, хорошо знакомых ей, и с персоналом, узнающим ее в лицо.
– Мам, я на машине работаю, ты же знаешь, у меня люди на ней ездят – оправдание, конечно, было слабое, потому как мать знала, что у Олега в собственности есть еще три автомобиля, и все они были задействованы в его небольшом, но устойчивом пока бизнесе. Материн ответ был абсолютно ожидаем - «Вообще-то, это папина машина, и где бы ты сейчас был со своим автопарком, если бы я тебе не отдала его машину после поминок!»
Автомобиль, старенький черный Рено, действительно входил в наследственную массу после папиной смерти, наряду с небольшим вкладом в банке и запущенной заросшей дачей в десяти километрах от города, но дети подписали отказы у нотариуса, и мама осталась единственной наследницей небогатого имущества. Тогда она решила, что машину отдаст сыну, а деньги со вклада они направят на учебу Олеси, та хотела ехать в Москву, мечтала стать модным дизайнером. Семейных финансов хватило на зачисление и проживание в первый год, а Олесиного ума задержаться в учебном заведении не достало даже на сдачу первой сессии, уже зимой она вернулась домой, отчисленная за неуспеваемость, но посетившая почти все ночные клубы столицы за этот недолгий период!
Олег как-то споро развернулся, взял предпринимательский кредит и поставил на ноги нехитрый бизнес, но пахал сам с утра до вечера, и с работников спрашивал по полной. Олеся же вновь решила учиться, профессию выбрала попроще, чтобы хватило прошлогодних баллов, но для очередного старта все равно нужны были деньги. О коих и зашел разговор.
«Не хочешь машину продавать, одну из многих, кстати, помоги ей деньгами, девочка должна учиться, получить образование, кто ей поможет, если не мы?» - Валентина Петровна уже начинала закипать, чувствуя спокойное сопротивление сына. Он же, невозмутимо накладывая в хрустальную розеточку вишневое варенье, объяснял свою позицию – «Олеся могла бы работать все это время, правда, мам, а не бездельничать полгода? И деньги один раз она уже растратила, прогуливая занятия и лекции… И где она сейчас, почему сама со мной не говорит, она будет учиться или ты, почему ты просишь за нее, не потому ли, что ей ничего не нужно?»
Тут уж мама взорвалась – «Она потому и не просит, что знает твою занудную манеру всех поучать, она твоя сестра, ты как брат, как мужчина, должен ей помогать, и мне тоже, ведь я не могу одна тянуть Олесю, одевать, обувать, у меня пенсия с гулькин нос!»
Олег сдерживался, как мог, но ложечка чайная уже была в сердцах отброшена, чуть не задела в полете сахарницу, тоже хрустальную, советскую еще. «Мама, тебе я помогаю, ты прекрасно знаешь это, продукты, лекарства, все, что тебе нужно, привожу по первому требованию. Олеся могла бы работать у меня, деньгами не обидел бы, но она не хочет работать в принципе! Проплачивать очередной ее столичный вояж я не собираюсь, мне тоже рубли не с неба сыпятся! В конце концов, есть бюджетные места и общежития в каждом институте, было бы желание учиться по-настоящему! Я пока вижу намерение гулять и веселиться!»
«Ты жадный и жестокий человек!» - мамины глаза метали молнии, губы презрительно сжались в морщинистую ниточку, она демонстративно встала и начала убирать со стола. Олег вздохнул, чай оставил недопитым, сказал – «Спасибо за угощение, мама, и доброй ночи!», вышел в коридор, обулся и сам закрыл за собой дверь.
«Сыночка, а давай ты продашь свою машину, и мы оплатим Олесе часть обучения в университете!» - мама начала диалог за чаем с аккуратной просьбы, вроде бы осторожной, вопрошающей вначале, но Олег прекрасно понимал, чем закончится сегодняшнее званое чаепитие. Мама, Валентина Петровна, не принадлежала к когорте женщин, допускающих оставление своих желаний без должного внимания и материального удовлетворения.
Но попытаться решить вопрос миром стОило, ведь мать и сестра остались для Олега единственными родными людьми, и ему не хотелось испортить с ними отношения окончательно. Кстати, Олеся к чаю не пришла, у ее друга был какой-то праздник, очередная годовщина чего-то там, и вечер она проводила в одном из ресторанов, хорошо знакомых ей, и с персоналом, узнающим ее в лицо.
– Мам, я на машине работаю, ты же знаешь, у меня люди на ней ездят – оправдание, конечно, было слабое, потому как мать знала, что у Олега в собственности есть еще три автомобиля, и все они были задействованы в его небольшом, но устойчивом пока бизнесе. Материн ответ был абсолютно ожидаем - «Вообще-то, это папина машина, и где бы ты сейчас был со своим автопарком, если бы я тебе не отдала его машину после поминок!»
Автомобиль, старенький черный Рено, действительно входил в наследственную массу после папиной смерти, наряду с небольшим вкладом в банке и запущенной заросшей дачей в десяти километрах от города, но дети подписали отказы у нотариуса, и мама осталась единственной наследницей небогатого имущества. Тогда она решила, что машину отдаст сыну, а деньги со вклада они направят на учебу Олеси, та хотела ехать в Москву, мечтала стать модным дизайнером. Семейных финансов хватило на зачисление и проживание в первый год, а Олесиного ума задержаться в учебном заведении не достало даже на сдачу первой сессии, уже зимой она вернулась домой, отчисленная за неуспеваемость, но посетившая почти все ночные клубы столицы за этот недолгий период!
Олег как-то споро развернулся, взял предпринимательский кредит и поставил на ноги нехитрый бизнес, но пахал сам с утра до вечера, и с работников спрашивал по полной. Олеся же вновь решила учиться, профессию выбрала попроще, чтобы хватило прошлогодних баллов, но для очередного старта все равно нужны были деньги. О коих и зашел разговор.
«Не хочешь машину продавать, одну из многих, кстати, помоги ей деньгами, девочка должна учиться, получить образование, кто ей поможет, если не мы?» - Валентина Петровна уже начинала закипать, чувствуя спокойное сопротивление сына. Он же, невозмутимо накладывая в хрустальную розеточку вишневое варенье, объяснял свою позицию – «Олеся могла бы работать все это время, правда, мам, а не бездельничать полгода? И деньги один раз она уже растратила, прогуливая занятия и лекции… И где она сейчас, почему сама со мной не говорит, она будет учиться или ты, почему ты просишь за нее, не потому ли, что ей ничего не нужно?»
Тут уж мама взорвалась – «Она потому и не просит, что знает твою занудную манеру всех поучать, она твоя сестра, ты как брат, как мужчина, должен ей помогать, и мне тоже, ведь я не могу одна тянуть Олесю, одевать, обувать, у меня пенсия с гулькин нос!»
Олег сдерживался, как мог, но ложечка чайная уже была в сердцах отброшена, чуть не задела в полете сахарницу, тоже хрустальную, советскую еще. «Мама, тебе я помогаю, ты прекрасно знаешь это, продукты, лекарства, все, что тебе нужно, привожу по первому требованию. Олеся могла бы работать у меня, деньгами не обидел бы, но она не хочет работать в принципе! Проплачивать очередной ее столичный вояж я не собираюсь, мне тоже рубли не с неба сыпятся! В конце концов, есть бюджетные места и общежития в каждом институте, было бы желание учиться по-настоящему! Я пока вижу намерение гулять и веселиться!»
«Ты жадный и жестокий человек!» - мамины глаза метали молнии, губы презрительно сжались в морщинистую ниточку, она демонстративно встала и начала убирать со стола. Олег вздохнул, чай оставил недопитым, сказал – «Спасибо за угощение, мама, и доброй ночи!», вышел в коридор, обулся и сам закрыл за собой дверь.
