В 2017 году на Каннском кинофестивале показали отреставрированную версию «Непрощенного» Клинта Иствуда. К показу приурочили мастер-класс ныне уже 90-летнего классика. Вопросы задавал критик LA Times Кеннет Туран, стенограмму перевела Анна Закревская, впервые материал был опубликован в журнале «Искусство кино» (№4, 2017).
— Вчера показали «Непрощенного», вы его тоже посмотрели?
— Да, думал, погляжу первые пять минут, а потом остался до конца. Кажется, будто всего шесть или восемь лет прошло. Мне понравились в нем многие вещи, о которых я совсем забыл.
— Как вы получили сценарий?
— Он попал ко мне в 1980 году — меня хотели таким образом познакомить с работой Дэвида Пиплза, как мне сказали, замечательного сценариста: я тогда искал автора для одного проекта. Начал читать, и мне понравилось. Оказалось, что сценарий свободен — я его купил. Убрал в стол, подумал, что может получиться отличный вестерн — а у меня их было уже много, — на этот раз последний. Прошло десять лет, и вдруг я обнаружил, что сценарий все еще у меня в столе. Достал его, перечитал, и он понравился мне еще больше. Кажется, я забросил его, потому что со мной тогда работала редакторша, которая читала все сценарии. Так вот, она возненавидела «Непрощенного». Ее отзыв до сих пор висит в рамке на стене у меня в кабинете.
Джин Хэкмен тогда не хотел сниматься ни в чем жестоком, я сказал, что это история в каком-то смысле «анти». Она рассказывает о чувствах, которые могут возникнуть, когда позволяешь себе погрузиться в жестокость. Так что иногда обстоятельства складываются в твою пользу.
— Во многих вестернах вы не хотите быть просто классическим героем, «парнем на белом коне», ищете что-то более интересное.
— Да, точно. Времена «белых коней» ушли. Морган Фриман был большим поклонником моих старых фильмов — «Джоси Уэйлс — человек вне закона», например. Он сказал: «Если когда-нибудь тебе нужен будет напарник...» Потом я позвонил Ричарду Харрису, который был где-то на Багамах, он говорит: «Я тут смотрю «Бродягу высокогорных равнин». Сначала он подумал, что его разыгрывают, а когда я предложил прислать сценарий, ответил: «Не нужно, я и так согласен». Вот так все и собралось.
— Вы посвятили фильм учителям — Серджо Леоне и Дону Сигелу. Можете рассказать про ваши впечатления от них? Что вы от них получили?
— Серджо был очень необычным персонажем. Он по-другому видел масштаб и «размер» фильмов. Я многому у него научился. Дон Сигел был невероятно активным, стремительным, деятельным, он думал очень быстро, не проваливал ни одного дубля. Это были мои учителя, мне повезло. Но были и другие, хорошие режиссеры на телевидении, на сериалах. Тогда, в начале 60-х, многие кинорежиссеры, вышедшие из моды, стали работать на телевидении: Ласло Бенедикт, Тэй Гарнетт. И даже плохие режиссеры — у них тоже можно многому научиться: например тому, чего не надо делать. В жизни учишься у всех.
— Дон Сигел как-то сказал: «Анализ ведет к параличу».
— Он имел в виду, что лучше делать что-то, чем постоянно об этом говорить. Если режиссер не уверен в том, что делает, вся команда словно впадает в спячку, никто не движется вперед. У Дона все было в движении. Он был сварлив и ненавидел продюсеров, постоянно на них жаловался: «Не представляю, чем они вообще занимаются!» Я ему говорил: «Ну, они нанимают работников... Тебя вот наняли. По счетам платят». Но его невозможно было переубедить.
https://taskpay.ru/?ref=446161
