Глава 22. Ссылка на первую главу (клик-клик)
Допрос служащих отеля больше запутал Керра, нежели помог разобраться в ситуации. Он подробно описал сотруднице ресепшн внешность доктора, с которым общался в больнице. Девушка доложила Диме, что пару месяцев назад у них действительно остановился пожилой постоялец, подходящий под описание, но снимал номер один. Дима же настаивал, что мужчин должно было быть двое. Он показывал фотографию Константина Королёва ей и другим сотрудникам отеля, но никто из служащих его не опознал. Пожилой мужчина был один, настаивали они.
После допроса, Керр внимательно изучил сканы паспортов других постояльцев. Улов оказался небогатым. Несколько молодых женщин, которые пользовались услугами отеля регулярно, в основном, родственники пациентов той самой больницы, где находился Борис. Две молодые пары, да двое мужчин средних лет. Ничего не указывало на связь постояльцев с пожилым доктором. Даты заезда тоже не совпадали.
Понимая, что больше информации от служащих получить не удастся, Дима приказал отпереть номер лжедоктора. Обыск ничего существенного не принес. В номере были только личные вещи подозреваемого: одежда, предметы личной гигиены и некоторое количество съестных припасов в холодильнике. В основном, готовая еда из близлежащего супермаркета. Маркировка продуктов, указывала на вчерашнюю дату. По всему выходило, что до встречи с Керром, доктор, или кем он там был на самом деле, не собирался подаваться в бега. В номере он появлялся лишь вечерами, ночевал и рано утром уходил на весь день. На момент обыска, он проживал в отеле второй месяц. Платил исправно и вперед. Режим не нарушал. Ни в чем предосудительном замечен не был. Дима лично опросил соседей доктора, оказавшихся в своих номерах: мужчину средних лет с нелепыми усами и двоих, немолодых уже, женщин. Никто из опрошенных, как и следовало ожидать, ничего существенного про своего соседа сказать не мог. Видели его на этаже, здоровались, иногда вместе обедали в ресторане неподалеку, ничего больше. Классика жанра.
Керр понимал, вероятность того, что объект разработки вернется в отель, стремилась к нулю, слишком уж бездарно следователь засветился в больнице, но, на всякий случай, все же оставил возле отеля одного из местных сотрудников конторы в качестве наблюдателя. Сам же Дмитрий с досадой набрал номер Калошина и кратко обо всем доложил. Как и следовало ожидать, начальник, не сильно стесняясь в выражениях, высказался насчет сыскных способностей своего подопечного, и приказал оставаться в городе до особого распоряжения.
– Виктор Иванович, – подал голос провинившийся капитан, – могу я вернуться в Москву, чтобы поучаствовать в допросе Вадима Сергеева?
– Нет, я тут сам разберусь, – рыкнул Калошин, – со дня на день прибудет наш коллега из интерпола, разморозим Сергеева, допросим, а после видно будет, что и как делать. Ты, бестолочь, мне в Краснодаре можешь пригодиться. Сиди на заднице ровно и не дергайся. Я сам тебе наберу.
Керр, непривыкший к подобному обращению к себе со стороны начальника, несколько опешил.
– Есть, оставаться в Краснодаре. – Буркнул он угрюмо в ответ, и на том разговор был завершен. Озадаченный и смущенный, он сидел служебном форде и лихорадочно перебирал в уме варианты своих действий. Оставаться в отеле – бессмысленно. Бегать по городу с фотографией Королёва уже было кому, это задание он поручил местным оперативникам. Наведаться ещё разок в больницу, да поподробнее расспросить персонал о посетителях Бориса? Может, повезет встретить его супругу или, хотя бы узнать, где она могла остановиться. Неплохо было бы взглянуть и на записи камер видеонаблюдения. Недовольный собой, Керр повернул ключ зажигания и сорвался с места.
***
Утром следующего дня в аэропорту Шереметьево совершил посадку прямой рейс из Парижа. Двое молодых сотрудников ФСБ, без особого труда, вычислили среди пассажиров на таможне щуплого француза с нелепыми усиками, воинственно закрученными вверх, в стиле мушкетеров короля в слегка помятой тройке от Армани. Один из них жестом указал коренастому таможеннику на гостя и тот, подозвав француза к себе за отдельную стойку, быстро и без волокиты, проставил все необходимые штампы в паспорт. Француз, явно ожидал чего-то подобного. В конце концов, он не навязывался этим русским в помощники, они сами его пригласили. Кивнув таможеннику, он буркнул под нос свое «мерси боку» с прононсом и легко зашагал к, ожидающим его, оперативникам. Они по-деловому пожали друг другу руки и, без лишних слов, направились к выходу. Спустя час с небольшим, француза доставили на юго-запад столицы.
Ехали, по большей части, молча. В конторе Калошина не оказалось ни одного франкоговорящего сотрудника, а посему, при необходимости, обе стороны изъяснялись на ломаном английском. Сперва долго пробирались через центр, затем вырулили на какой-то широкий проспект. Быстро миновали густо застроенный район российской столицы и, спустя пару минут, оказались на дороге, окруженной густой растительностью, очевидно парковая зона. Затем, на пути возник тяжелый бетонный забор, который закончился массивными воротами с КПП. Автомобиль с гостем на минуту задержался возле пропускного пункта, устроенного наподобие шлюза. Небольшие смотровые окошки, прорезанные в тяжелой стальной плоти ворот, больше походили на маленькие амбразуры для автоматов. Хотя, вполне возможно, так оно и было, если учесть специфику, охраняемого заведения. Неужели эти русские умудрились расположить объект такого класса в черте города? – Удивлялся француз. Автомобиль идентифицировали и ворота открылись.
Гостя из Франции встречал пожилой лысый мужчина. Судя по манере держаться, у русских он был главный.
– Мсье Калошин, если не ошибаюсь? – Спросил француз на родном языке.
– Уи. – ответил ему лысый мужик. Возможно, это было единственное слово, которое знал по-французски «русский зверюга», именно так француз, про себя, окрестил страшноватого русского. Тот, жестом, приказал идти следом. Именно «жестом» и именно «приказал» – иначе властный взмах рукой, Пьер описать не смог бы. Они прошли ещё два или три уровня охраны, прежде чем добрались до лифтов. Несколько томительных минут они провели наедине друг с другом в тягучем молчании, спускаясь в огромном грузовом лифте. Наконец, кабина мягко остановилась, и они вышли. Миновали хорошо освещённый коридор с множеством дверей по бокам. Каждая дверь была оснащена небольшим смотровым окошком, наподобие камер, на каждой по кодовому замку. Затем спустились пешком ещё на два этажа вниз. Остановились перед ещё одной массивной железной дверью. От внимания Пьера не ускользнул факт, что каждый метр здания просматривался камерами. На полу виднелись еле заметные датчики движения и давления. Зря, русских держат за неотесанных медведей, подумал француз, с безопасностью у них тут все в порядке. Представляю, как охраняются их архивы, если для людей, которые никогда в жизни больше не смогут самостоятельно перемещаться в пространстве, они построили такие казематы. «Зверюга», тем временем, приложил ладонь к устройству, считывающему биометрические данные. Дверь с шипением отъехала в стену. Они прошли внутрь небольшого помещёния, где туда-сюда сновали сотрудники в халатах. Француза завели в небольшую комнатку, велели переодеться в такой же белый халат и попросили пройти в соседнюю секцию. Комната была заставлена мониторами компьютеров, за которыми сидели два оператора. На экранах отображалось огромное количество данных. Один из операторов вывел на центральный экран картинку с изображением знакомого Пьеру криоконтейнера. Через небольшое смотровое окошко капсулы можно было видеть лицо арестанта. Спокойное, безмятежное, мертвецки бледное лицо мужчины. Соседние мониторы выдавали в реальном времени биометрические параметры мужчины. Пульс – 4 удара в минуту. Активность мозга – практически на нуле, лишь редкие волны синусоид, позволяли сделать вывод, что человек на экране все ещё жив.
Технологию крио сна разрабатывали с конца шестидесятых годов, ещё во времена космической гонки. Подобные разработки планировалось использовать в пилотируемых миссиях на Марс. Но в то время технологии не позволяли продвинуться в изысканиях, сколь бы то ни было, дальше банальной заморозки живых организмов. Технически, довести тело до состояния криогенного сна не представляло никаких трудностей. Трудности возникали на этапе возвращения испытуемых к жизни. Экстремально низкие температуры позволяли надолго законсервировать живые организмы, но те же самые температуры и губили живые клетки. Всему виной был химический состав любого живого организма. Все живые клетки содержат воду. Вода – источник энергии и основной механизм передачи информации. Она универсальный растворитель и она же универсальный способ поддержания давления в клетках и межклеточном пространстве. При изменении агрегатного состояния воды изменялась и её молекулярная структура. При любом раскладе, живые замороженные клетки, при возвращении к нормальным температурам разрывались на куски. Решение нашли быстро, поскольку оно было очевидным – всего на всего, нужно было заменить большую часть жидкости организма на раствор, при охлаждении которого, не изменялись бы его физические параметры. Как следствие, не изменялась бы и структура клеточных стенок. Но, на тот момент, науке подобное вещество было не известно. Технологию на долгие годы похоронили в архивах, и большинство стран свернули свои программы пилотируемых полетов к дальним рубежам солнечной системы. Лишь в середине девяностых, ученым из Франции удалось преодолеть этот барьер. Одним из исследователей и был Пьер Гриззо.
Французы ревностно хранили секрет технологии создания жидкости для криогенного сна. Саму же жидкость французская сторона научилась создавать в таких объемах, что смогла наладить неплохой бизнес. Как оказалось, многие страны, которые вели изыскания в этой области науки, нашли применение технологии криогенного сна в области, далекой от космической. Зачем крупнейшим мировым державам понадобились тюрьмы с заключенными, содержание которых обходилось им в кругленькую сумму, Гриззо не знал. Но эта информация никак не коробила его, поскольку сам он делал деньги на продаже своей разработки, а «ничто так не греет, как холод за деньги», шутил он со своими партнерами. Побочным продуктом его бизнеса, была частная практика. Пьер Гриззо являлся учёным с уникальными знаниями. Он обладал информацией не только о том, как правильно вводить организм в состояние крио сна, но и, как правильно из него выводить. Он был автором и обладателем уникального патента программного обеспечения криокапсул. Выведение из крио сна было делом кропотливым и, достаточно долгим. Требовалось с ювелирной точностью вводить в кровеносную систему пациента необходимые растворы, стимулирующие гемопоэз. Именно поэтому российская сторона пригласила его для участия в этом эксперименте. Не безвозмездно, разумеется, чему Гриззо был весьма рад.
– Мсье, – произнес он на своем родном языке, обращаясь к Калошину, – не могли бы вы проводить меня непосредственно к капсулам? Чем раньше я загружу в компьютер программу, тем раньше мы с вами расстанемся.
Гриззо так и не понял, была ли ясна его речь русскому «зверюге», но тот, молча, проводил его в прохладное темное помещёние. Оказалось, это был, своего рода, шлюз, между отсеком с капсулами и остальным зданием. Калошин кивнул на желтый комбинезон и новенькую маску-респиратор, висевшие на стене. Гриззо облачился в защитный костюм, надел на обувь поверх штанин плотные хлопчатобумажные бахилы на завязках. Натянув на голову капюшон и разобравшись, наконец, с респиратором, он взглянул на Калошина. Тот уже переоделся и терпеливо ждал, когда француз совладает с защитным костюмом. Калошин набрал на двери шлюза код из девяти цифр и та с глухим шипением отворилась.
Они вошли в, святая святых, Калошинской империи. Перед Гриззо открылась, поистине, чудовищная картина. Огромный, тускло освещённый, ангар, размером с футбольное поле, сплошь заставленный стеллажами. На каждом стеллаже находилась по крио капсуле, разработанной им – Пьером Гриззо. В каждой капсуле по человеку. Они шли вдоль стройных рядов с капсулами. И с каждым пройденным метром, Пьера все сильнее сковывал страх. Их было так много, что понадобилась целая система координат, наподобие шахматной доски, для того, чтобы правильно сориентироваться в помещении. Вдоль стены, где располагался вход, напротив каждого ряда красовались буквы на кириллице. Капсулы каждого ряда, в свою очередь, нумеровались арабскими цифрами. В каждом ряду умещалось пятьдесят капсул. Они прошли до русской буквы «К» и, повернув, продолжили движение между рядами. Пройдя 32 капсулы, ни одной пустой, они остановились напротив капсулы номер 33. Жестом, указав Пьеру на номер капсулы с подопечным, разморозка которого понадобилась российским властям, «зверюга» убрался восвояси, оставив француза наедине с камерами слежения. Пьер слегка поежился, не то от сквозняка, не то от самой ситуации. Никогда прежде, он не видел столь большого крио-кладбища. Даже если учесть, что не все капсулы были использованы, тут находились сотни законсервированных навечно людей. Убедившись, что остался в одиночестве, Пьер заглянул в крохотное окошко крио-капсулы. Молодое, мертвецки-бледное лицо мужчины вызвало в нём чувство тревоги. Стараясь не выдавать своего волнения, слегка дрожащими пальцами, Пьер вынул из металлического футляра флешку и вставил её в порт. Загрузка программного обеспечения началась автоматически. Зеленая шкала поползла вправо. Остальную работу выполнит автоматика. Ему понадобится лишь следить за своевременностью пополнения жидкостей в емкостях.
«Продержаться бы ещё сутки…» – Подумал француз, глядя в лицо спящего русского. Дальше будет легче, приятель.
Продолжение следует ...
Друзья, новые главы "Помнящего" публикуются ежедневно. Буду очень рад пальцу вверх и подписке - ваша поддержка ОЧЕНЬ мотивирует. Обратная связь помогает писать лучше, делитесь своим мнением в комментариях. Спасибо Вам за за поддержку! Всем Добра!
Ссылка на канал: Евгений Ильичев Приятного чтения, друзья! Присоединяйтесь !!!
Оглавление:
(Глава 1) (Глава 2) (Глава 3) (Глава 4) (Глава 5) (Глава 6) (Глава 7) (Глава 8) (Глава 9) (Глава 10) (Глава 11) (Глава 12) (Глава 13) (Глава 14) (Глава 15) (Глава 16) (Глава 17) (Глава 18) (Глава 19) (Глава 20) (Глава 21) (Глава 22) (Глава 23) (Глава 24) (Глава 25) (Глава 26) (Глава 27) (глава 28) (Глава 29) (Глава 30)