Рогов не любил Москву. Как, впрочем, он не любил не один из городов бывшего Советского Союза. Все это он называл презрительно «совком» и старался находиться за границей или в крайнем случае в Череповце. К этому, в сущности, никудышному северному городишке, он привык и более того, пожалуй, что и полюбил. Уродливые пятиэтажки, этот безумный комбинат, раздолбанные дороги. Все это, по началу вызывало в нем чувство тоски. Но как-то втянулся он. Стал одеваться проще. Не вылезал из джинсов. Ходил по городу, гулял. Заходил частенько в какие-то странные заведения.
Им был изобретен специальный способ прогулки. Так как охрана была обязательно и это не обсуждалось, он попросил Амина выделить ему прогулочную охрану. Тот отнесся с пониманием к просьбе и подобрал четырех ребят невысокого роста, худеньких. Андрей сам выбирал им одежду, сам же придумал и грим для себя. Так, ничего особенного, горбинка на носу, усы и пара морщин. Процесс подготовки к прогулке занимал не более получаса. Ребята заходили за ним в «общежитие», как они с Костей окрестили свой дом, рассаживались на кухне вокруг стола. Сразу сложились традиции. Во-первых, посидеть перед дорожкой, попить пивка. Во-вторых, кидали жребий кто сегодня пьющий. Необходимо отметить, что охранники были специалисты весьма и весьма квалифицированные. Тем не менее, собутыльничество, опять же по настоянию Андрея, было признано частью маскировки. Каждый раз Рогов изобретал новые способы жребия. От самых простых на спичках, до сложных шарад с постепенным выбыванием. Происходило это обычно по пятницам. Вечер этого дня недели не смел занять никто. Все знали, что «пятница-развратница», что Рогов пошлет любого подальше в этот вечер, если даже кто-то и осмелится предложить потрудиться в это святое время. Костя тоже приглашался на эти прогулки, но не разу не присоединился к странной компании. А Андрей и не переживал. Виделись они предостаточно, жили под одной крышей, а что до прогулок по Череповцу, то тут уж, как говорится: «кесарю кесарево, а слесарю слесарево».
С некоторых пор у Андрея появилось странное чувство к этому городу и к его жителям. Все что он видел когда-то и где либо, он пытался построить в Череповце. В разумных, конечно, масштабах. Это касалось не только баров, кафе и дискотек. Хотя, что греха таить? Этим он занялся в первую очередь. Совершив пару пеших прогулок по городу, еще в первый месяц после переезда, Андрей крепко задумался. Попросил Амина познакомить с местными бизнесменами. Тот не стал мудрствовать и устроил прием в честь, так сказать, вступления Андрея в должность. Приглашено было человек двести. Специально не ставили столов, был фуршет. Правда устроен он был на высочайшем уровне и сервиса, и еды, и напитков. Выписали музыкантов из столицы. Причем, тех, которые нравились Рогову. Собрался народ и стал перекусывать, выпивать и веселиться. Андрей, курсировал по залу, знакомился, сыпал шутками, назначал встречи. Правда, зал, это громко сказано. Вечеринку устроили в старом инструментальном цехе, который уже с полгода как ожидал реконструкции. Все перегородки были снесены, оборудование вывезено. Стены, крыша и бетонный пол, впитавший в себя за десятилетия машинное масло, грязь и пот. Для того, чтобы звук «не летал», были развешаны огромные матерчатые полотна, которые к тому же условно делили этот ангар на некие зоны. В пригласительных билетах было указано, что код одежды свободный и что деловые костюмы не рекомендуются. Однако, не привыкшие к такому авангарду, местные, пришли поголовно в костюмах и при галстуках. Предвидя это, был устроен огромный гардероб, где всем желающим подбирали одежду. Длинные полки джинсов, разложенных по размерам, вешала с рубашками и джемперами. Сновали молодые люди, проворно переодевающие гостей. Меж ними был замечен и весьма известный в Москве человек, владеющий сетью молодежных магазинов. Он непосредственно принимал участие в процессе, что, пожалуй, не было за ним замечено лет этак пять. Некоторые из самых костных, надменно проходили мимо этой магазинной суеты в основное помещение, однако вскоре возвращались, сделав вывод, что в джинсах удобней. Все-таки цех есть цех, и фланировать по нему в своем лучшем костюме, рискуя каждую минуту зацепиться за торчащий штырь или изгваздаться о побелку, согласитесь, приятного мало. Переодевшись, гости попадали в огромное пространство, где в каждом из углов были оборудованы барные стойки, сколоченные из старых ящиков и прочего подсобного материала. Выглядело это стильно, размер имело внушительный, да и ассортимент напитков был не похож на банкетный. Шеренги бутылок со всего мира, с самыми экзотическими напитками присутствовали на полках. Два десятка барменов, явно не череповецкого происхождения, одетые кто во что, но с легким пиратским акцентом, летали за этими стойками. Над каждым баром было вывешено объявление: «Коктейли бесплатно, чистые напитки за деньги. 1 шот = 100 долларов». Озадаченные, но подбадриваемые барменами люди, заказывали выпивку. Они отходили от стоек со стаканами в руках, общались между собой, поглядывали на странное сооружение в торце зала, полностью закрытое черной материей. Повсюду сновали официанты, в странных полосатых колпаках, в таких же полосатых гетрах, в коротеньких сюртучках, бриджах до колен и странных ботинках похожих на обувь персонажей Ганса Христиана Андерсона. Все это делало их забавными, однако и приметными. Уже через полчаса, народ весьма бойко ориентировался на эти колпаки, подавая им знаки, когда что-либо было нужно. Местная знать, состоящая в основном из работников аппарата мэрии и самого мэра, кучковалась отдельно, вокруг собственно самого мэра, которого развлекал Титов. По вальяжному лицу городского головы, было видно, что ему не по душе было это собрание. Во-первых, что это за бред такой стоять на ногах? Во-вторых, хоть коктейли и вкусные, и крепкие, тем не менее без привычной водочки не очень как-то. И в-третьих, что это за селекция гостей такая? Это ж надо! Всех пригласили! Без разбора! Что же это он должен вот так стоять здесь, столбиком, и любой комерс может подойти к нему и чокнуться? Бред! Но уйти, вот так сразу, уйти, послать все это сборище к ядрене матери, было нельзя. Комбинат, это единственное чем кормился город. Отношения с этими московскими выскочками необходимо поддерживать самые, что не на есть, добрые. Вон они как лихо разобрались, и с местными, и с прочими. Крутые, мать их!