Коллективная анимация плюшкинских открытий
Коллеги, если вы подумали, что на этом наш разговор с учениками о связи литературы и химии по поводу Плюшкина может быть закончен, то вы глубоко заблуждаетесь. В таком случае, его лучше было бы и не начинать.
«Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется». Но если мы даже не пытаемся этого сделать, если мы не пытаемся помочь нашим подопечным органично «переварить» предложенные им знания, то мы бы с вами стали «горе-поварами», сдабривающими вкусной подливкой что-то абсолютное неусваемое в организме. А ведь это мы делаем сплошь и рядом.
Беда нашего образования – его практически полная оторванность от жизни наших учеников, от их насущных жизненных целей и проблем. Вот и убиваются их умственные «желудки» несъедобными кусками знаний, запихнутыми туда помимо их воли и желания.
- Ну, да – Плюшкин, может и интересно, даже забавно отчасти. Но мне-то что до него? Мне еще до его возраста дожить надо. А с химией – да, тоже прикольно… Все эти реакции разложения вещества и души. Только я-то еще расту, и до разложения мне еще далеко?.. - примерно так и вполне справедливо может поставить вопрос любой из учеников, если мы ограничимся только вышесказанным.
Метод коллективной анимации обучения и пытается преодолеть эту убийственную и отчасти даже преступную оторванность знаний от жизни. Давайте же прекратим рассматривать образование как бронебойный снаряд по баррикадам ЕГЭ и ГИА, за развалинами которых должен открыться проход во «взрослую жизнь». Проход, после которого можно благополучно забыть обо всех знаниях, запихнутых в голову, так как больше они ни на что не годятся.
Знания, получаемые в школе, должны быть «органичными» - должны войти в «плоть и кровь» наших учеников, а не только в их забубенные головы. Они должны пройти тот же путь, который проходит попавшая в организм пища: перевариться, распасться на более простые составляющие с выделением энергии, а затем, соединившись с живыми тканями и подпитав их, стать органичной частью самого организма. С этим и приступим.
Сначала ответим задавшему гипотетический вопрос ученику.
Процессы разложения души, подобные Плюшкинским, могут начаться далеко не обязательно в старости. Они могут начаться в любой момент жизни, стоит только немного изменить и «ужесточить» окружающие условия.
Хорошо известен, к примеру, следующий армейский феномен, когда, казалось бы, хорошо воспитанные и благополучные 18-летние мальчики, попав в жесткие условия казарменной дедовщины, буквально «звереют», превращаясь или в жестоких «тигров» и «удавов», или в трусливых «шакалов» и «гиен», а то и просто опускаются на уровень «кроликов» и «мышей».
Да, что там говорить! Современное образование должно получить патент на авторство так называемого «синдрома ЕГЭ», когда редкий выпускник не теряет свой человеческий облик под влиянием страха, который вызывают эти экзамены.
Вот и ломятся, бедняги, в туалеты, чтобы что-то там попробовать списать, вот и пытаются пронести телефоны в самых, казалось бы, немыслимых местах. Или опять же, потеряв всякие стыд и честь, пытаются нагло врать застукавшим их «дежурным» учителям: «Я не списывал!.. Докажите!..»
Так что к борьбе за сохранение своего человеческого облика нужно быть готовым в любой момент своей жизни, но для этого не худо бы заранее знать свои «слабые места». То есть, понимать, какие собственные качества могут быть подвержены разложению в первую очередь, и к каким результатам это может привести.
- Кто готов пройти публичное тестирование на возможность разложения своих лучших человеческих качеств? – задает учитель «провокационный» вопрос своим подопечным.
Провокационный в том смысле, что он должен спровоцировать на положительное решение только сильных, эмоционально устойчивых и ориентированных на коллектив учеников. Из которых и выбирается один испытуемый. Иногда, при наличии времени, можно выбрать двоих – мальчика и девочку, чтобы проверить на «разложимость» и типично мужские, и типично женские качества.
Итак, герой урока совместным решением учителя и учеников выбран. Теперь нужно «выделить» из его души его лучшие человеческие качества. Их выдвигают и «защищают» сами одноклассники. Важно, чтобы эти качества были признаны большинством одноклассников испытуемого. Признанные всеми качества записываются тут же в столбик на доске. Допустим – это:
· общительность;
· доброта;
· остроумие;
· честность;
· смелость (у мальчика),
· нежность (у девочки).
Следующий этап работы – индивидуальный. Пусть каждый попытается написать формулы разложения всех этих качеств в зависимости от их конкретного обладателя. Это индивидуальное видение каждого из одноклассников. Затем эти личные взгляды нужно свести к общему знаменателю.
Сначала – пусть это произойдет в группах. Возможно, в тех же самых дискуссионных группах, которые работали с самого начала нашего комбинированного занятия. И наконец, мнения всех групп сводятся в единую таблицу на доску в виде конкретных формул разложения.
Дискуссии и на внутригрупповом уровне, и сейчас - неизбежны и вполне приветствуются. Мы уже видели на примере Плюшкина, что качества могут разлагаться двумя способами:
1. утрирование (доведение до крайности);
2. переход в противоположность.
И таким образом, первое качество общительность может разлагаться двумя вариантами в зависимости от конкретного носителя:
Точно так же последняя пара качеств тоже может разлагаться по-разному. Смелость мальчика может в результате обернуться как трусостью, так и безрассудством («обезбашенностью» на молодежном сленге). А нежность девочки стать как мужеподобной грубостью, так и сентиментальной слащавостью.
Кстати, с точки зрения химии здесь нет ничего необычного. Ведь, как известно, оксиды и гидроксиды некоторых веществ, занимающие срединное положение в периодах таблицы Менделеева, проявляют так называемые «амфотерные» свойства, то есть свойства, характерные как для металлов (мужские качества), так и для неметаллов (женские качества).
И если болтливость мы с большим основанием можем отнести к типично женским качествам, то замкнутость и нелюдимость – скорее к мужским. Но тут нет никакой строгой закономерности – все зависит от конкретного человека и условий среды, в которой с ним и происходят подобные «превращения».
Следующее качество нашего испытуемого - «доброту», может быть, кто-то предложит разложить в несколько реакций по принципу постепенного убывания «кислорода» любви.
Подобного рода «сложные» формулы разложения только приветствуются. Они свидетельствуют о более глубоком проникновении в характер испытуемого, способны помочь прояснить ему возможные механизмы собственного разложения.
Так и происходит совместная работа всех групп над записью формул разложения всех качеств испытуемого, пока, наконец, доска не принимает следующий возможный вид:
Но это еще не все. Реакции разложения составлены, но нам еще нужно учесть условия, при которых эти реакции возможны, а также «каталитические» факторы, способные эти реакции ускорить.
Начинается, заключительный, но главный в жизненном плане этап коллективной анимации. Каждая группа по желанию или по жребию получает одну из записанных на доске реакций разложения своего испытуемого одноклассника.
Теперь она должна представить наглядную картину этого разложения в виде того или иного творческого продукта с использованием тех или иных видов искусства. Пример есть – это описанный Гоголем Плюшкин. Все условия его разложения и «каталитические факторы», его ускорившие, вполне понятны из авторского описания.
Но на написание поэмы или повести времени нет, зато под рукой и другие виды искусства. Это может быть рисунок, наглядно показывающий опасность «каталитического» разложения. Дипломат, набитый пачками долларов, или бутылка спиртного вполне ясно могут указать на такие опасности, скажем, для мальчика. А подиумы с шагающими по ним моделями, ювелирные украшения или средства косметики – для девочки.
Но это может быть и короткая театральная сценка, например, со сценами предательства или измены, которые послужили каталитическими «ударами судьбы», подобными Плюшкинским потрясениям.
Наконец, вполне по силам средствами коллективного творчества придумать и тот же рассказ, написать стихотворение или даже сочинить песенку. Жанр искусства не важен, главное, чтобы он был адекватен для выражения идеи. В нашем случае – лучше всего иллюстрировал требуемую реакцию разложения испытуемого одноклассника.
Далее под руководством учителя проходят представления. Одноклассник, которому они посвящены, все внимательно слушает, при необходимости записывает, и в конце обязательно должен прокомментировать, насколько все это ему близко и представляет для него реальную опасность.
Класс или даже группа могут с ним не согласиться – споры на этом этапе тоже возможны, но лучше под занавес занятия не придавать им слишком непримиримый характер. Взаимное чувство благодарности (от класса – однокласснику, качества которого смогли всех заинтересовать, и от одноклассника – классу, за творческую коллективную помощь) – вот идеальная атмосфера, которая должна выработаться под занавес подобных занятий.
Ну, а в качестве «домашнего задания» учитель может предложить желающим поразмышлять над собственными реакциями разложения своих лучших человеческих качеств. И попытаться подобрать им соответствующие химические элементы с соответствующими оксидными, основными или кислотными производными.
И только теперь, пожалуй, друзья и коллеги, можем сказать, что мы «это сделали» - осуществили полноценный учебно-воспитательный процесс, прошли все этапы коллективной анимации обучения, задействовали весь потенциал наших учеников – физический, интеллектуальный, душевный, духовный, творческий…
И можем надеяться на то, что знания, полученные и примененные в ходе нашего занятия, станут для них действительно органичными – войдут в их дух, душу, плоть и кровь.
Подведем итоги
Несколько слов по завершении. Как организовать подобные занятия, которые, по нашему глубокому убеждению, должны потеснить урок с его ключевых позиций и сделать его лишь «импульсным последействием» подобных занятий?
Самый простой способ – объединиться учителям литературы и химии и договориться о времени проведения, согласовав его с постоянным расписанием. Подобное занятие можно провести и в качестве открытого мероприятия на предметных неделях.
В принципе, его может провести и один учитель – нет никаких препятствий для химика вспомнить о «Мертвых душах» Гоголя, а для литератора – слегка поворошить свои школьные знания по химии. Так, иногда еще лучше.
Главное, что ученики увидят, что ужасающий разрыв между школьными предметами вовсе не столь непреодолим, и только устаревшая образовательная система закрепляет его с тупой неизбежностью и фатализмом.
Подобное занятие можно провести в любом промежутке между 8-м и 11-м классами. Если ребята еще не изучали по программе «Мертвые души» - ничего страшного. Можно просто пересказать им сюжет поэмы и раздать тексты с описанием встречи Чичикова и Плюшкина. Тогда в свое время сработает эффект узнавания.
По своему типу – это «кустовое» занятие, это значит, что из его «ствола» (в данном случае двух «стволов» - химии и литературы) могут вырасти «ветви» соответствующих «импульсных» уроков. По химии – это изучение и других химических реакций разложения, не только кислородосодержащих веществ. Как и других типов химических реакций – соединения, обмена, замещения.
Упоминались в статье и амфотерные соединения – еще одна «ветвь» изучения нового материала. А в качестве «сверхзадания» почему бы не предложить самым продвинутым и заинтересованным по аналогии с периодической системой химических элементов Д.И. Менделеева составить «периодическую систему элементов (качеств) человеческой души»? Чем не грандиозный проект? И назвать эту систему потом по имени успешного составителя.
Что касается литературы, то здесь свои «точки роста» новых познавательных «ветвей». Можно проследить за реакциями разложения не только Плюшкина, но и других Гоголевских героев – Манилова, Ноздрева, Собакевича, Коробочки, самого Чичикова. И не только по героям «Мертвым душам», но и по другим Гоголевским произведениям.
Можно сделать подобный экскурс по образам других классиков литературы. Чем Лермонтовский Печорин – не жертва соответствующего разложения с его знаменитым автомонологом «Зачем я жил? Для какой цели я родился?..» Там далее показаны все «каталитические» толчки и условия этого разложения.
А Гончаровский Обломов? А папаша Карамазов Достоевского? У Достоевского вообще кладезь соответствующих образов и героев. По одному только «Преступлению и наказанию» можно провести целые исследования реакций разложения Раскольникова, Лужина, Свидригайлова, Мармеладова.
А с Сонечкой Мармеладовой завести учеников в исследовательский тупик – как при фактическом физическом разложении можно сохранить целомудрие и невинность души. И выяснить в результате, что это практически невозможное чудо произошло только благодаря ее искренней и сильной вере.
Наконец, на примере героев Шолоховского «Тихого Дона» можно показать, каким ужасающим реакциям разложения подвергаются не только отдельные личности, но и целый народ, утративший свою веру и преступивший все ее заповеди.
Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовется, –
И нам сочувствие дается,
Как нам дается благодать...
И все же с большей долей уверенности можно сказать, что благодать сочувствия наших учеников нам будет даваться в случае, если мы будем стремиться свести разорванные куски их знаний в осмысленную интегральную целостность.
Если как в этом, так и в других подобных этому занятиях, мы будем показывать им взаимосвязь всех явлений мира, а объектами изучения этого единства будут они сами, а не отвлеченные научные абстракции. Тогда, может быть, новый русский «Эйнштейн» однажды скажет, что больше всего в создании современной научной картины мира ему помог Гоголевский Плюшкин.
(начало статьи - здесь)