Который, возможно, поможет нам понять причины и НЕдавних событий в США.
Экзистенциальная катастрофа?
Убийство чернокожего Джорджа Флойда, произошедшее 25 мая 2020 года, последовавшие за ним шокирующие события в США и волна резонанса, прокатившаяся по всему Земному шару, как после ядерного взрыва, яснее ясного показали, что нигде, ни в одной стране мира эти проблемы ещё не решены.
Расизм, полицейский произвол и насилие, этническое и социальное неравенство, дискриминация по тому или иному признаку, ущемление прав меньшинств, проблемы интеграции и ассимиляции… Несмотря на благостные декларации, всё это продолжает тихо тлеть, как пожар в торфянике, и периодически приводить к настоящим катастрофам.
Ни одна страна мира не застрахована от повторения случившегося. Тем ценнее становится каждая крупица успешного опыта решения подобных проблем. Свой, пусть небольшой, но всё же положительный путь интеграции пройден, например, населением Эстонии.
Пару десятков лет назад вопросы сосуществования двух основных этнических групп в этой республике были весьма болезненными. Именно тогда, в 2001 году, в газете «Молодёжь Эстонии» вышло моё интервью с известным таллиннским психотерапевтом Владимиром Киреевым, предложившим свой, весьма неординарный взгляд на обсуждаемую проблему.
Сегодня тема той беседы вновь актуальна, как никогда.
Нас «сделали», или Как не задеть забор интеграции
— Каждый из тех, кто регулярно следит за газетными публикациями, наверняка хорошо представляет себе, что такое интеграция политическая, социальная или культурная. А вот что такое психологическая интеграция или, точнее, интеграция с психологической точки зрения?
— На первый взгляд, интеграция должна быть объектом исследования социальной психологии, ведь это общественный процесс. И тогда я не компетентен, поскольку не владею этой областью психологии. Но с другой стороны, интегрированным или неинтегрированным может быть только конкретный человек, носитель сознания. И вот тут уже экзистенциальный подход к проблеме очень даже уместен.
— Если это возможно, объясните, что такое экзистенциальный подход, и чем он отличается от того взгляда, которым смотрит на мир большинство людей.
— То есть экзистентного? Пожалуйста. Экзистентный подход заключается в ответе на вопрос: что это есть? Экзистенциальный — как это есть?
Легче понять это на конкретном примере. Вот, скажем, моя шариковая ручка. При экзистентном взгляде на неё вы понимаете, чем эта ручка является: пластмассовый корпус, металлический стержень, заполненный синей пастой. Вы можете сделать химический анализ, определить длину, вычислить физические характеристики. Всё это и есть экзистентное существование ручки.
Экзистенциально-феноменологический подход предполагает, что эта ручка существует не просто сама по себе, а для меня. А ещё точнее, чем именно эта ручка является для меня. Она будет совсем не то же самое, что для вас. И совсем не то, что для кошки. И совсем не то, что для ребёнка или для людей прошлого. А через минуту эта же ручка и для меня самого будет уже иной, чем в текущий момент. При экзистенциальном подходе к вещам взгляд направляется не на саму вещь, а на себя: как я переживаю эту ручку, каким образом она мне явлена. И это представление уникально и сиюминутно. Оно зависит от самого смотрящего, его пола, возраста, образования, состояния и даже настроения.
Все вещи в мире существуют экзистентно. И только человек может существовать и экзистентно (как вещь), и экзистенциально (как человек).
— Таким образом, если с экзистенциальной точки зрения подходить к теме нашего сегодняшнего разговора, то звучать это будет примерно так: каким образом этот «предмет» — интеграция — явлен конкретно для вас.
— Мне он явлен в форме жертв её последствий. Или её отсутствия. Но сначала всё же надо понять, что значит интегрированный человек. Это человек, который делает что-либо и поступает как-либо, так сказать, от себя и для себя.
Снова приведу пример: недавно закончившаяся подача налоговых деклараций. Ведь это надо было собрать какие-то справки, куда-то явиться, где-то получить формуляр, как-то его заполнить... Масса неприятных хлопот.
Как поступает в такой ситуации неинтегрированный в общество человек? Он либо вообще не подаёт декларации. Либо себя заставляет и делает это под воздействием внешних факторов: страха, что оштрафуют, например.
Интегрированный в общество человек не просто всё это сознаёт. Он занимается обеспечением своего будущего, оформляет себе пенсию. И такой человек просто обиделся бы, если бы ему сказали, что декларацию подавать не нужно. Как же так, сказал бы такой человек? Я же живу будущим. Являясь законопослушным гражданином, плачу все налоги, а государство не выполняет своих обязанностей, не обеспечивает обратной связи, не даёт мне уверенности в том, что все мои налоги правильно сосчитаны, учтены и оформлены.
— Очень хороший пример. Теперь каждый из наших читателей может проверить сам себя на предмет интегрированности. С какими чувствами он подавал декларацию и подавал ли вообще.
— Для интегрированного в гражданское общество человека подавать налоговую декларацию так же естественно, как ездить на велосипеде. Если он, конечно, умеет на нём ездить.
— Другими словами, человек, умеющий ездить на велосипеде, — это, так сказать, «интегрированный с велосипедом» человек?
— Точнее будет, интегрированный как водитель человек. Он не вычисляет, хватит ли его скорости для того, чтобы сохранять равновесие, он не прикидывает, какую педаль нужно нажать в следующий момент, правую или левую, и как следует повернуть руль, чтобы не задеть забор. Он делает это естественно. Для него езда на велосипеде не вызывает утруждений.
Неинтегрированный, как бы ни прикидывал, всё равно заденет забор. Ибо найдётся хоть один фактор, который он не учтёт.
— А какое отношение к интеграции имеет эстонский язык?
— Не будем мудрить и вспомним Мартина Хайдеггера, корифея экзистенциализма. Он говорил: «Язык — дом бытия». Или по-эстонски: keel — on olemuse koda. Владеть языком — значит быть у себя дома. То есть бытийно.
Что это значит? Представьте, что вы внезапно оказались не у себя дома. Поначалу вам даже чай приготовить будет трудно. Вам придется думать, где что может лежать. Однако через несколько дней вы, скорее всего, освоитесь. Все вокруг станет «свойским», подручным, своим. И вы почувствуете себя, как дома.
— То есть интегрируетесь? Но вам, как вы сами признались в начале нашего разговора, больше приходится иметь дело с жертвами интеграции.
— Знаете, как подростки говорят об успешном футбольном матче? Или о своих противниках в драке, которую они выиграли? «Мы их сделали!» Так вот жертвы интеграции могли бы сказать про себя: «Нас сделали...»
Психологически фраза «мы их сделали» означает, что, начиная с этого момента, «мы» станем определять всё, что с «ними» будет происходить. «Я тебя сделал» — ты уже не имеешь собственной жизни, ты — моя вещь. Ты потерял экзистенциальность, ибо вещь не имеет экзистенции.
— Что же чувствует тот, кого «сделали»?
— Потерять экзистенциальность значит утратить уважение к себе. То, что у психологов называется самооценкой. Уважение к себе — не иммунитет, который в здоровом организме в принципе неизменен и поддерживается самим организмом. Уважение к себе человек должен поддерживать сам и постоянно. Уважение к себе можно потерять полностью и в одну секунду. А держится оно на ощущении «я могу».
Когда человек социализируется, иначе вступает в какие-то отношения с обществом, это общество от него начинает постоянно требовать чего-то, что несёт угрозу его самоуважению. Иными словами, «напрягает». Человек сомневается, смогу ли я делать то, что от меня хотят, буду ли я и дальше уважать себя. Каждый подросток и молодой человек в обществе находится под постоянным напряжением. Его уважение к себе ежеминутно рискует быть растоптанным.
Одни выдерживают это напряжение — и социализируются. Другие — всеми доступными им способами пытаются показать взрослым, что не выдерживают страданий от потери уважения к себе. Они дают нам сигналы в виде неврозов, деликвентного поведения, побегов из дома, наркотиков и прочего. Они кричат: «Спасите меня, избавьте меня от выпавших на мою долю трудностей и лишений. Снизьте требования или поддержите!»
Но есть ещё и третьи. Те, кто на 180 градусов меняет интенцию своего сознания. В обществе принято, что надо быть добрым? А я для вас недостаточно добрый? Так я буду злым. Хотите, чтобы я был щедрым? Так я буду жадным. Принято быть сочувствующим? Так я буду бездушно-жестоким. И самооценка вновь лавинообразно бежит вверх. Подросток приобретает новый тип уважения к себе — по принципу, чем хуже для общества, тем лучше для меня. Я проститутка? Так я буду самой высококлассной проституткой. Бомж? Так я буду самым вонючим бомжом на свете. Бандит? Так я буду самым крутым из авторитетов. Человек начинает отыгрываться на тех, кто когда-то вызвал его страдания. И чем ярче отыграется, тем стабильнее будет его самоуважение.
— Неужели это самоуважение будет искренним? Неужели даже в глубине души он не будет чувствовать, что его поступки отвратительны? Так сильна психологическая защита?
— Поверьте, его уважение к себе будет совершенно искренним. Это и есть, так называемое, криминальное сознание.
— Выходит, в нашем обществе есть две категории вполне интегрировавшихся граждан. Во-первых, очень малочисленная группа тех, кому повезло, кто выдержал напряжение социализации, вписался в общество и — имеет счастье стабильно уважать себя. А во-вторых, огромное число тех, кто интегрировался по-своему: сменил жизненные ценности на противоположные — «кайфует», а если мешают, убивает, ворует, предаёт, продаёт и продаётся. Добивается в выбранном «деле» немыслимых высот и — тоже как бы счастлив. Интересно, к какой группе скорее всего примкнут те, кто ещё не интегрировался, кто просит помощи и своим деликвентным поведением пока лишь даёт нам сигналы, что вот-вот может окончательно потерять уважение к себе? Вопрос риторический?
— Не совсем. На него нужно искать ответ. Как и на вопрос: что делать?
— Тогда, может, согласитесь встретиться с нашими читателями ещё раз и поговорить именно об этом?
— Охотно. До встречи.
Вероника Маанди
P. S. Таким же обстоятельным, содержательным и глубоким получился разговор с Владимиром Николаевичем и о причинах наркомании, алкоголизма и других видах саморазрушающего поведения.
