назад
Шаги прошли куда-то мимо двери, видимо на кухню, откуда были слышны шуршание столовых приборов и обрывистые разговоры. Почему-то впервые Лин захотелось остановиться, не заходить в эту бурю разговоров и чужих идей. Она стояла, пытаясь, что-то с собой сделать. Ей даже начинало казаться, что она что-то забыла и пыталась это вспомнить. Однако мысли ее никак не могли довести до ответа, который бы успокоил ее.
Теперь в ее семье никто не запирает дверь изнутри, потому что двери были новыми, войти мог каждый член семьи самостоятельно, по touch id, лишь нажав на датчик, установленный над дверной ручкой. И это кое-что меняло.
Каждый раз, когда Лин прикладывала палец, в ее голове возникал образ Рамона, отца семьи, как автора этой идеи. Он был из тех безумцев, кто считал, что все люди уникальны, даже настолько, что двум одинаковым отпечаткам не бывать, как и двум снежинкам. Он был горд своим приобретением, называл его приобщением к прогрессу, а ему оно видимо напоминало то, что он уникален, что второму Рамону не бывать.
Дверь автоматически открылась. Иногда ей было жаль, что в семье никто не открывал друг другу двери, как это бывало раньше, или как до сих пор в бедных семьях, в квартирах где живут старики. Новые двери размывали то тёплое ощущение, когда приходишь домой, в ожидании, что тебе их откроют: потому что тебя ждут, тебя хотят встретить. Даже если через 5 минут вы будете ругаться, все не так уж плохо, если вам открывают дверь. Проблемы становятся личными, семейными, которые никого не касаются, потому что это дом в котором тебя ждут. Жаль, что Рамон все испортил.
Дома были все, и не могло быть иначе. Лин чувствовала, что все в этом доме на своих местах. Вкусно пахло едой, мама накрывала на стол, сестра сидела на кухне и общалась со своим новоиспеченным мужем по видеозвонку (они ещё не съехались), и, кажется, что после ее прихода тон непринужденного разговора немного повышался, папа был со всеми на кухне, он явно получал удовольствие от присутствия семьи вокруг, он разгадывал сканворды, просто, чтобы себя занять во время ожидания обеда, под хаотичный шум, звуки семьи, почти как в 451, только настоящие.
Лин чувствовала, что в целом у них все было хорошо и без неё.
– Привет Лин! Ужин через 5 минут! – крикнула мама.
– Хорошо! Я сейчас подойду. – сказала она в ответ.
Остальные промолчали, и непонятно, то ли оттого, что подумали, что поздоровались, то ли оттого, что Лин тоже не пыталась здороваться с остальными. Но в целом в их семье всегда были ссоры, было сложно сказать, почему она промолчала, обиду на кого она вспомнила. Каждый знал, что виноват перед другим.
Лин поняла, что пришла только ради матери, которая единственная любила ее и готова была переругаться со всеми, потому что ценила ее больше остальных и видела в ней всегда нечто большее.
Все друзья Лин остались там в Оазис-R. И осознание этого, вдруг так внезапно появилось у неё, когда она была в комнате. Почему-то все оказываются рано или поздно без родителей, живут самостоятельно. В чем причина? И только успела она задаться вопросом, как все поняла. Она стала старше, и взросление означало, что пришло время перестать жить с теми, кто был выбран тебе некой судьбой. Жить с самыми разными и сложными характерами, которые ты себе не выбираешь. И начать жить там где хочешь. В эту минуту она ценила дружбу гораздо больше, чем семью.
– Лин, ты идёшь? – сказала мама Лин
– Иду! – крикнула в ответ Лин
«Или нет» – подумала она. «Или да. Иду, я пойду, но только не туда, куда-нибудь, я только выйду нена... долго»
– Мам, у нас есть хлеб?
– Белый
– Хочу чёрный! Я сейчас приду, куплю
– Никуда ты не пойдёшь! Садись живо за стол!
– Ну, мама!
– Куда собралась?
– За хлебом
– Не надо, садись есть
– Почему не надо?
Мать не ответила. Лин очень не любила непререкаемых запретов, авторитетных идей, приказов относительно ее жизни. Она чувствовала, как сильно ее все время ограничивают, даже по таким мелочам, когда ей сесть кушать. И тут она вспомнила все ограничения, которые придумывала мама, где было решительно не понять, где забота, а где контроль. Грубые, не обсуждаемые рекомендации, непонятно хоть кем-либо обдуманные ли вообще? К тому же Лир чувствовала, что от неё требовали гораздо больше, чем от старшей сестры, которая была к тому же менее покладистой и с более безумным характером, по сравнению с ней. Ей все сходило с рук, с ней не хотели связываться. А об неё, об Лин вытирали ноги.
Лин подошла к двери на выход и услышала резкое:
– Стой!
Остаться
Мама (+0)
Сестра (+10)