Предыдущая часть тут
Елизаров стоял у огромного, во всю стену, иллюминатора и молча взирал на планету, на геостационарной орбите которой находилась станция «Ладога-36». Собственно иллюминатор на самом деле был всего лишь искусной имитацией, большим экраном, поскольку боевой командный центр находился глубоко в недрах станции, недалеко от её сердца, реакторного отсека и от его мозга, отсека с центральным процессором искусственного интеллекта. Да и сами иллюминаторы уже давно отсутствовали как на самой станции, так и на любом другом корабле флота Империи. Там, где то внизу, в кратере «Марк Антоний», уже закончили свою работу и готовились к возвращению шахтеры, отправленные туда два месяца назад. Они выполнили поставленную перед ними задачу, и теперь все зависело от того, насколько быстро они смогут привезти то, зачем их отправили на поверхность этой планеты, цвета засохшей крови.
«Столько времени и сил», - начал мысленный диалог Елизаров сам с собой.
«Уже ничего не изменить».
«А что потом?»
«Сначала нужно сделать так, что бы было это потом».
«А может можно ещё отложить?»
«Нет. Это уже от меня не зависит. Все вышло из-под контроля, и медлить уже нельзя!»
За спиной с тихим шипением пневматического привода открылись двери командного центра.
- Доброе утро, Богдан Петрович.
Острожский сразу решил взять быка за рога и поставить уже на место этого штатского. Пусть он друг Императора, да хоть самого Господа Бога, но никому штатскому не позволено нарушать устав флота и заходить в боевой командный центр без приказа командира станции.
- Вы понимаете, князь, что теперь я буду вынужден Вас арестовать?! – вместо ответного приветствия прорычал контр-адмирал, выходя на середину БКЦ. – Вы вошли в секретное помещение, доступ к которому есть только у меня!
Елизаров повернулся и взглянул на разъяренного Острожского. Увидев лицо профессора, гнев Богдана Петровича стал постепенно стихать. Обычно улыбающийся и веселый Николай Николаевич сегодня как никогда был серьёзен, а в глазах Елизарова читалась усталость вселенского масштаба. Теперь он выглядел даже старше своих ста лет, хотя ещё вчера ему нельзя было дать и восьмидесяти.
- Что-то случилось Николай Николаевич? – спросил Острожский.
- Алиса, воспроизведи указ сто двенадцать, - произнес профессор. Затем он подошел к тактическому столу, сел в ближайшее кресло и жестом предложил контр-адмиралу последовать его примеру. Гнев Богдана Петровича улетучился совсем, и лишь неясное чувство тревоги начало зарождаться где-то на задворках сознания. Быстрым шагом он пересек расстояние до тактического стола, повернул кресло и так же быстро в него сел. После этого над тактическим столом появилось объемное изображение Императора.
- Высочайший Указ Его Императорского Величества Владимира Четвертого, за номером сто двенадцать от шестого января две тысячи четыреста четырнадцатого года, - произнесла Алиса.
Изображение Императора ожило, и Острожский услышал знакомый голос.
- Дорогие друзья, сограждане, жители нашей великой Империи. Я надеялся, что этот час не наступит, но, к сожалению, раз Вы все меня слушаете, значит, мои надежды пошли прахом. Сегодня, мною подписан указ о введении в Империи военного положения, в связи с агрессивными действиями нашего противника. Действие указа начнется с момента оглашения. Прошу Вас всех быть храбрыми и отдать все силы, каждый на своем месте, для защиты нашей Родины. Да поможет нам Бог!
Изображение исчезло, и в помещении командного центра повисла тишина.
- Вы взяли с собой Ваш планшет, Богдан Петрович? - спросил Елизаров.
Контр-адмирал взглянул на профессора и отрицательно помотал головой.
- Алиса, будь любезна, выведи текст указа на тактический стол, ту часть, что предназначена военным.
- Сию минуту, Николай Николаевич, - ответил искусственный интеллект и на поверхности стола загорелись листы с текстом. Острожский встал, притянул листы поближе к себе и начал читать. В нем были стандартные распоряжения по армии и флоту на случай военного положения. Отмена всех отпусков, приказ всем офицерам и военнообязанным явится к месту службы, призыв резерва и прочие сопутствующие указания. Последним пунктом было приказано беспрекословно подчиняться и оказывать любую посильную помощь лицам, указанным в прилагаемом перечне. Под номером один, в этом перечне из восемнадцати человек значился профессор Елизаров Н.Н.. Помимо прочего, напротив его имени и ещё четырех человек стоял гриф «ОВП» - Особо важная персона. Острожский закончил чтение, повернулся к Елизарову и выпрямился по стойке смирно.
- Ваше Высокопревосходительство, жду указаний.
- Богдан Петрович, - махнул рукой профессор. – Давайте пока без этого официоза. Прошу, присаживайтесь, думаю, один час у нас есть.
- Разрешите задать вопрос, Николай Николаевич? – спросил Острожский сев обратно в кресло и получив утвердительный кивок в ответ продолжил. – Как понимать то, что указ подписан четыре года назад и что произошло, почему его сегодня огласили?
Продолжение тут