Автор: Дмитрий Р.
Пролог:
У Солженицына та же трусость, что и у Пастернака. Боится переехать границу, что его не пустят назад. Именно этого и боялся Пастернак...
В. Шаламов
24 мая 1905 года родился один из величайших столпов русской и уже - классической литературы - Михаил Александрович Шолохов! 115-летний юбилей Писателя незаметно растворился в горячих новостях о коронавирусе, печенегах, половцах и прочих насущных проблемах... Однако!
Не для всех, полагаю!
С восторгом принявший Советскую Власть Михаил Александрович, будучи натурой увлекающейся и, состоя в должности налогового инспектора Букановской заготконторы несколько накосорезил «во славу ея», ввиду чего Приказом продкомиссара Верхнедонского окрпродкома от 31 августа 1922 года Шолохов был отстранен от занимаемой должности, а его дело было передано в ревтрибунал, в связи с занижением продналога на хозяйства. Однако, 31 октября 1922 г. Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом было принято «Положение о судоустройстве РСФСР», которым революционные трибуналы были упразднены, а дела должны быть переданы в ведение особых сессий Народных судов РСФСР (Порядок вводился с 01.01.1923). В марте 1923 года по приговору суда, принявшего во внимание поддельную метрику, где возраст писателя был уменьшен от 1-го до 2,5 лет (по различным источникам, что, впрочем не факт), получил один год условно.
В Шахтинском филиале Государственного архива Ростовской области хранится «Список служащих Верхне-Донского окружпродкома»:
В начале 1923 года Шолохов едет в Москву, что и явилось поворотным пунктом в его творческой биографии. Кровавый большевицкий режим внезапно позволял будущему литературному гиганту принимать участие в работе объединения начинающих писателей «Молодая гвардия», а также посещать литературные вечера с участием Осипа Брика, Николая Асеева и только что вернувшегося из Берлина Виктора Шкловского (это который «по гамбургскому счёту» придумал) - короче с теми, кого В. Катаев позднее вывел под различными оперативными псевдонимами в автобиографическом романе «Алмазный мой венец».
Как сообщают биографы писателя В. Петелин и И. Жуков, примерно в середине 1925 года у Шолохова родился замысел романа о казаках - «Донщина» (будущего «Тихого Дона»), к написанию которого он беззаветно и приступил в октябре 1925 года. Тогда же он засветил свой талант в глазах своего великого земляка - Александра Серафимовича, который впоследствии и помог ему с публикацией «Тихого Дона». С ноября 1926 по август 1929 года Серафимович являлся главным редактором журнала «Октябрь» и в 1927 первым прочитал рукопись романа, не преминув первым-же опубликовать три части романа в «Октябре» в 1928 году.
Вместе с тем, с конца 20-ых до начала 30-ых годов Шолохов находился под колпаком ОГПУ, в том числе и за связь с одним из руководителей т.н. Вёшенского антибольшевистского восстания Харлампием Ермаковым, которого Михаил Александрович впоследствии назовёт главным прототипом Григория Мелехова.
Несмотря ни на что, оставаясь горячим и непреложным сторонником Советской власти, Михаил Александрович точно подмечает перекосы при строительстве Нового мира, свойственные, впрочем, любому новаторскому, необкатанному проекту, в связи с чем, в 1933 году пишет о перегибах при хлебозаготовках (читать тут) два письма самому Виссарионовичу. Товарищ Сталин на сигналы товарища Шолохова оперативно отреагировал и отрядил в поля специально обученного специалиста, правильно распорядившегося своими полномочиями и лично доложившего Сталину о выявленных косяках. Отморозки при власти на местах не могли и помыслить, что желание бесшабашно покуролесить вблизи советского писателя Шолохова может так безапелляционно повлиять на принудительную смену ими климатической зоны проживания - со степной на приарктическую.
Позднее об этом времени Андрей Воронцов скажет:
"Эту борьбу я подробно, на основе документов, описал в своем романе «Огонь в степи».
Впрочем, товарищ Шолохов на этом не остановился и в годину самых лютых репрессий снова сообщает товарищу Сталину о своих наблюдениях:
«Т. Сталин!
Такой метод следствия, когда арестованный бесконтрольно отдается в руки следователей, глубоко порочен; этот метод приводил и неизбежно будет приводить к ошибкам. Тех, которым подчинены следователи, интересует только одно: дал ли подследственный показания, движется ли дело...
Надо покончить с постыдной системой пыток, применяющихся к арестованным. Нельзя разрешать вести беспрерывные допросы по 5–10 суток. Такой метод следствия позорит славное имя НКВД и не дает возможности установить истину»
М. Шолохов, 16 февраля 1938 г.
Вождь писателю не ответил, однако фактическим ответом на поставленные вопросы стало Решение Политбюро ЦК ВКП(б) № П65/116 от 17 ноября 1938 года «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия», отменившее действие тех самых, пресловутых «троек», ураганивших по стране с июля 1937 года. И кстате, на отношение Сталина к писателю такие выпады никак не повлияли.
Уже в 1940 году, в связи с окончанием «Тихого Дона» Шолохов получает сталинскую премию в 100 тыс. руб. и с началом войны перечисляет её на нужды обороны Родины. В годы Войны Михаил Александрович работает фронтовым корреспондентом газеты «Правда», деловые контакты с редакцией которой он сохранит практически до конца жизни.
И вообще, Шолохов является единственным, по-настоящему отечественным лауреатом Нобелевской премии по литературе. Без всяких оговорок.
В целом, писателей из России - лауреатов Нобелевской премии по литературе не более, чем пальцев на руке. Хотя, к примеру, Лев Толстой в 1906-м году отказался от номинации, приложив все возможные усилия к исключению своего имени из списка претендентов (не зашёл ему процесс формирования фонда премии от динамитного патента). В 1933-м нобелевским лауреатом стал Иван Бунин, который в то время к России имел лишь опосредованное отношение.
Невнимание Шведской Академии к советской литературе, помимо политических игрищ на мировой арене, объясняется ещё и правилами выдвижения писателей в список соискателей. На Нобелевскую премию могут претендовать только кандидаты, предложенные членами Нобелевского комитета и Академии, писательскими организациями, университетами или действующими лауреатами премий.
До середины 1950-х годов никто из уполномоченных представителей СССР не принимал участия в процессе отбора кандидатов в лауреаты премии и фамилии советских писателей попадали в шорт-лист премии лишь стараниями иностранных товарищей.
Тот же Шолохов был номинирован на премию 12 раз: в 1947-1950 годах, в 1955-1956 годах, в 1958-м, в 1961-1965 годах. В 1948-м инициатором выдвижения стал сам Нобелевский комитет, для чего по заказу Шведской Академии литературоведом Антоном Карлгреном был изготовлен 136-страничный доклад о творчестве писателя. Вообще, первые уверенные суждения о Шолохове как о достойном кандидате на Нобелевскую премию появились в зарубежной прессе ещё в 1935 году, когда «Тихий Дон» ещё не был завершён, но его автор уже слыл «всемирно известным писателем», а роман - «советским „Войной и миром“», переведённым более, чем на 30 языков. В 1940-м году, когда «Тихий Дон» был окончен, номинация не состоялась в силу позиции Шведского королевства по советско-финляндской войне 1939–1940 годов. И только после Второй мировой войны, когда авторитет и вес Советского Союза на мировой арене значительно возрос, имя Шолохова вновь стало одним из доминирующих при обсуждении кандидатур на получение динамитного бабла.
И вот только 23 февраля 1954 года секретариат ЦК КПСС таки одобрил выдвижение Михаила Александровича на Нобелевскую премию, однако Комитет ответил формальным отказом, так как заявка должна была быть направлена до 01 февраля 1954 года, в связи с чем, её рассмотрение было отложено на следующий - 1955 год. Забавно, что в 1953 году лауреатом нобелевской премии по литературе внезапно стал У. Черчилль (никакой политики, да).
Однако и в 1955 году Шолохов пролетает мимо кассы, видимо потому, что факт наличия среди лауреатов мистера Черчилля заставил Шолохова опубликовать в 1953 году в «Правде» небольшую, но достаточно язвительную заметку с обвинениями шведских комитетчиков в политической предвзятости, которая помешала Комитету обратить внимание на такие имена, как Горький или Серафимович.
Об этом догадывались и за рубежами Отечества. Так, товарищи Х. Маклин (Maclean H.) и У. Викери (Vickery W.) в своей книге «Год протеста – 1956» писали:
«Западный читатель получал представление о советской литературе отнюдь не из самой советской литературы и даже не из критических обзоров. Его представление о советской литературе складывалось из газетных статей о событиях московской литературной жизни... На Западе мы склонны обсуждать скорее общественное поведение советских писателей, чем говорить об эстетических достоинствах или стиле их творчества. Подлинно литературные произведения служили для нас чаще всего в качестве источников для социологических выводов. Литература в собственном смысле нас не интересовала».
Вопрос о присуждении Шолохову Нобелевской премии вновь обострился в связи с изданием романа Б. Пастернака «Доктор Живаго» за рубежом.
В 1955 году Пастернак закончил «Доктора Живаго», а в сентябре 1956 года получил отказ в публикации романа в СССР. Тогда Пастернак передаёт рукопись итальянскому журналисту Серджо Д’Анджело и уже 15 ноября 1957 года «Доктор Живаго» впервые был издан на итальянском языке, а затем - до конца года - на английском, норвежском, французском и немецком языках. Мировая прогрессивная общественность резко возбудилась и опус получил колоссальную прессу.
«Доктор Живаго», впервые изданный на языке оригинала 24 августа 1958 года под патронажем ЦРУ, тем не менее, в порядке исключения получает деньги от Нобеля как произведение «великой русской эпической традиции». Заявления наиболее вменяемой части членов Академии, что «роман Пастернака, не опубликованный в СССР в определённом смысле вовсе не может рассматриваться в качестве произведения советской литературы» куртуазно игнорируются.
Между тем, в 2014 году ЦРУ США признало свою роль в публикации и распространении романа Пастернака, а в январе 2015-го рассекретило 99 документов по этому делу. Лишь документы из архивов КГБ по данному вопросу пока что не обнародованы. Да и вряд ли будут...
О том, что советские власти имели в 1957 году основания для обвинения и в этой публикации, и в присуждении Пастернаку премии по литературе - политический заговор, а, следовательно - реагировать на него очень жестко, ещё в 2008 году писал Иван Толстой (работавший в архивах ФСБ) в своей книге «Отмытый роман Пастернака: „Доктор Живаго“ между КГБ и ЦРУ».
Из ЦРУшных документов следует, что осенью 1957 года у них появился оригинальный текст романа, ввиду чего 12 декабря 1957 года разведчики принимают меморандум, в котором роман назывался «более значимым, чем какое‑либо другое литературное произведение, созданное в странах советского блока». Были поставлены цели:
создать общественное мнение, которое заставило бы СССР опубликовать роман;
опубликовать «Живаго» в как можно большем количестве изданий на разных языках;
русское издание должно выйти в издательстве, не имеющем политического окраса;
действия ЦРУ не должны навредить самому Пастернаку.
Издание романа в США Пастернаку могло навредить, поэтому ЦРУ, через Службу разведки и безопасности Нидерландов организовало печать русского текста «Доктора Живаго» в издательском доме Mouton Publishers в Гааге. Таким образом, 28 августа 1958 года на свет появилось первое русскоязычное издание романа Пастернака тиражом 1 000 экземпляров. В июле 1959 года разведчики выпустили ещё 9 тысяч экземпляров романа, специально для Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Вене, где они активно распространялись среди советских студентов. Ну а дальше - пошло, поехало…
Показательно, что из документов Нобелевского комитета следует, что выдвиженцами Пастернака явились пять человек: Ренато Поджиоло и Гарри Левин - профессора из Гарварда, Эрнест Симмонс - преподаватель из Колумбийского университета, Роман Якобсон и Димитрий Оболенский - также из Гарварда.
В среде шведских академиков еще в 1957 году ходили слухи о странном активном интересе к творчеству Пастернака в англоязычном мире. И вот, в 1958 году этот интерес был проявлен - все лоббисты Пастернака преподавали в американских и британских университетах. Ни один из них не указал в качестве возможной альтернативы на М. А. Шолохова.
А тем временем в Союзе. В марте 1957 года в ЦК поступает письмо от Союза писателей за подписью К. Симонова:
"В шведском Пен-клубе недавно обсуждался вопрос о кандидатурах на Нобелевскую премию по литературе. В числе кандидатов следующие писатели: Михаил Шолохов, Борис Пастернак, Эзра Паунд (США) и Альберто Моравиа (Италия). Писатели Швеции высказывались в пользу М.А. Шолохова, но с настроениями писателей не всегда считаются".
В ноябре того же года - записка в ЦК из Союза писателей по результатам поездки в Швецию:
"Абсолютное большинство участников высказывались за Шолохова. Подал свой голос за Шолохова и принц Вильгельм, осуществляющий шефство над Пен-клубом".
Принц, кстате, и выдвигал на премию Шолохова, ибо ему на политику видимо было класть.
Весной 1959 года Хрущёв отправился в международное турне, куда прихватил с собой Шолохова, чтобы показать бурлящей забугорной литературной общественности истинное лицо советской литературы. В апреле 1959 года, Шолохов, на вопрос корреспондента парижской газеты «Франс-суар» о том, каково его мнение об исключении Пастернака из Союза писателей и его отказе от Нобелевской премии, сообщил этой самой общественности:
«Коллективное руководство Союза советских писателей потеряло хладнокровие. Надо было опубликовать книгу Пастернака «Доктор Живаго» в Советском Союзе вместо того, чтобы запрещать её. Надо было, чтобы Пастернаку нанесли поражение его читатели. Если бы действовали таким образом, наши читатели, которые являются очень требовательными, уже забыли бы о нём. Что касается меня, то я считаю, что творчество Пастернака в целом лишено какого-либо значения, если не считать его переводов, которые являются блестящими. Что касается книги „Доктор Живаго“, рукопись которой я читал в Москве, то это бесформенное произведение, аморфная масса, не заслуживающая названия романа».
Тут автор с Писателем полностью согласен. Я Пастернака читал и осуждаю!))) Размытое по своей сути, псевдоинтеллигентско-околохристианское нытьё, пронизанное какими-то мутными смыслами и невнятными отсылками, повергающее читателя в беспросветное уныние и тоску. (мнение автора может не совпадать с мнением редакции).
Провокация ЦРУ достигла своей цели лишь отчасти. Конечно, некоторая часть подгнивающей элиты в Союзе была охвачена истерией за Пастернака, однако большинству населения было абсолютно фиолетово на то, что там какой-то Пастернак чего то там сваял и выплюнул в забугорье. И вот тут, именно с этого момента начинается вторая часть "марлезонского балета" - компания по дискредитации уже самого Шолохова. Для продвижения этой провокации на главную роль был назначен светоч диссидентской мысли - гражданин Солженицын.
Вторая, третья и четвёртая части тут , тут и тут.
Спасибо и оставайтесь с нами! Подписка - гарантия интересных знаний!)
Читайте также: 9 неочевидных авиачудес с полетами и пролетами