Эффективная структура производственного комплекса является необходимой предпосылкой для благосостояния нации, для экономического процветания страны. Этот вопрос до сих пор выпадал из поля зрения российского Правительства.
По вопросу о структуре производственного комплекса страны существует две полярные группы мнений. Сторонники "шоковой терапии" вообще игнорируют этот вопрос, считая производственную структуру вторичной по отношению к "рынку", то есть к правилам функционирования экономики на макроуровне.
Вторая точка зрения считает самоценностью уже имеющуюся, хотя и разваленную за последние годы промышленную систему страны и настаивает на необходимости ее консервации и постепенного совершенствования.
Определенное рациональное зерно можно найти в обоих точках зрения. Действительно, нормальные условия функционирования экономики на макроуровне - крепкая валюта, свобода производителей, стимулирующие производство налоги, таможенный режим и т.п. - являются необходимым условием существования эффективного производства.
В то же время эффективность производства зависит и от структурной организации самого производственного механизма. Без оптимальной структуры связей между производителями невозможно сколь-нибудь устойчивое производство. Так что сохранение этих связей до тех пор, пока не сформирована альтернатива, также необходимо.
Однако, при определенной справедливости обоих точек зрения дело заключается как раз в том, чтобы сформировать новую, эффективную систему производства. Систему, отвечающую новым условиям и построенную на современных принципах.
Таким образом, основная хадача структурной политики - не консервация старого и не игнорирование проблемы, а синтез новой структуры производства в России.
Ошибки структурной политики периода Перестройки
Структурная политика периода Перестройки была в целом принципиально ошибочной. Она противоречила основному закону теории Перестроек - деструктурирование старой системы должно быть предварено синтезом альтернативной, которая будет способна принять в себя элементы разваливающейся старой и эффективно их использовать.
Вместо этого политика экономического руководства страны металась между концепциями консервации и деструктурирования. В конце концов победила последняя. Было решено разрушить существующую систему народнохозяйственных связей и обеспечить условия для стихийной самоорганизации новой структуры.
Такая политика не могла быть эффективной, поскольку естественная эволюция требует достаточного времени (десятилетий как минимум), идет методом пробо и ошибок, то есть способна локально порождать нежизнеспособные структуры, которые также быстро разваливаются, и в конце концов создает жизнеспособную, но редко - оптимальную или субоптимальную структуру.
Выбор этого пути Правительством Ельцина-Гайдара был обусловлен его глубоким непрофессионализмом. Не имея реального представления о структуре экономике, тем более о синтезе ее эффективной структуры, руководство страны решило просто самоустраниться от решения этого вопроса. Да и отсутствие конструктивных альтернатив в рамках сложившегося правящего слоя (кроме уже никого не удовлетворявшей теории консервации) явно склоняло к выбору этого пути.
Главным орудием разрушения традиционной структуры народнохозяйственных связей оказалась выбранная Правительством Ельцина-Гайдара схема приватизации. Эта схема полоностью разрушала существующие производящие структуры, открывая путь к полной самостоятельности их подразделениям. В конце концов эти подразделения, получив независимость, оказались вынужденными резко сократить производство.
Сокращение производства пошло по всей цепочке. Единственным тормозом на пути процесса коллапса оказалась консервативная оппозиция директорского корпуса, поддержанного Верховным Советом. Не неся в себе творческого потенциала, она все же приостановила окончательный коллапс производства и сохранила уровень производства в почти 50% доперестроечного, правда с гигантским ростом издержек производства, а также ресурсо- и энергопотребления. (Последнее обстоятельство обусловило падение производства товаров конечного потребления не в 2, а почти в три раза).
Таким образом, в течение длительного периода политика власти по отношению к производству оказалась принципиально деструктивной. В результате мы получили резкое падение производства.
Сегодня ситуация уже приняла необратимый характер. Восстановить доперестроечный объем производства просто путем оптиимизации макроэкономического регулирования (а именно это мы предлагаем выше) уже невозможна, хотя такая оптимизация и остается необходимым условием для экономического роста. Следовательно, макроэкономическое регулирование должно быть дополнено сегодня эффективной структурной политикой.
Выбор оптимальной модели: классический рынок?
Существует целый ряд моделей организации производства в рамках национальной экономики, как реализованных на практике, так и чисто теоретических. По понятным причинам для нас сегодня представляют инетерес скорее первые, нежели последние.
Прежде всего, существует так называемая консервативная или традиционная модель. Она сложилась в эпоху индустриального переворота и основывается на существовании большого количества производителей в каждой отрасли (то есть такого количества, для которого выполняются статистические закономерности).
При большом количестве производителей и потребителей выполняются законы т.н. классического рынка, то есть действует правило "невидимой руки". Классический рынок - чисто статистическая модель, в которой структура производства притирается к структуре потребления через саморегулирование (обратную связь), причем роль управляющей переменной играет цена товра, точнее, ее отношение к стоимости.
Однако, наличие большого временного лага в процессе такой саморегуляции,приводит к очень большим издержкам самого процесса, как для потребителя, так и для производителя. Издержки системы влекут более низкий объем потребления по сравнению с объемом производства, что сужает реальный объем рынка и в конечном счете приводят к кризисам "перепроизводства", что ударяет уже по производителю.
Все эти недостатки модели классического рынка получили в 19 веке название "анархии производства". Вопрос об их преодолении был поставлен в рамках практически всех экономических учений.
Выбор оптимальной модели: монопольная модель?
Следующая модель - монопольное производство - сложилась в конце 19 века в Европе, прежде всего в Германии и России, как стихийный путь преодоления недостатков консервативной модели. В каждой отрасли, особенно там, где складывалось массовое производство, большая часть производственных мощностей сосредоточивалась в руках одного или нескольких связанных соглашением производителей. Они получали таким образом возможность управлять рынком в своей отрасли, сознательно принимая решения на базе информации о запасах и рыночной цене.
Кроме того, крупные монополии получили возможность создавать концерны - то есть объединения производителей по всей технологической цепочке. В рамках концерна производство на каждой стадии могло быть жестко привязано к потребностям следующей7 таким образом рыночное регулирование оставалось лишь на самом конце цепочке - там, где производственный комплекс соприкасался с потребителем.
Преимущества этой модели блестяще проявились в конце XIX - начале XX века. Именно она обеспечила небывало быстрый рост промышленности в Германии и России в этот период. Была частично устранена стихийность производства. Резко уменьшились издержки собственно механизма, сводящего продавца и покупателя.
В то же время эта схема не решила проблем потребителя. Монополии получили возможность диктата на рынке. Ведь цена теперь стала целевой переменной, а управляемой - сам объем производства. Таким образом, естественная ориентация производителя на рост прибылей обернулась для потребителя не меньшими издержками, чем при консервативной модели. Это повлекло вновь сужение потребительского рынка и возможность кризисов перепроизводства.
Правда, последняя опасность повлекла переориентацию производителей на обслуживание внутренних нужд, что стало предпосылкой быстрого расширения производства. Но оно же создало предпосылки для огромного роста государственного потребления. Последнее же влекло ориентацию на развитие военной мощи засчет сужения потребления, то есть милитаризацию экономики.
Милитаризация экономики породила целый ряд агрессивных режимов. Она фактически спровоцировала две мировых войны.
Еще одной опасностью для монополии оказалась ее невосприимчивость к инновациям. Снижение издержек производства уже не было обязательным для роста прибылей. Следовательно, и внедрение инноваций, снижающих эти издержки и удовлетворяющих новые потребности конечного потребителя, стало не особо выгодным.
Выбор оптимальной модели: директивное планирование?
Пути преодоления недостатков этой модели наметились в рамках синтеза советской модели экономики в 20е-30е годы XX века. Получив в наследство от Первой индустриализации в России монопольную модель, отцы советской экономической системы выработали свою концепцию преодоления главного ее недостатка при сохранении имевшихся достоинств.
Эффективная с точки зрения производства система была неэффективной с точки зрения конечного потребителя. Была выбрана насильственная модель ориентации ее на потребителя - через директивное планирование. К этой надстройке над монопольной экономикой применяется название "командно-административная система".
В рамках директивного планирования определялся конечный объем потребления и под него производилась разверстка производства. В каждой отрасли промышленности была сформирована одна монополия, которая и осуществляла производство.
Однако, в рамках этой системы сохранился целый ряд проблем монопольной модели. Во-первых, монополии были все же невосприимчивы к инновациям и инновации наявязывались им государством. Во-вторых, большая концентрация ресурсов в результате перерасперделения от потребителя к производителю (а теперь его собственнику - государству) стимулировала милитаризацию экономики. В-третьих, государство попадало в зависимость от уже сложившейся структуры производства и вынуждено было ориентироваться на нее. А это ставило потребителя в абсолютно безвыходное положение.
Выбор оптимальной модели: американская модель?
Другой путь преодоления недостатков монопольной моедли сложился в США и был во второй половине XX века перенят Европой. Он заключался в формировании системы концернов, которые в то же время не были чистыми монополиями. Позволяя устранить рыночное регулирование в рамках технологической цепочки, эта модель в то же время сохраняла конкуренцию производителей конечной продукции.
Такая модель оказалась склонной и к инновациям и к ориентации на интересы потребителя. В то же время она сохраняла преимущества первых двух моделей.
В основе американской модели лежат огромные концерны. Они обеспечивают так называемое массовое производство. Объединяя обычно в своей структуре все стадии технологического цикла, они в некоторых случаях допускают зависимость от рынка - то есть от мелких поставщиков или агентов обслуживания. Впрочем, они имеют рычаги воздействия на макроситуацию на рынке.
Кроме концернов, обеспечивающих массовое производство, существуют небольшие динамические структуры, базирующиеся на частной инициативе и обеспечивающие немассовидные формыпроизводства - прежде всего услуги, инновации, мелкие серии и т.п.
При этом массовизация производства того или иного товара влечет быстрое превращение производящей ее фирмы в концерн, а исчезновение потребности в каком-либо товаре влечет ту или иную перестройку концерна, иногда через процесс ликвидации.
Эта модель допускает и определенное государственное регулирование, правда косвенное - через макроэкономические параметры. И при этом она ставила ограничители на степень конценорации национальных ресурсов в руках государства и милитаризации экономикик. Хотя, конечно, не преодолевала всего этого вполне.
Модель эта имела с одной стороны компромиссный характер между лкассической и монопольной. Но с другой стороны, она имела и свою интересную особенность.
Исторически возникнув в условиях ограниченности и дороговизны трудовых ресурсов, эта модель не имела возможности повышать норму прибылей производителей засчет увеличения эксплуатации труда. В связи с этим она стала ориентироваться на расширение производства как на источник роста прибылей.
В этой ситуации она оказалась в XX веке наиболее приспособленной к инновациям. С наступлением НТР это преимущество проявилось наиболее ярко.
Выбор оптимальной модели: японская модель?
Следующая модель организации производства - т.н. японская - сложилась прежде всего в Японии, а затем оказалась частично перенята азиатскими индустриальными странами. Она имеет черты сходства и с советской, и с американской моделью. В явной форме сочетая достоинства обоих, она избавлена от некоторых их недостатков.
Японская модель также основана на системе конкурирующих мощных концернов. Присутствуют здесь и мелкие производители, ориентированные на концерны. Есть и мелкие фирмы - производители, особенно в отраслях, где технология производства не требует масштабности.
Но главное в японской промышленной системе - наличие центра управления и планирования, "государственного холдинга". Роль такого холдинга выполняет министерство внешней торговли и промышленности. Этот центр не только осуществляет макроэкономическое регулирование, как в странах Запад, но и обеспечивает целый ряд функций централизованного адаптивного палнирования.
Прежде всего МВТП строго следит за сохранением конкуренции в отраслях, не допуская монополизации более 25% (за редким исключением) производства. Далее, оно определяет приоритетеы национальной экономики, проводит общенациональные программы инноваций, энергосбережения и т.п. Оно осуществляет госзаказы для обеспечения госпрограмм и т.п.
Контрольные и директивные функции МВТП оказываются стабилизатором для японской экономики. Они эффективно выполняют ту роль, для которой в СССР предназначалась система государственного планирования. Особую регулирующую роль играет и банковская система.
Так чо же все-таки сближает нашу систему с японской?
Прежде всего - наличие мощных производственных корпораций и централизованного управления, а также существование (до 1990 года) эффективной банковской системы. А что различает?
Прежде всего - монополизация производства в большинстве отраслей. Далее - отсутствие эффективной парадигмы планирования.
Вот в этих-то двух структурных отличиях и заключается простой секрет структурной неэффективности советской экономики. А также и путь его преодоления.
Основные цели структурной реформы.
Итак, из исторического обзора нам становится понятна основная дилемма выбора структуры: мелкое производство обеспечивает конкурренцию, но с огромными издержками. Крупное производство позволяет преодолеть эти издержки, но ведет к монополизации с ее недостатками.
Снимает эту дилемму система параллельных концернов, которая обеспечивает массовое производство и при этом сохраняет достаточную конкурренцию.
Однако, позволить себе существование нескольких концернов в каждой отрасли может себе позволить только страна с достаточной емкостью рынка. Вообще говоря, в России эта емкость имеется. Однако, в конечном счете, без интеграции страны в целом эта задача до конца разрешена быть не может.
Таким образом цели структурной реформы следует сформулировать следующим образом:
1. Создание в каждой отрасли системы мощных производственных комплексов, охватывающих всю технологическую цепочку или такую ее часть, которая гарантирует устойчивость производственного процесса в целом.
2. Обеспечение конкуренции внутри каждой отрасли. Степень монополизации производства не должна превышать 25%, кроме отраслей, где это невозможно по технологическим причинам. (Надо оговориться, что в России таких отраслей будет больше, чем в Японии).
3. Создание эффективной системы стратегического планирования и контроля в общенациональном масштабе.
Как же эти цели могут быть достигнуты?
Механизмы структурной реформы
Конечно, достижение сформулированных целей оказывается непростым делом. Каждая отраслевая монополия в СССР была сформирована как единый производственный комплекс. Ее расформирование на ряд параллельных не всегда предоставляется возможным.
Очевидно, создание таких параллельных концернов имеет смысл начать в тех отраслях, где это возможно уже сегодня. Прежде всего это относится к легкой и пищевой промышленности, производству товаров народного потребления. То есть к тем отраслям, которые сегодня наиболее пострадали от политики последних лет.
Прежде всего эффективной такая организация может оказаться в сельском хозяйстве и пищевой промышленности - то есть в агропромышленном комплексе. Здесь объединения производителей и переработчиков сельхозпродукции могут складыываться как стихийно, так и через целенаправленную политику государственной власти. Прежде всего, здесь надо избегать гигантизма, но все же обеспечивать достаточный для устойчивого производства размер объединений.
Так же обстоят дела и в легкой промышленности, где вся технологическая цепочка - от производства сырья до пошива - может уместиться в масштабах одного не слишком большого (не более 5-10% производства отрасли в целом) концерна.
Сложнее обстоят дела с крупными всесоюзными научно-промышленными объединениями. В течение десятилетий им навязывалась узкая специализация, как раз и служившая причиной 100%-ной монополизации производства. Это и привело к их кризису сейчас, когда в продукции ряда отраслей потребитель оказался не заинтересован.
Очевидно, выход из положения здесь заключается в коренном изменении политики государства по отношению к этим объединениям: имеет смысл не только предоставить им свободу максимальной диверсификации производства в рамках своих технологических возможностей, но и стимулировать такую диверсификацию постольку поскольку она обеспечивает взаимную конкуренцию.
Очевидно, этот путь достаточно длителен и паллиативен. Все-таки в каждой отрасли останется основной производитель и его конкуренты, для которых это производство не будет основным. Таким образом, при явном улучшении положения такое решения вопроса все-таки не устраняет отраслевого монополизма.
Второй путь заключается в разделении отраслевых объединений на параллельные комплексы там, где это возможно. Это является радикальным решением проблемы. Однако, такое разделение отнюдь не для всех отраслей возможно. Тем не менее этот путь необходимо применять там, где он возможен.
Наконец, третий путь предусматривает создание новых производственных концернов "с нуля" на базе нового строительства или использования мощностей ликвидированных производств. Этот путь требует крупных капиталовложений и достаточно длителен. однако, в условиях инноваций и расширения производства он все равно неизбежен.
Главное - уйти от идеологии расширения существующих производственных структур и перейти к концентрации капиталовложений на новых производствах.
Четвертый путь преодоления монополизма заключается в интеграции нашего рынка в мировой при сохранении одного концерна-монополиста в стране. Участие в международном разделении труда позволит преодолеть недостатки монополизма.
Однако, такой путь стратегически опасен, так как проигрыш единственного национального производителя в конкуррентной борьбе и его возможная гибель могут оставить национальную экономику без существенного производственного блока. Так что имеет смысл сочетать четвертый путь с третьим и в разумных пределах задействовать протекционные механизмы.
Эти четыре механизма и составляют предлагаемую нами идеологию демонополизации экономики. Сама же программа должна вырабатываться на базе конкретного анализа ситуации в отраслях.
Проблема самодостаточности производственных комплексов.
В идущих сегодня процессах структурной реформы заставляет насторожиться одна тенденция, оставшаяся в наследство от советской системы отраслевого регулирования.
В прошлом у нас экономика организовалась по принципу "единого завода". В связи с этим в качестве самодостаточной единицы рассматривалось лишь народное хозяйство в целом. В то же время отрасли не были самодостаточными производственными комплексами и прямо зависели от экономического руководства страны в целом.
Поэтому и формировались отрасли не как законченные циклы, а как блоки, которые являлись лишь частью процесса. Такая система породила определенный стиль мышления у управленческого персонала министерств.
Рассматривая отрасль именно как несамодостаточный механизм они сегодня, в процессе создания новых структур, часто предлагают конкретные воплощения, не имеющие самодостаточности. Происходит раздел не производственного комплекса в целом на самодостаточные концерны, но раздел комплексов старых отраслей на "микроотрасли".
Таким образом, старая система доводится до абсурда. Создаются микроотрасли, монополизирующие какой-либо один элемент производственного процесса. В то же время в отсутствие жесткого централизованного планирования такие микроотрасли нежизнеспособны в принципе.
Такая структурная политика, возникшая из комичного компромисса "радикал-монетаристов" с отраслевой номенклатурой, в конечном счете окончательно разваливает производственный механизм, а заодно и ставит под сомнение прочность позици тех, кто подминает под себя микроотрасли в процессе "приватизации". Логика событий может жестоко разрушить их искусственные построения.
Выход, очевидно, видится в том, чтобы производить структурирование и формирование новых концернов сразу в рамках той концептуальной основы, которая предложена выше. Самодостотаточность концернов обеспечит их прочность при любом развитии дальнейших событий.
Итог
Таким образом, эффективная структура производственного комплекса в России нам видится как система параллельных концернов, содержащих завершенный производственный цикл и по возможности не являющихся отраслевыми монополиями.
Предлагаемый нами путь синтеза этой системы в принципе достаточно длителен, но первые плоды может дать уже в первый год его реализации, поскольку демонополизация охватит половину производственного комплекса страны.
Эта структура производства нуждается и в наличии сильного центрального холдинга по японскому образцу. Однако - это уже отдельная тема.