Богиня
Я увидел Ее вчера примерно в полдень, когда стоя жидкой кашице полурастаявшего снега протягивал деньги за пачку сигарет. Она выскочила из серебристого «Pajero» и небрежно хлопнув дверцей, встала в ту же очередь у табачного киоска, в которой стоял и я. Я бросил на нее лишь беглый взгляд, но и его хватило, чтобы понять – я влюбился окончательно и бесповоротно. Она была прелестна в самом полном смысле этого слова. Белокурые волосы водопадом ниспадали ей на плечи и в лучах яркого, веселого, весеннего солнца казались золотыми. В бездонных голубых глазах, казалось, отражалась вся вселенная. Полные, чувственные губы тянули к себе, как магнитом и не было никаких человеческих сил, чтобы противостоять их притяжению. Стройная, точеная фигурка, словно созданная из мрамора рукой искусного ваятеля сводила с ума. Она была прекрасна. Наверное, именно так выглядела Афродита, когда вышла из пены морской.
Троллейбус, жалобно бренча всеми своими обветшалыми сочленениями, нес меня по разбитой ухабистой дороге мимо ярких вывесок всевозможных увеселительных заведений, магазинов и прочих обязательных атрибутов города претендующего на гордое название областного центра. Рассматривать унылые потерянные лица попутчиков у меня не было никакого желания, разноцветные однообразные вывески, мелькающие за окном – тоже, поэтому я всецело предался размышлениям. О чем? Да обо всем на свете, о чем думает простой обыватель, пытаясь скоротать бесцельно проведенное и безвозвратно потерянное время в общественном транспорте. О внешней политике государства, о последних из полученных за день и наиболее ярких впечатлениях, и о других не менее актуальных темах. Мысли, роящиеся в моей голове, высвети их на дисплее компьютера, наверняка напоминали бы хаотичное броуновское движение:
- Война в Сирии. Какой режим? Какая диктатура? Нефть - вот, что двигает расчетливыми Американцами. Нефтедоллары, баксы, зеленые. Черт, похоже, теперь все в этом мире измеряется в долларах. Крутая тачка – пожалуйста, Сэр, шикарный Мерседес всего за шестьдесят штук . Роскошная квартира – без проблем, мистер, сто штук и она ваша. Любовь? Секс? О да! Это самый ходовой товар во все времена и потому, наверное, самый дешевый. Двадцать долларов и выбирай любую. Но только на час. Если на два, то нужно доплатить еще пятнадцать. Черт возьми, какая удобная любовь. Ни тебе переживаний ни тебе лишних затрат на цветы, плюшевых медвежат в День Ее Рождения, светлое пиво для прогулок по парку, ни тебе душещипательных разговоров после очередного раза, когда тебе показалось, что на твоего лучшего друга, она смотрит с плохо скрываемым обожанием. Ни – че - го. А итог тот же самый – ты обладаешь, пусть на короткий срок, но все же обладаешь великолепным, молодым женским телом. Ты чувствуешь себя ее хозяином, повелителем если угодно. Ты чувствуешь себя настоящим стопроцентным Мачо, удовлетворяющим свои стопроцентно мужские потребности, почти богом, вершащим судьбу другого человека, пусть хотя бы даже на один час. Зато после этого часа твоя самооценка, упавшая ниже плинтуса после небрежных толчков грозного вида, полутрезвого амбала в автобусе и пинков подвыпившей компании в собственном подъезде, снова поднимается на недосягаемую высоту. И тебе плевать, что девушка по вызову, выйдя из твоей квартиры и сев в машину, где ждут своей очереди другие такие же жрицы любви, долго со смехом и, не стесняя себя в крепких выражениях, расписывала в цветах и красках твои никудышные возможности. Но я не такой как все. Мне не нравится эта дешевая, быстрая любовь. Она хороша для кого угодно, но только не для меня. Нет мне нужно больше. Гораздо больше. Я предпочитаю сгорать в водовороте чувств. Я люблю, когда душа выворачивается наизнанку в последнем стремлении, наконец-то достичь Нирваны. Достичь того всеобъемлющего, всепоглощающего чувства, когда у Разума нет больше сил, оставаться в измученном теле, и он рвется, наружу пытаясь стать чем-то вечным, бессмертным, неосязаемым и непонятным для простых смертных. Так было и в этот раз.
Я не говорил своей Богине заученных, затертых и высокопарных фраз. Нет. Это для уличных приставал, считающих себя плейбоями и неизменно удивляющихся, когда девушки от них шарахаются. Нет им, конечно, тоже иногда везет. Какая-нибудь девушка может улыбнуться в ответ, подумав: «ну и придурок!»
Я знакомлюсь с девушками по-другому. У меня нет конкретного способа. Скорее неимение этого конкретного способа и есть залог успеха. Почти всегда. Никаких шаблонов, никаких повторений. Действовать всегда нужно по обстановке. Причем так, чтобы твои действия как можно органичнее вписывались в эту самую обстановку. Ни малейшего намека на напряженность в начинающемся разговоре. Естественность и только. Главное продержаться что-то около двадцати секунд. Потом будет проще, особенно если есть тема для разговора. У меня дар. Я всегда нахожу эту тему. И всегда органично вписываюсь в обстановку. В этот раз все так и было. Как, впрочем, и всегда. Уже через минуту после того, как я ее увидел, мы уже мило беседовали. Ни о чем, хотя каждому эта тема казалась наиболее интересной. Через десять минут мы ехали на ее машине. К ней домой. Быстро. Очень быстро. Нам обоим хотелось оказаться там, где нам никто не сможет помешать. По крайней мере, мне хотелось. И судя по блеску ее очаровательных глаз, ей хотелось этого не меньше моего. Нет, никакой пошлости, никакого разврата. Мы просто ехали посмотреть ее скромное жилище. Это она так сказала, избавив меня от необходимости сочинять очередной ненавязчивый предлог.
Осмотр жилища, как ни странно закончился быстро, прямо у входной двери. Нет, я конечно краем глаз успел заметить по пути от двери до кровати, что жилище совсем не такое скромное, как о нем выразилась хозяйка.
Сказать по правде совсем не скромное. Но меня это не огорчило. Скорее даже наоборот.
Я ушел от нее утром, не веря, что все это было наяву. Что это не сон. Что эта ночь не плод моей фантазии. Что может быть, она повторится. Волшебная, ослепительная, восхитительная ночь.
Я обещал ей позвонить в девять вечера, но не утерпел и позвонил в восемь. В восемь пятнадцать я сел в троллейбус. Сейчас на часах восемь тридцать. До ее дома еще четыре остановки. Боже как долго.
Я увидел Ее, когда минутная стрелка часов миновала тридцать первую минуту. Она вошла в троллейбус за две остановки до моей. Вошла, и у меня возникло ощущение, что время остановилось. Она легким, грациозным движением смахнула с воротничка налипшие снежинки, повернулась в мою сторону и улыбнулась. Скорее всего, не мне, но в этот момент я не видел ничего, кроме нее, и ее улыбки.
Она была восхитительна. Черные как смоль волосы, собранные сзади в небольшой аккуратный хвостик. Нежная, бронзовая кожа в неярком освещении салона, казалось, излучает мягкий, золотистый свет. В ее черных глазах хотелось утонуть, потеряться, забыться. Когда она улыбалась, казалось, что мир вокруг становится другим, новым, уютным и красивым. Она была прекрасна, как цветок розы, распустившийся среди снегов. Она была красива той божественной красотой, которая с сотворения мира вдохновляет поэтов писать свои произведения, воспевающие эту дивную красоту, художникам дает возможность запечатлеть ее на своих холстах, воинов заставляет биться на турнирах, слабых делает сильными, а сильных беспомощными.
Образ прежней богини померк. Он вдруг стал бесцветным и неинтересным. Подобно греческим богам, низвергнутым с Олимпа, ее образ был низвергнут с высот моего сознания. Сейчас я видел перед собой новую богиню, единственную богиню, самую главную богиню в моей жизни. Она была само совершенство. Наверное, именно так выглядела Афродита, когда вышла из пены морской.