В прошлом Китай не был такой промышленно развитой страной, какой он является сегодня. Это был совершенно другой мир, с многообразием национальных культур, которые во многом были в равной степени самобытны.
В Китае эпохи династии Цин — которая закончилась в 1912 году с появлением того, что вскоре было названо Гоминдановской националистической партией — каждая часть жизни, от увлечений до одежды, отличалась от того, что мы видим сегодня.
Девичьи ноги подвергались болезненной искусственной деформации, мужчины заплетали волосы в длинные косы, а даосская, конфуцианская и буддийская мысль господствовала над умами нации.
Это не значит, что Китай был единственной страной, которая пережила мощные преобразования в 20 веке. По мере того, как глобализм сметал многие уникальные местные культуры, привычки и обычаи “старого мира” разрушались и перестраивались.
И все же нигде в мире культура не изменилась больше, чем в Китае. И это во многом связано с тем, что произошло в середине 20‑го века.
После победы коммунизма в ходе революции 1949 года и начала Культурной революции в 1966 году, Китай систематически стирал культуры, процветавшие в эпоху Цин (1644–1912) и в республиканский период (1912–1949).
Молодежь Культурной революции, в частности, искала и уничтожала “четырех стариков” — старые обычаи, культуру, привычки, идеи — своего национального наследия.
Они видели свою историю и культуру, как устаревшую и отсталую, а следовательно, как нечто, за что им должно быть стыдно. Они изгоняли из общества религию, сжигали книги, уничтожали культурные реликвии и делали все, что в их силах, чтобы уничтожить культуры национальных меньшинств.
Революционеры превратили Пекинскую оперу в инструмент пропаганды. Они выкинули китайские платья заменив их военной униформой Мао. Заменили классику поэзии революционными произведениями Лу Синя и «Красной книгой» лидера коммунистов Мао Цзэдуна.
Сегодня часть культуры, которую коммунистическая партия пыталась уничтожить, начала возвращаться — но она никогда не будет прежней.
Китай эпохи династии Цин будет существовать только так, как он изображен на фотографиях — как другой мир, далекая империя, которая рухнула под натиском идеологии.