Мне страшно повезло в этой жизни. Я учился в двух московских школах, и обе любимые. Можно ли при таком раскладе написать добрую историю про еще одну школу, в которой никогда не учился, но к которой питаешь самые теплые чувства? Да запросто. Вот слушайте.
«Школа №47»
Жил-был на Северной рабочей окраине юный москвич. И однажды дожил он до середины своего седьмого класса, а учились тогда еще десять лет. В силу этого факта однажды учительница Физики Надежда Сергеевна призвала его к себе и сказала примерно следующее. Дескать, все хорошо, и сам ты мальчик хороший, и друзья твои, Олежа Левшин, Женька Чернов, Димыч Воронин – тоже очень хорошие ребята. Но по ним ведь, если честно – давно плачет наше знаменитое СПТУ-145, что в районе улице Базовской. Ты же с ними не собираешься, верно? А скоро ведь восьмой класс, пора определяться как-то в этой жизни. В общем, будет тут олимпиада по физике на Физфаке МГПИ, съездишь, попробуешь что к чему. Может, и в какую хорошую школу московскую поступишь, с уклоном, а там и на Физтех, глядишь…
Юный москвич послушал Надежду Сергеевну. Съездил на олимпиаду по физике, потом по математике. А потом это дело как-то плавно перешло во вступительный тур, чтоб поступить в школу №47 г.Москвы, как раз в класс с физическим уклоном. Ну и как-то худо-бедно сдал москвич математику с физикой в письменном виде, и даже позвали его на собеседование, чтобы там окончательно решить его судьбу.
Это предыстория. Теперь история.
Страшно не хотелось москвичу расставаться со своими друзьями Олежей, Женькой и Димычем, но жизнь есть жизнь, а настоящая дружба ведь никуда не денется. В общем, в один чудесный майский день, собрав в кулак всю волю и мужество, поехал он на Собеседование. Уже в Школу №47.
Тут нужно отметить первую важную художественную деталь. Олимпиады, а потом и письменные всякие работы так и проходили на Физфаке МГПИ у метро «Спортивная». А вот собеседование было уже в самой школе, где москвич ни разу не был. В силу этого он долго шел, долго плутал в районе Плющихи, даже стоял в растерянности, как те три тополя, и только чудом отыскал нужный ему 1-й Неопалимовский переулок. Ясное дело, и без того его взволнованное состояние усилилось кратно.
Вторая важная художественная деталь была вот какая. И по математике, и по физике на экзамене было по шесть задачек, и на математике москвич решил все шесть, а вот на физике – всего две. Не самый удачный расклад, особенно для класса с физическим уклоном. В силу этого, решено было события не форсировать, вперед остальных соискателей не рваться, а спокойно ждать, а там уж, как сказал однажды Левченко Шарапову – как доведется.
И москвич дождался. Самого вечера, когда из числа соискателей в коридоре остался он один. Делать нечего. Надо было заходить в кабинет, где и вели собеседование двое верховных жрецов Науки, назовем их условно Математик и Физик.
И юный москвич на подгибающихся от волнения коленках вошел.
Тут случилось с одной стороны непредвиденное, а с другой – вполне ожидаемое происшествие, ну еще бы, если с самого обеда беседовать с полусотней одаренных детишек без перерыва. В общем, Верховный Физик стремглав вылетел из кабинета и устремился по направлению к мужской комнате, и остался один Математик. Он раскрыл личное дело юного москвича, и лицо Математика просияло:
- Ого! Все шесть решенных по математике! Дружок, что же ты так долго сидел там, под дверью? Ты принят, сразу! Когда родители смогут документы твои из старой школы забрать и к нам привезти?
Тут москвич, еще не успевший опомниться, чуть не упал в обморок от радости. Но счастье это не было долгим. Потому что вернулся Физик, увидел жалкие две задачи по своему предмету и хмуро сказал:
- Но позвольте, уважаемый Математик! Я вас понимаю, но по физике-то – результат плачевный! Ну я не знаю… Я не думаю…
Произошел небольшой интеллектуальный тяни-толкай, живо напомнивший бессмертное «вчера были большие, но по пять, а сегодня маленькие, но по три»:
- Но по Математике-то!..
- Но по Физике-то!
- Но шесть! Шесть это шесть!
- Но две! Две – это две!
- Но математика-то проще научить физике, чем наоборот!
- Но класс-то физический!
- Но шесть!
- Но он уже тридцать второй получается!
- Но три-четыре ученика всегда отказываются в итоге!
- Но класс-то могут разрешить сделать вообще всего двадцать пять человек, а не тридцать!
В результате решение было принято соломоново: зачислить юного москвича условно, на первую же освободившуюся вакансию.
Прошло еще две недели, то вакансия освобождалась, то класс сокращался, то наоборот. Так москвич наш и висел, как Неопределенность Гейзенберга. А потом вдруг…
А потом, внезапно и вдруг, неожиданно пришло приглашение из другой Школы. И в итоге москвич оказался как раз в ней, и новая школа тоже стала родной и любимой, как и прежняя, и друзья на самом деле никуда не делись, и Олежа, и Женька, и Димыч.
Так и не поучился ни одного дня москвич в школе №47. Но зато – навсегда сохранил к ней теплые чувства, как к очень важной точке, между одной жизнью и другой. И если забрасывает судьба его в район Плющихи, то с добрыми чувствами, выкроив 5 минут, заглядывает он в 1-й Неопалимовский переулок.
Вот такая простая история, и вот такая в Москве школа. Вернее, нынче уже другой номер – но смысл, как говорится, тот же.
Пользуясь случаем – всем ее ученикам большой привет!