КОНСИЛИУМ.
В хирургическом отделении лежал «тяжёлый» ребёнок. Он температурил после гнойного абсцесса, - требовалось решить, что же у него.
Собирал на консилиум местных эскулапов хирург Дубина. Состав консилиума был несколько странным. Пришёл дерматолог, от нечего делать. Пришли два терапевта - Вера Горелых и Тася Ахмедова. Достопримечательностью Таси Ахмедовой было то, что она всегда и везде опаздывала. Присутствовала Зырина. Она была знаменита своими склоками и тем, что любое» даже простое, дело она, путём набора множества пустых фраз могла так запутать, что никто ничего разобрать уже не мог. Известна своей мстительностью. Забыли пригласить только Влада, заведующего детским отделением. Но он сам пришёл, прослышав о консилиуме. Вся эта компания относилась к Владу крайне неприязненно. Он отличался своей принципиальностью, ссорами с начальством. Писал рассказы, в которых Ахмедова, Зырина, Дубина узнавали самих себя, но сделать ничего не могли. Периодически рукописи похищались, доводились до сведения прокурора, начальства, - всё безрезультатно. Зырина много труда, энергии затрачивала, чтоб выжить его с работы» - безрезультатно. Любое проявление симпатии к Владу со стороны кого-нибудь, даже поворот головы в его сторону она воспринимала, как личное оскорбление, мстила этому человеку мелким террором по работе. У неё явно просматривались нарушения в психике.
Консилиум начался с обсуждения рентгеновского снимка. Из потрёпанной истории болезни извлекли мутный снимок, на котором с трудом что-то угадывалось. Рентгеновский аппарат часто ломался, то пробивал снимки, то не добивал. За качество снимков никто не ручался. Главный врач Первакова Мария, балкарка по национальности, была уже в пенсионном возрасте, и какие-то аппараты её мало волновали. У неё больше забот было с внуком, фотография которого постоянно лежала на работе под стеклом; да с собачкой. Она держала её дома, постоянно холила и ухаживала за ней. Во время сенокосной поры, когда все медики выезжали на сенокос (тогда на Севере принято было заготавливать сено для совхозных коров), она брала собачку с собой. Все работники умилялись собачкой, кормили её колбасой. А когда «главная» не видела, норовили пхнуть её ногой; а районный педиатр Клековкин даже ухитрился огреть её палкой. Она завизжала, но пожаловаться не могла. Хоть и была учёная, но разговаривать не умела. С тех пор она видеть не могла Клековкина, лаяла на него и хватала за штаны, Нелюбовь любимой собачки постепенно перешла и к её хозяйке. С этих пор у Клековкина началась целая полоса служебных неприятностей. Он впал в меланхолию, запил, и был с позором изгнан из коллектива. И поделом. Не обижай животных. Но это лишь отступление от главной темы, помогающей понять,какая атмосфера царила в коллективе. Снимок держала Вера Горелых. Все толпились с озабоченными серьезными лицами. Время от времени вздыхали, произносили неопределённого «мда...». Одни находили, что тут что-то есть, другие наоборот, что чего-то тут нет. Наконец кто-то догадался позвать рентгенолога. Тот пришёл. Долго рассматривал снимок на свет, на окно, на лампочку и сказал, что тут ничего нет. Объяснение его вполне всех удовлетворило и больше к снимку интереса не проявляли. Начали обсуждать историю, анализы. Говорили все сразу. Одни то, другие это. Потом вспомнили, что неплохо б и ребёнка осмотреть. Осмотрели. Это ещё более усложнило. Вроде он и ничего, а кто его знает. Анализы-то плохие очень. Выждав минуту тишины, вмешался Влад. Он высказался довольно категорично. У ребёнка сепсис. Что при дайной клинической картине, предшествовавшем гнойном процессе, вполне естественно. Все украдкой поглядели на Зырину. Но раз это предложение исходило от Влада, стерпеть это она не могла. Зырина замахала руками, таращила, округляла глаза, быстро-быстро выбрасывая фразу за фразой, смысл которых : сепсиса и быть не может. Тут все разом заговорили, удивляясь, «как это он мог сказать такое», - украдкой поглядывая на Зырину. Постепенно разговор стал утихать. Влад понял, что эту компанию ему не переорать, отошёл в сторону. «Ну так что же у ребёнка?» - снова напомнил Дубина. Ему не терпелось закончить этот консилиум, был уже вечер. В нутре у него горело, и хотелось пропустить чего-нибудь горячительного. Начали снова гадать. Кто-то выкрикнул: «Малярия». Все загалдели. «Правильно, температура». Влад не выдержал: «Малярийные комары в субтропиках, а у нас вечная мерзлота, дебилы»! «Ну и что, ну и что» - горячилась Зырина. «А может, мать за границу ездила и привезла?» Выяснили, что за пределы Магаданской области мать, не выезжала. Снова молчаливая пауза. «Лейкоз» - выкрикнул кто-то. Нет. не подходит. «Лимфогрануломатоз».Нет, не то. Как эти заболевания у детей протекают, особенности выяснилось, что никто не знал. Пришёл хирург Афиногенов, постоял, послушал, посмотрел «историю». «Сепсис подходит». Все повернулись к нему, замахали руками. «Что ты, что ты, нет, нет». Тот испуганно замолчал. «Ну тогда, может, абсцесс с эндогенной реакцией?» Все замолчали на минуту, обдумывая, потом разом заговорил». «Подойдет, подойдёт». Всем не терпелось домой. Дубине : «Давай, пиши» Тот быстро записал. «А лечение какое?» Детских дозировок никто не знал» «Пиши, « общем, витамины, прогревания, вливания». Когда начали расходиться, за стол молча сел Влад, поставил диагноз: «сепсис» и расписал лечение.
Создавалось впечатление, что у некоторых, возможно, были купленные дипломы, или преподавание в каком-то южном мединституте было на низком уровне.
Данный рассказ основан на реальном факте. Некоторые реплики, прямая речь приведены дословно.