Алекс вбежал по лестнице на шестой этаж, совершенно не ощущая опоры под ногами. В руках он сжимал конверт, сдавливая его так крепко, насколько хватало сил. Ему хотелось чувствовать боль, чтобы проснуться от этого кошмара.
Парень практически влетел в свою квартиру, с грохотом захлопнув дверь, и с ужасом посмотрел на мятый конверт. На идеально белой бумаге было выведено его имя: «Вольному А.Д.» Не может быть сомнений, письмо внутри адресовано Алексу. Сейчас он откроет его и увидит набранный на компьютере список из тридцати шести имён. Всё точно так, как было оговорено по телефону накануне. И огромные деньги, бесспорно, уже переведены на его счёт. Разве теперь смеет он отказать?
Алекс сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. В конце концов, какое ему дело, кому принадлежат эти имена, да и никто не узнает.
- Никто не узнает, - молодой человек проговорил свои мысли вслух, так они всегда казались убедительнее.
Пытаясь совладать с паникой и унять дрожь во всём теле, он сделал несколько кругов по квартире, пока не понял, что это не помогает.
- Сейчас или никогда, - сказал сам себе Алекс, присаживаясь за письменный стол. Парень всегда любил порядок. Вот ровная стопка белоснежной бумаги на столе, перьевая ручка с чернилами и старинный узорный канделябр со свечами, возможно это вычурно, но так красиво.
Молодой человек вытер вспотевшие ладони о брюки и, вынув из кармана зажигалку, поджег фитиль ближайшей свечи. В комнате ощутимо похолодало.
- Я надеялся, что ты придешь не так скоро, - дрожащим голосом проговорил Алекс, - Почему ты всегда так торопишься?
- Это моя работа, и я люблю её, - от стены отделился темный силуэт и подошёл ближе к столу так, чтобы свет свечи едва выделял черты его лица. Это был высокий, красивый юноша с черными волосами и приятным глубоким голосом.
- Он прислал мне список, - Алекс только сейчас заметил, что от волнения грызет ногти на руках, - Это всё, да? Ничего нельзя изменить?
- Ты же хотел быть великим писателем, - юноша протянул руку и подал Алексу перо, - Вот и пиши.
Парень машинально оглядел свой книжный шкаф, где на большинстве корешков было пропечатано его имя. Затем он поднял глаза полные слёз на своего собеседника, но не встретив сострадания, подчинился. Алекс взял предложенное перо, положил перед собой пару чистых листов и мятое письмо из конверта.
- Будут какие-то пожелания? – поинтересовался писатель, пытаясь тянуть время.
- Пиши! – холодным тоном приказал юноша.
И Алекс подчинился, как и в десятки раз до того. Как только перо коснулось бумаги и под ним появилось первое слово, руки писателя перестали трястись. Вот и начало нового рассказал. Алекс невольно вскрикнул, как только на его руке появился глубокий кровоточащий порез. «Это ничего. Таких будет ещё много. Главное, не останавливаться», - подбадривал себя он.
Останавливаться и в самом деле было нельзя. С первого до последнего слова всё должно быть написано здесь и сейчас. Остановиться - значит умереть, и Алекс это знал. Знал он и то, что после смерти он не получит избавления. Его ждут самые страшные наказания, которые только может придумать нечеловеческий разум его проклятой музы. Алекс каждую секунду помнил об этом и продолжал писать. Кровь из ран по всему телу впитывалась в одежду, делая её мерзкой и липкой. Зубы ужасно ныли от напряжения. Слёзы струились по лицу, смешиваясь с потом и кровью. Боль становилась всё сильней.
Уже вырисовывался сюжет, появлялись всё новые персонажи. Он вплетал имена из списка в свой рассказ, словно творя заклинания. Вот Вера Б. стала деревом, и через десять минут её в реальности собьет машина. Антон О. будет собакой и умрет от ужасного несчастного случая в своей квартире. Никто не скроется от черного слова, нигде нет спасении. Тридцать шесть имён в списке, тридцать шесть персонажей в его рассказе, тридцать шесть смертей за несколько часов. Главное, не останавливаться.
Всё тело болело, мышцы ныли так, словно он прямо сейчас сражался с разъярённым львом, кровь заливала глаза. Алекс почувствовал, как разжимаются обессиленные пальцы и обхватил их второй рукой. Нельзя выпускать перо, нужно продолжать писать, во что бы то ни стало.
Тридцать третье имя – пожар, тридцать четвертое – выстрел в голову, тридцать пятое – жестокая и кровавая смерть от рук серийного маньяка, тридцать шестая… Алекс взвыл от боли и стиснул зубы так, что они, казалось, вот-вот раскрошатся. Развязка, затем эпилог. Ещё пару предложений и всё будет кончено. Писатель поставил последнюю точку и отбросил от себя перо, словно оно было источником всей боли.
Оставшиеся силы мгновенно покинули его. Алекс откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Его мутило, всё тело ужасно болело до самых внутренностей и, почему-то, клонило в сон. Такой глубокий сон, от которого невозможно проснуться. А ещё страшно хотелось курить, но силы оставались только на то, чтобы дышать.
- Посмотрим, что тут у нас, - юноша, всё это время скучающий у занавешенного окна, подошёл и взял со стола окровавленные листы, - Не дурно, ты превзошёл самого себя.
- Пошёл к черту! – подумал Алекс про себя, зная, что его собеседник, всё равно, услышит.
- Вызвать тебе скорую? – холодно поинтересовался юноша, - Хотя, они снова решат, что ты пытался покончить жизнь самоубийством. Ох уж эти писатели – такие неуравновешенные личности. За ними нужен глаз, да глаз.
Алекс не стал даже продумывать ответ. Ему просто хотелось закрыть глаза и умереть, чтобы всё это прекратилось. Он чувствовал, как жизнь покидает его тело вместе с кровью. Но завтра всё будет как прежде. Парень проснется в своей постели с перевязанными ранами и отправит рукопись редактору. Возможно, демон прав и это будет его лучшая книга. Одна из многих, которые были и будут написаны.
- Если тебе станет легче, сталось меньше сотни, - демон холодно улыбнулся, обнажив ровные белоснежные зубы, - Отработаешь контракт и освободишь свою душу. С тобой всегда приятно иметь дело, дорогой друг. Надеюсь, скоро увидимся.
Демон взял со стола список и удалился, унося с собой в ад боль, холод и тридцать шесть, возможно, ни в чем не повинных душ.
