Автор: Дмитрий Доводин
Жила-была пила. Своему хозяину, заядлому браконьеру, она служила верой и правдой. Исправно истребляла она в лесу самые здоровые и красивые деревья. Других хозяин не трогал, и пила так и не изведала вкус полусгнившего сушняка. Из всякой пищи она признавала только ту, которая пахла свежей смолой или свежим соком. Много лет трудилась наша героиня, не покладая зубов на полку, над ухудшением лесного генофонда. Однако с годами растеряла она все зубы, и, за ненадобностью, была брошена хозяином в лесу за полгода до пенсии.
Долго пролежала предпенсионерка на голой земле, ржавея и скрипя разболтавшимися винтами. Всё никак она не могла поверить, что хозяин её бросил после стольких лет крепкой дружбы. Всё время вспоминалось ей, как он, с довольным видом, поглаживает её рукоятку и приговаривает: «Молодчина! Хорошая девочка!». А она и рада стараться: улыбаясь всеми зубами, взвизгивает на своём языке: «Будь спокоен! Не подведу!». И никогда не подводила.
Первое время после отставки, она всё ждала, когда хозяин вернётся за ней, извинится за недоразумение и заберёт её назад. Поступить иначе просто не имел он морального права. Но проходили дни, за ними недели, но никто не шёл за ней. Вот она уже приуныла, и от тоски стала всматриваться во всё, что происходит вокруг. Раньше жизнь леса её не интересовала, но теперь она стала ощущать внимательные и изучающие взгляды деревьев. Они всё время присматривались к ней и о чём-то шушукались. И от этого порой становилось жутко.
«Эх, хозяин-хозяин, - думала теперь пила, - много бед мы натворили с тобою в этих краях. И ты был всему зачинщик. Я была только послушным орудием в твоих руках. Но ты, когда настала пора отвечать за всё, смылся в неизвестном направлении, а меня оставил расхлёбывать кашу, которую заварил. Вот и служи после этого людям: дели их радость, помогай им в беде, трать на них время и силы, чтобы, в конце концов, они дали тебе пинка, и рукой не помахали на прощание. Зачем я только согласилась, хозяин, участвовать в твоих аферах? Была бы построптивей, глядишь, цела б осталась».
Наконец, в один прекрасный день, деревья решили прервать своё молчание. Они столпились вокруг пилы, и старая ель осторожно потрогала её корнем.
- Эй, - сказала она, обращаясь к пиле, - я узнала тебя. Это ты пять годичных кругов назад убила моего мужа. Никогда не забуду, как ты подсекла ему ноги, и он рухнул, как подкошенный, и то, как ты визгливо смеялась, когда подрезала ему ветки и верхушку.
- И я тебя помню, - заговорил молодой дубовый пень, - это ты искалечила меня и сломала мне жизнь.
- Ты, всё ты, - подтвердила сосна с сухой вершиной, - и я узнаю тебя. Вглядись в шрамы на моём теле, и, может быть, тоже узнаешь меня. Впрочем, куда там? Ты – одна, а нас, изувеченных, погибших, потерявших родных и друзей, – тысячи, если не миллионы. Разве нас всех упомнишь? – закончила сосна с едкой усмешкой.
Пила поняла, что отпираться бессмысленно, и произнесла:
- Да, всё это сделала я. Но, подумайте сами, как я ещё могла поступить? Я – пила, инструмент, который специально создан для того, чтобы вгрызаться в деревянную плоть. Разве я выбирала, что и как мною будут пилить? Что хозяин приказывал – то я и делала.
Деревья сначала даже опешили от такой наглости. Наконец ель нашлась:
- Только не уверяй нас, что не знала, что хозяин твой – вор и браконьер, и что ты – соучастница.
- Подчинённый не имеет права исполнять откровенно преступные приказы начальства, - добавил дубовый пень.
- Ничего не знаю, обратитесь к хозяину, - затараторила пила, чем окончательно вывела деревья из себя. Те вдруг принялись топтать и пинать её, пока не вогнали в землю по самую рукоять. Тогда их гнев утих и они разошлись.
А пила так и осталась торчать из земли, вся избитая и поломанная. Всё сильней она начала покрываться ржавчиной. И все, кто жил в округе – мыши, птицы, комары, - все брезгливо отворачивались, когда проходили мимо. Когда начиналась засуха, и пила просила воды – никто не приносил. Когда приходили холода, и пила просила ворох сухой травы, чтобы согреться, - никто ей не давал. Если пила простужалась, скрипела, кашляла и просила вызвать ей скорую, - все только поднимали её на смех. И вот уже совсем одолела ржавчина, вот уже и смерть приблизилась вплотную.
Но вот, спустя годы, пришли в лес люди в незнакомой форме. Стали они ходить по лесу и что-то высматривать. Наконец, один споткнулся о ручку пилы, торчавшую из земли.
- Вот и улика, - сказал он. И, орудуя сапёрной лопаткой, двое пришельцев извлекли на свет господень, всё, что осталось от пилы.
- Вот что, гражданка пила, - сказал один из людей, сдвигая фуражку на затылок, - ваш бывший хозяин арестован. Идёт следствие, и теперь только от вашего поведения зависит, будете ли вы проходить на суде как свидетель, или как соучастник. Так что отвечайте: согласны ли вы сотрудничать со следствием?
- Согласна, согласна, - закричала пила, - только заберите меня отсюда, а я вам всё расскажу без утайки.
- Надо же, - пробасила сверху сосна с сухой вершиной, - и про то, как хозяин твой гладил тебя по ручке, и приговаривал: «Молодчина!», тоже расскажешь?
- Эх, сосна, - огрызнулась пила беззубым ртом, - жаль, всё-таки, что я тебе горло тогда не перегрызла!
Нравится рассказ? Поблагодарите журнал и автора подарком.