Роман «Обитель» Захара Прилепина — проекция на советский союз в целом, а в частности история Соловецкого лагеря особого назначения 1920-1930 годов: чекисты, которые мучают и расстреливают заключенных, а впоследствии сами оказываются расстреляны другими чекистами, неграмотность одной части лагерников и владение сразу тремя языками другой, закат серебряного века. Стоит отдать автору должное: с идеологической точки зрения Прилепин довольно беспристрастен, он раскрывает позиции и взгляды представителей самых разных социальных групп, присутствовавших на Соловках: матёрых уголовников, интеллигенции, без конца ужасающейся злодеяниям большевизма, бывших революционеров, церковников, и простых, ничем не примечательных людей, пытающихся выжить.
Радует, что Прилепин написал "Обитель" в так называемый "докрымский" период (когда "либералы-западники" и "патриоты-славянофилы" ещё не били друг другу лица в эфире известных радиостанций, а спокойно общались и даже дружили), потому что после 2014 года из под пера Захара выходило много, так сказать, идеологически несбалансированной литературы, где симпатии и антипатии автора были видны невооруженным глазом.
В своей "Обители" Прилепин, как и Горький, видит в Соловетском лагере особого назначения лабораторию, которая могла бы вывести нового человека, ибо пройдя такие муки, прежним уже не остаться. Человек деформируется. Соловетский опыт навсегда остаётся клеймом в его сознании, так же, как и советский проект целиком с его победами и поражениями, ГУЛАГом и Гагариным, беломор каналом и подвигом в ВОВ сейчас является частью нас. Это, всё ещё вибрирующее позади нас прошлое, Прилепин побуждает осмыслять, но не в чёрно-белых тонах. На первый взгляд, сомнительно, что в этом адском котле страданий, боли, унижений, человеческой мерзости и черноты могло свариться что-то хорошее. Место, в котором магазин соседствует с карцером, а библиотека находится рядом с ИСО, где пытают людей. Ад, но ад, который мог бы, по мнению Прилепина, привести нас в рай. Казалось бы, рисуется порядком заезженная метафора для всех социалистических проектов прошлого века, которую обрисовал ещё Платонов в "Котловане". Но Прилепин, как истинный модернист, искренне верит в эти левые идеи. А в современном мире проблема тотального неверия ни во что и никому стоит довольно остро.
На примере Соловков Захар пытается показать нам всю многогранность и сложность советского проекта, не сглаживая при этом углы. В самом деле, либералы найдут там кровавых большевиков, которые, как ни крути, но были. Они же будут сопереживать ленинградскому поэту Афанасьеву, осуждённому за антисоветскую агитацию . Людям с левыми взглядами будет симпатичен начальник лагеря — Эйхманис и его рассуждения о том, что хорошего, нужного и полезного сделано то вообще то много, а вот вспоминать будут только худшее. Прилепин, всю свою сознательную жизнь презиравший буржуазию и капитализм, создал на удивление удобоваримый товар для довольно широкого потребителя, ведь "Обитель" нравится и людям, которые плюются от Проханова, и тем, которые брезгливо цедят сквозь зубы: "Солженицывщина". Идеальный коммерческий продукт, невероятно демократичный в культурном плане. Таковы, наверное, все великие книги.
«Человек тёмен и страшен, но мир человечен и тёпел» - последняя фраза книги, со второй половиной который можно долго спорить. Я бы, конечно, сказал, что человек, действительно, тёмен и страшен, но сделать мир человечным под силу только ему самому, т.к. миру до человека никакого дела нет. Мир — он сам по себе, он холоден и безразличен, в нём никакой морали нет, и никакой человечности без самого человека тоже. Сказал бы, что сделать мир человечным героям Прилепининской «Обители» не получается, и это наталкивает на неутешительный диагноз, как самой эпохи, так и всего человечества. Но Захар верит в человечность и теплоту мира, потому что мир для него — это Бог, а в него Прилепин, в отличие от многих из нас, тоже верит.