Прямого запрета ходить на второй этаж не было. Но с тех пор, если бабушка обнаруживала, что маленькая Аленка забралась туда и разглядывает книги в кабинете или снова замерла перед картинами в спальне, она всегда мягко уводила её. Со временем Алена усвоила, что бабушке не нравится, если кто-то ходит наверх. Мама, например, никогда туда не поднималась. Ограничивалась посиделками за чаем внизу. На первом этаже квартиры тоже было много всего интересного. Но запретность второго этажа манила. И иногда Алена все же улучала минутку, чтобы заглянуть туда.
Когда Алена стала постарше, она стала заходить к бабушке сама, без мамы. Они сидели в гостиной за чаем с печеньем, и бабушка расспрашивала про ее дела. Причем, вопросы задавала часто неожиданные. Она не особо интересовалась школьными оценками. Но спрашивала, чем Алена занимается, с кем общается. Расспрашивала про ее друзей, про их характеры и интересы. Порой вопросы бабушки ставили Алену в тупик и заставляли задуматься над новыми для нее вещами. Над тем, нужно ли ей общение с тем или иным человеком, например. Хотя бабушка никого впрямую не осуждала. Просто, после общения с ней люди виделись под иным углом.
Мама в присутствии бабушки словно бы немного робела и терялась. Папа же на Аленкиной памяти, вообще, заглянул лишь пару раз. Так что Алене всегда представлялось, что ее бабушка - какая-то очень важная персона. И дедушка, наверное, тоже был очень важным человеком. Почему-то рассказывать про дедушку никто не любил. Алена знала только, что когда-то он был, что был он ученым. Потом, еще до ее рождения, дедушки не стало. У мамы было немного его фотографий. Невысокий худой человек с небольшой бородой и веселым прищуром. Мама как-то сказала, что у Аленки его глаза. В квартире Анны Сергеевны дедушкиных фото Алена не встречала. И разговоров о нем не велось.
Однажды, увлекшись какой-то книгой в прихожей, Алена не сразу обратила внимания, что мама с бабушкой на кухне, похоже, ссорятся. Так необычно было слышать резкий мамин голос, и в ответ более тихий и спокойный, но очень жесткий бабушкин.
– Тебе все равно! И тогда, когда отец исчез... Ты даже не пыталась его искать!
Бабушка что-то сдержанно и сухо сказала в ответ. Алена не разобрала слов. Она подошла и остановилась в дверном проеме. Мама, собиравшаяся что-то еще сказать, обернулась, увидела Алену и замолчала.
Пару недель Алена собиралась с духом. И в какой-то момент решилась-таки спросить:
– Мама, а что случилось с дедушкой? Я случайно услышала. Он исчез? Разве не умер?
Мама взглянула на нее нерешительно. Потом кивнула.
– Ладно, расскажу. Просто, это странная история. Он действительно не умер. А исчез, пропал.
– Ничего себе! Я думала, у него был сердечный приступ или что-то такое. А его искали?
– Да, конечно. Написали заявление о пропаже. Принимались какие-то обычные в таких случаях меры. Бабушку даже пару раз вызывали на опознание мертвых тел. Но его так и не нашли.
– Да, странная история. А что ты сама думаешь об этом?
– Знаешь, мне тогда было шестнадцать лет. Я не знала сути исследований отца. Но из случайных разговоров я понимала, что у него большие проблемы. Какие-то серьезные противники в научном мире, кажется. Там же все сложно. Например, представят все так, будто твое открытие яйца выеденного не стоит, а потом подсуетятся, выкрадут твои материалы и используют в своих целях. Я не уверена, что отец именно этого опасался. Но последние месяцы перед исчезновением он был очень тревожным и мрачным. Так что вначале я была уверена, что он просто сам уехал на время куда-то. И вернется, когда все устаканится. Например, когда найдет в научных кругах поддержку своих исследований. Думаю, мне просто хотелось надеяться на лучшее.
Мама вздохнула и о чем-то задумалась.
– А теперь что ты думаешь?
– Теперь я давно не верю, что он жив, – грустно улыбнулась мама. – Столько лет прошло. Скрываться где-то десятилетиями – это фантастика.
– Кажется, пропала часть его записей. По крайней мере, когда его коллеги разбирали документы, чего-то важного не могли найти. И знаешь, мне даже кажется, что это хорошо. Если в его исследованиях было что-то опасное, то это хотя бы не попадет не в те руки. Думаю, он сам уничтожил материалы, когда понял, что ему грозит опасность.
– Грустная история, – тихо сказала Аленка. – А что об этом думает бабушка?
Мама пожала плечами.
– Попробуй спросить у нее. Может и ответит. Но вообще, она избегает разговоров об отце.
Улучив момент, Алена попыталась расспросить и бабушку. Но тут ей не много удалось узнать.
– Дедушка? Чудесный и гениальный человек. Он стал жертвой своей веры в людей! – резко сказала бабушка. И так сверкнула глазами, что Алене совсем расхотелось расспрашивать дальше. Да и бабушка перевела разговор на другое. На то, где Алена собирается продолжать учебу после школы. В отличие от мамы и папы, которые скептически кривили губы при упоминании факультета культуры и искусства, бабушка радостно улыбнулась.
– Прекрасная идея! У тебя удивительное художественное чутье. Будешь яблоко?
– Родители говорят, непрактично... – вздохнула Алена и откусила яблоко. Оно оказалось удивительно ароматным и вкусным. Дома яблоки были какими-то ватными в сравнении с этим.
– Непрактично – это вкладывать силы и время в дело, от которого тебе тошно. А будешь развиваться в той области, куда тебя тянет – и непременно найдутся возможности применить свои умения. Тебя ведь тянет?
– Конечно!
И действительно, Алена уже обошла не по одному разу все музеи в городе. Она жадно читала книги по истории искусства, разбираясь в особенностях различных стилей и направлений. При виде произведения искусства ей всякий раз хотелось понять, откуда берется его магия. Почему вот эта картина – шедевр, а вон та, казалось бы, похожая, никого не впечатляет. И часто ей это удавалось. Она научилась подмечать, как беспокойный ритм кривых линий передает напряжение момента. Стала обращать внимание на удивительно точную и лаконичную цветовую палитру. Или нежность и мягкость колорита. То, как разные части картины уравновешивают друг друга. Как художник управляет нашим вниманием, прорисовав что-то в деталях, в фокусе, а что-то оставив в расплывчатой тени. Как отражения, блики, линии складок одежды, очертания предметов подчиняются обдуманному ритму, фиксируя плавное движение взгляда зрителя.
Картины, висевшие в бабушкиной квартире, хоть и были по-своему хороши, шедеврами не были. А как насчет тех, что наверху, в спальне? Алена давно там не была. И ей очень хотелось взглянуть на те картины и оценить их в свете обретенных за последнее время знаний. Проскальзывать тайком наверх, как в детстве, было неудобно. Все-таки, уже не малышка. Не прикроешься непониманием. Алена ясно понимала, что такое нарушение личных границ. И застань Анна Сергеевна ее наверху, ей было бы очень неловко. Но желание взглянуть на картины, особенно на ту, с домом на холме, оказалось сильнее.
И когда бабушку увлек телефонный разговор, грозивший затянуться надолго, Аленка подумала: "Я только на минутку". И осторожно на носочках поднялась по лестнице.