Шел 1986 год. Монголия (МНР)
«Это несите туда!» - бодрым голосом произнесла симпатичная девушка с красной повязкой на руке, в ответ на наше приветствие, при этом жестикулируя руками сразу для нескольких пришедших учеников. Мы с товарищем некоторое время смотрели на девушку, пытаясь понять, куда туда нам надо было ставить свою ношу, пока сами не сговариваясь, поставили там, где было нам удобно, то есть возле себя. В это время подошло еще несколько ребят и так мало - по малу, за полчаса собрался не маленький коллектив шестиклассников нашей школы, каждый из которых принес с собой перевязанные, чем попало, пачки картона и других бумажных отходов, шел очередной сбор макулатуры.
Приехав с родителями, как и многие другие семьи советских специалистов, в погоне за длинным рублем, как тогда между собой называли командировку для оказания помощи братскому монгольскому народу, я в свои двенадцать лет, буквально за год прошел, что называется, курс молодого бойца по ускоренному взрослению.
Вместе с родителями и с сестрой, мы приехали из маленького городка, в далекую, и абсолютно противоположную нашему обычному укладу жизни, еще на тот момент Монгольскую Народную Республику. Экзотика, честно говоря, была еще та..
Надо отметить, что уезжая из Советского союза, где в магазинах на тот момент, мягко говоря, было хоть шаром покати, приехав в Монголию, попали как на другую планету. Магазины, как и школы, делились на монгольские и советские. Ассортимент магазинов советских был богаче, так как великий Советский союз, естественно, не хотел ударить в грязь лицом, такая была политика партии, несмотря на то, что в собственной стране для своего народа все было в дефиците, и достать все можно было только по большому, как тогда говорили, блату.
Распределение мы получили в монгольскую «швейцарию», в город Дархан. Почему монгольская швейцария, а все очень просто. Монголия, по большей части территории покрыта степью и барханами из песка, которые именуют сопками, и только небольшая часть страны имеет растительность. В Дархане, который находился всего в чуть более ста километров от границы с великим и могучим СССР, зеленые насаждения были и даже речушка протекала.
За длинным рублем ехали со всех концов Советского Союза, также были и представители других, на тот момент стран соцлагеря: румыны, болгары, венгры…
Наш город Дархан делился на две части: Новый Дархан, где были относительно новые спальные микрорайоны и Старый Дархан, который был центром городской жизни. В Старом Дархане располагалось две советские школы: номер двадцать и номер четыре, которые находились недалеко друг от друга. Что первое поразило после приезда, так это люди. Я до этого азиатов видел только по телевизору. Слышать их никогда не слышал, и когда первый раз услышал, то подумал, что в монгольском языке совсем отсутствуют знаки препинания. Также надо признать, что в большинстве своем монголы не очень радостно воспринимали чужаков на своей территории. Негласно, после девяти часов вечера нашим специалистам, как и членам семей, появляться на улице, мягко говоря, не рекомендовалось. Мы его между собой называли комендантским часом. Любые проявления действий, порочащих честь родины, быстро пресекались отправкой поездом в течение двадцати четырех часов домой с позором. И этого боялись!
С нами вместе в школах учились ребята монголы, в магазины по спецпропускам приходила отовариваться по бичикам (товарные талоны) местная элита, как правило, отучившаяся в высших учебных заведениях Москвы и других крупных городах Союза. К слову говоря, лучшими учениками по русскому языку и не только, у нас в классе были монголы, как ни странно, но это так. У нас в классе учились: два брата - дети влиятельного местного начальника, дочь прокурора, и два парнишки, честно говоря, даже не знаю кто их родители, но явно тоже не простые люди. С ними никогда конфликтов не возникало, наоборот, помогали друг другу, как могли. В общем, скажу так - первый год пролетел так быстро, как не один больше год в моей жизни. Да, забыл еще уточнить, с нами вместе в Монголии, были еще военные, как семейные офицеры, так и рядовые солдаты. Взрослые все шутили о возможном нападении со стороны Китая, а так как мы находимся недалеко от границы, если что добежим. Военные части были раскиданы по всей территории республики. И когда проходили ротации военных, то они все радовались, если попадали в наш город. Кроме экзотики вокруг, была еще одна для меня новинка. Как раз во второй половине восьмидесятых берет свое начало бурное развитие молодежного движения всевозможных течений: металлисты, поклонники брейка, культуристы (качки) и т.д. Продвинутыми были в первую очередь города с миллионным населением. Особенно это касалось на тот момент столицы СССР – Москвы, также огромных мегаполисов, тогда еще Ленинграда, Киева, Минска и других передовых частей бывшего Союза, в которых жизнь кипела и они были, что называется, впереди планеты всей по всем движениям молодежных культур. В первый же день ребята постарше меня огорошили вопросом за кого я: за металлистов или за кого-то еще. Надо сказать, что в первые же дни в школе я услышал и тяжелый рок, и узнал обо всех новшествах передовой молодежной культуры. У многих были браслеты с шипами, цепи на шеях, жилетки в заклепках и т.д. Но, как правило, в школе это все носить не разрешали, только все равно умудрялись выкручиваться, чтоб выглядеть круче других.
Однажды в коридоре школы ко мне подошел ученик старшего класса, которого я не знал и что называется, наехал на меня: - Ты кто такой? - спросил он, я, честно говоря, растерялся: - В каком смысле, кто? - вопросом на вопрос ответил я. Смотрю мой, так сказать, оппонент начинает багроветь от злости. - Ты мне не нравишься и все! - продолжал он свое. Я никогда не считался трусом, наоборот, в своей предыдущей школе я в некоторой мере был зачинщиком многих драк, даже на каком-то этапе заметил, что меня вид крови заводит. Поэтому за себя я мог постоять! Ситуация была для меня необычна тем, что еще никто и никогда ко мне так откровенно без причины не цеплялся. - И? - продолжил я нашу содержательную в кавычках беседу. Как раз в это время по коридору проходили трое ребят с моего нового класса и, увидев меня, ускорили шаг, направляясь в мою сторону. - Леша, а мы тебя как раз ищем, тебя классная зовет! - поравнявшись со мной, произнесли одноклассники. Мой обидчик попытался меня задержать за руку, когда увидел, что я собираюсь уходить. Я довольно таки легко вывернулся и спокойно вместе с ребятами пошел в сторону класса, за собой услышал: «Мы с тобой еще встретимся….!». Когда отошли на некоторое расстояние от старшеклассника: - Ты знаешь, кто это был? - спросили меня одноклассники, - Нет, даже приблизительно … - ответил я, действительно видел его в первый раз. - Это Николай Петров, местный русский, и он здесь живет, в Монголии - многозначительно поведали мне. Честно говоря, я не знал кто такие местные русские, но мне стало интересно, как русские оказались местными жителями. - Это потомки беглых белогвардейцев! - продолжали ребята. Многие из них уже смешанных кровей, женились на монголках. Не знаю, почему ребята сделали такие выводы, но мне они поведали, что с ними лучше не связываться, так как имеют суровый характер.
- Леша, мой руки и садись за стол, будем обедать! - сказала мама, когда я только зашел в квартиру после школы. Со школы и обратно приходилось ездить автобусом, так как расстояние было не маленьким. Но как оказалось позднее, была еще одна причина, почему лучше было на автобусе добираться. Пройти пешком от Нового Дархана к Старому можно было, но лучше в одиночку не рисковать. Об этом мало кто афишировал, но монгольские подростки и дети помладше часто на улицах, что называется, цеплялись к нашим ребятам. При чем, тактика у них была одна, когда их больше они герои, а когда их было меньше или просто попали на более сильного противника, то они просто отходили на некоторое расстояние и закидывали камнями, выкрикивая при этом имя их кумира Чингисхана. Драки были частым явлением, хуже было, когда в драку вмешивался всадник - кочевник на местной лошади Пржевальского. Эти были жестоки как никто другой. Но это все я узнал позже. А пока я шел обедать после своего первого дня в новой школе, в новой квартире. К слову квартиры, на время командировки, выдавали бесплатно, мы только платили за коммунальные услуги и то я могу об этом только догадываться, так как на тот момент меня этот вопрос абсолютно не интересовал.
Во время обеда, мама меня спросила как дела в школе и почему я сегодня так поздно, по расписанию я должен был быть на три часа раньше. Мама меня не ругала, так как сама еще адаптировалась в новой обстановке, она работала в столовой одной из воинских частей, и ко многому еще привыкала. Я честно ответил, что учился играть в настольный теннис. И это была правда. Именно в Монголии я, что называется, на всю жизнь заболел настольным теннисом, начав фактически с нуля и дойдя за месяц до второй ракетки школы. Стимулом к увлечению теннисом послужили условия для занятий: в коридорах стояли теннисные столы. На всю школу их было штук десять, что вполне на всех хватало. Столы все были новые и качественные, монголы, учившиеся в нашей школе, очень многие хорошо играли в теннис, поэтому игровую практику я получал с довольно таки сильными игроками. И самое главное, чего не было тогда в свободной продаже в СССР, это ракетки для настольного тенниса и пластмассовые шарики, были в достатке в местном магазине.
Пятиэтажки, где проживали советские и из стран соцлагеря специалисты, стояли отдельно в обособленных микрорайонах, но они не были ограждены, и охраны тоже не было. Поэтому не редко местные жители ходили по подъездам и выспрашивали купить самогонные аппараты, самогон, водку или какие ненужные вещи. Эта торговля была под большим запретом нашего консульства и бывали случаи, когда сами же монголы сдавали тех кто продавал им водку или самогонный аппарат, и тогда следовало наказание – в течение двадцати четырех часов покинуть территорию Монголии и вернуться с позором домой (часто это упоминаю, так как реально этого боялись все). Надо отметить, что местные не только ходили скупать, но также и проверяли или кто-то есть дома, так как воровали тоже часто! В общем, жизнь кипела.
Однажды, уже, где - то через месяц, пребывания в МНР, почувствовав себя адаптировавшимся во всех отношениях, я вместе с еще пару новых знакомых одногодок, что называется, загулял. Нет, мы не пили, и даже не курили, просто присоединившись, гуляя по микрорайону, к старшим ребятам вместо семи вечера мы пришли домой в одиннадцать часов, когда пришел домой, я первый раз в жизни, увидел маму в таком состоянии. Телефонов мобильных тогда еще не было, да и где было искать в чужой стране тоже не понятно. Мама молчала и плакала, на всю жизнь я запомнил эти слезы. К сожалению, подростковый период – это период сплошных противоречий, а у меня он был еще более жестким, так как приходилось справляться с еще большим темпом развития. Мама мне тогда сказала только три слова – как ты мог…. Я до сих пор, когда это вспоминаю, у меня мурашки бегут по коже, настолько тогда чувствовал себя виноватым! Но думаете, меня надолго хватило? Очень много соблазнов было вокруг и все новое, неизведанное.
После своей бывшей школы, где я не очень блистал хорошими оценками, в новой школе я совсем, что называется, капитально съехал. Программа учебная была передовая и само собой сложная, учителя тоже все вокруг были сплошные фанаты своего дела. Многие преподавали на Родине в школах высшего пилотажа, и как само собой понятно, все новое и лучшее внедряли у нас. Больше всего я любил историю и как ни странно, английский. Самое интересное, что и по одному и по второму предмету, я в предыдущей школе был ниже среднего, но всё, я в этом сто процентов уверен, зависит от учителя! Сможет учитель найти подход и заинтересовать ученика, значит, на всю оставшуюся жизнь ему эти предметы будут легче даваться. Так вышло и в моем случае: на первом уроке английского, учительница начала диктовать слова и сразу спрашивала, как они переводятся. Не знаю, как так получилось, но я часто узнавал, как переводятся слова, поэтому поднимал руку, и как - то незаметно втянулся. Главным стимулом было то, что в конце урока я в числе еще нескольких учеников получил высшую оценку – пять баллов, за активную работу. И меня заело угрызение совести, я понимал, что мне натянули оценку. Уже намного позже, учась в Пединституте, я проходил такие приемы на занятиях психологии. Угрызение совести меня простимулировало как раз на лучшую подготовку к следующему уроку, а потом еще к следующему и т.д. Учительница английского языка постоянно что-то придумывала на уроках, то у нас урок проходит как олимпиада с выдачей медалей за выполнение заданий, то мы стихи на скорость рассказывали, и так каждый раз. Женщина была молодая и энергия у нее била ключом, она была настоящий фанат своего дела, и нам тоже передавался ее заряд.
С историей была другая ситуация. Я ее страшно не мог терпеть, вообще! Да и преподаватели в моей предыдущей школе были так себе, главное чтоб на уроки ходить и слушать их не очень интересные объяснения. В новой же школе был историк прирожденный оратор, он когда начинал говорить - мы все умолкали независимо от того как громко он говорил. Надо отдать должное и внешнему виду учителя истории. Он был человеком лет пятидесяти, всегда в костюмах, импозантный мужчина, еще и высокого роста. У него все были данные для того чтоб быть учителем от Бога! А сколько он давал материала вне школьного. Мы с большим вниманием слушали дополнительные сведения о каждом герое школьного учебника. При этом все подавалось так легко, что хочешь ты того или нет, но что-то обязательно запомнишь на уроке, а для того чтоб не было стыдно на следующем уроке, обязательно заглянешь в учебник. Только вот с математикой была беда! До четвертого класса я был отличник по математике, но с пятого класса появился новый учитель не фанат своего предмета, усложнилась школьная программа и пошло-поехало. До сих пор жалею о том, что вовремя не форсировал знания по математике. Пятый, шестой и дальше классы я еле-еле тянул все математические предметы. Не было учителя, который бы горел на работе, в хорошем смысле этого слова. В новой школе попалась по алгебре и геометрии учительница, которая мне тогда по - возрасту годилась в бабушки. И вот эта бабушка была такого же характера, как настоящая классическая старая женщина – она все делала так, чтобы ее никто не трогал. То есть не знаешь предмета, ну и ладно, не выучил домашнее, ну и ладно. И фамилию как сейчас ее помню – Матюшкина. Скатился я ниже уже некуда, грозила за четверть – единица. Если бы не наша классная руководительница, которая отслеживала успеваемость своих учеников и сама бегала договариваться за пересдачи, а потом чуть ли не насильно заставляла пересдавать, я бы сам в следующий класс не перешел!
В это же время мне понравилась одна девочка. Нагрянули чувства, и почему – то всегда нравились девчонки, которые мне напоминали кого-то, в этот раз мне напоминала Алису Селезневу из популярного тогда фильма «Гостья из будущего». А любовь и учеба, как правило, тяжело совмещаются. Что интересно через много десятилетий я в одной из социальных сетей нашел объект своих былых чувств и не нашел ни капли сходства с героиней фильма, видно действительно, любовь слепа. Звали девочку Ирина. До сих пор почему – то помню ее имя, хотя мне она не ответила взаимностью. Да и старше она была на два года, но, наверное, гормоны играли, ведь старшие девчонки уже были в привлекательных формах.
- Привет, Леша, меня зовут Ира! - ответила на мое приветствие девушка, облокотившись на поручень задней площадки автобуса. - Таня мне передала твою записку! - и она показала мне в открытой ладони скомканный кусок тетрадного листочка. Нам с Ириной устроили встречу общие знакомые. Я одновременно и хотел этой встречи и боялся ее. - Ира, я….я….! - случилось то, чего больше всего я боялся. Я потерял дар речи! Как я морально не готовился, как не проговаривал сотни раз заученный текст – ничего не осталось, все улетучилось и только сильно колотящееся сердце билось так, что казалось, об этом слышат все немногочисленные пассажиры автобуса. - Леша, не надо ничего говорить. Я все понимаю, но и ты пойми – ничего между нами быть не может. Это Монголия – ты ж сам знаешь, здесь никто надолго не задерживается, поэтому все отношения обречены заранее! - я все пытался выглядеть героем, и не держался за поручни, но автобус на круговой развязке, разделяющей два Дархана пополам, резко повернул и я еле устоял на ногах. Ситуация была неловкая, и мне все больше и больше хотелось чтобы как можно быстрее была моя остановка. Ира посмотрела на меня и улыбнулась. Мне стало окончательно неловко! - Ира, ты извини, но мне надо выходить! - первое, что мне пришло на ум, еле из себя выдавил, произнес, не узнавая при этом своего голоса. Ира мне молча вернула записку и попрощалась первой. Я ответил и отошел к двери. Мне стало намного легче, но пришлось еще минут десять ехать до моей остановки молча, каждый из нас отвернулся к окну и был занят своими мыслями.
Наконец я вышел на остановке и почувствовал такую легкость, будто бы вагон цемента закончил разгружать. Намного позже я смог сформулировать для себя это состояние - мне более важен был сам процесс завоевания цели, чем сама цель. Более того, когда результат уже достигнут – мне становилось это не так важно как вначале! И во многом такой, не скажу что рациональный подход, оказал не совсем хорошую службу на всю мою жизнь. Я даже как – то однажды поймал себя на мысли, что возникает какая – то пустота или разочарование после достижения поставленной цели.
И от этого признания перед самим собой мне стало не очень комфортно!
А какие ваши самые яркие воспоминания подросткового периода?