Тимофей Савич помчался закрывать ставни , а Вера открыла своё зеркало и стала пристально в него всматриваться. Кот, успокоившись, улёгся возле неё и прикрыв глаза, делал вид, что спит. Домовой вошёл в избу, раздул самовар и накрыл стол к ужину. Он делал всё бесшумно, чтоб не потревожить свою любимицу. Когда Верушка вышла из спаленки, домовой засуетился, показывая своё нетерпение:
- Как ни старалась, а всё впустую! Всё ж принесла мне несчастье Анфиска. Поздно я спохватилась, надо было раньше её с Антипкой рассорить.
- Когда раньше-то? Она с ним спуталась, конечно, не вчера, но и не так давно. Кабы знать об этом загодя!
Он, в запале, махал руками, что показывало его волнение, которое и пытался скрыть за многословием.
- Ну чего ты так раздухарился? Ничего ещё не кончено! Давай лучше поедим. На сытый желудок и голова лучше варит!
Тимофей согласно закивал и послушно уселся к столу.
- Что ж ты старого друга не приветливо встречаешь? - для приличия кашлянув, спросил, стоя в дверях Антип.
Анфиска не могла понять, как он тут оказался: только что никого не было и вдруг...
- Гостей не звала, не ждала! - придя в себя, чуть нагловато, в свойственной ей манере ответила Анфиска.
- А я вот - не зван, не ждан! - Ехидная улыбка стала хищной, а голос Антипа стал строже: - Ты, голуба, мне службу сослужишь, а тадыть и разойдёмся! А не сослужишь... - Он вперил свой злобный взгляд в остолбеневшую бабу, от чего она почувствовала, как все её кости начали хрустеть, словно их стискивал огромный кулак. Голова наливалась свинцом, а горло сдавило так, что невозможно было не только крикнуть, но и вздохнуть оказалось весьма проблематично. Анфиску накрывала запоздалая паника, но удушье не дало ей развиться, отключив начисто сознание.
Когда она пришла в себя, Антип сидел на скамье у стола, как ни в чём не бывало, всё так же, с усмешкой, глядя на свою "подружку". Кряхтя, Анфиска поднялась с пола и, шаркая, поплелась к ведру с водой. Зачерпнув ковш, она одним махом его влила в себя, остатки плеснув себе в лицо.
- Ну чего, очухалась? - спросил Антип, посмеиваясь.
- Ты чего припёрся, ирод?! Чего тебе от меня надо? Мы с тобой, кажись, ужо рассчитались, так о какой службе речь может идти?!
- А я не купец, чтоб един раз по рукам ударить. Со мной всё иначе: за вход - рупь, за выход - три. Но я отходчивый, возьму с тебя ещё одной услугой и считай, разочлись.
- Ну и какая услуга тебе спонадобилась?
- Сей же час пойдёшь в дом отца Феодора и с белужьими слезами упадёшь ему в ноги с жалобой на сына его старшего - Панкрата. Скажешь, что он де твою дочь огулял.
- Да ты рехнулся?! Чтоб я свою дочь позорить самолично стала?! Ты совсем там в своём лесу одичал?!
- Цыть! - стукнув по столу кулаком, крикнул Антип. - А я тебе говорю - пойдёшь! И будешь говорить, что велено! А ежели нет, то я тебе уже показал, чем это для тебя обернётся. Кончен сказ! Пойду я, а то твой мужик ужо через мост переехал, а дочка твоя от подружек идёт. Помни, я ведь не только тебя придушу. Я спервоначалу дочку твою, а уж потом тебя. Всё поняла?
- Да поняла я, поняла... А что потом?
- Требуй, чтоб женился... Что потом? Сама догадаться не могла? Ладно, всё, ступай! И я пойду пока.
Антип исчез так-же, как и появился: Вот только что стоял посередь горницы, и вмиг его не стало. Анфиска выпила ещё воды и нехотя поплелась выполнять поручение, проклиная тот день, когда она пошла к колдуну. Дорогой ей стало так жаль себя, что слёзы лились по её щекам без всякого усилия. Так она и ввалилась в дом священника.
Сказки Тимофея Савича
Глава 22
Продолжение
Веренея
Рудана