Проблема детства в течении долгого времени занимает исследователей в таких областях, как педагогика, психология и социология. Положение детей в обществе, их социальный статус, взаимоотношения со взрослыми, проблема социализации ребёнка, значимость детства в формировании целостной личности – все это так или иначе становится предметом дискуссий, споров. Определить эпоху, в которой мотив детства становится ведущим, достаточно сложно. Литературоведы считают, что начало нового этапа заинтересованного отношения к детству относится ко второй половине XVIII - началу XIX века.
В эпоху Просвещения можно отметить всплеск появления интереса к образу ребёнка в литературе, но он носит в основном прозаический, воспитательный характер. В литературе классицизма детские образы еще не занимали сколько-нибудь значительного места, так как классицизм интересует всеобщее, образцовое в людях, и детство предстает как возрастное уклонение от нормы (незрелость), так же как сумасшествие - психическое отклонение от нормы (неразумие). Произведения того времени описывают пору детства как период, необходимый для формирования полноценного человека. Это связано с борьбой за установление "царства Разума", с повышенным вниманием к воспитанию и образованию вообще. Книги, в которых присутствует ребенок, - это скорее программы, адресованные не столько детям, сколько их воспитателям. Меняется и само значение детства – "Это возраст, который необходимо преодолеть, переделать... Детскость в ребенке - это препятствие.", И. Кант определяет Просвещение как выход человечества «из состояния несовершеннолетия», в котором оно до сих пор пребывало «по собственной вине», из-за неспособности свободно «пользоваться своим рассудком». Разумеется, необходимо воспитать следующее поколение так, чтобы оно безболезненно перешагнуло пору детской доверчивости и наивности. Одним из ярких примеров служит произведение немецкого писателя Я.К. Гриммельсгаузена «Симплициссиум», вышедшее в 1699 году. В нём автор показывает взросление мальчика-сироты, чьи детские порывы души корректирует окружающая действительность.
Если в XVII в. тема детства - преимущественно прозаическая, то в следующем столетии она отступает в более лирической форме. Романтическое представление о детстве было противоположно рационалистической школе. Если обратиться к сфере образования, то это различие станет еще более явным. Рационализм практически не учитывал природу ребенка как такового и обращался с ним как с маленьким взрослым. Для романтиков же образование важно, как развитие природных склонностей ребенка: «Это воспитание дается нам или природою, или людьми, или внешними явлениями». Повышенный интерес романтиков к изображению детства связан и с изменениями в общественной жизни. Общество, создавшееся в результате индустриального развития конца XVIII - начала XIX в., было не заинтересовано в искусстве и часто враждебно ему. Как отмечает П. Кавени, в этой обстановке изоляции, отчуждения, сомнения художник не мог не увидеть привлекательность темы детства как темы литературной. Ребенок мог стать символом глубокой неудовлетворенности художника обществом, воображения и чувствительности, незащищенности и одиночества, страха и удивления и, конечно, изначальной чистоты и наивности. Романтики создают поэтический образ ребёнка - «дитя-радость», который свободен в своих суждениях, счастлив и наиболее близок к пониманию миру прекрасного.
В связи с этим связан обостренный интерес романтиков к истории и - особенно к фольклору, недаром одним из самых распространенных жанров у художников этого направления были сказки (Арнимо и Брентано, братьев Гримм, Гауффа, Андерсена и др.), в основе своей восходящие к устному народному творчеству. В романтизме идеализация детства и образа ребёнка принимает обобщённый символический характер, несколько отвлечённый от реального представления человеческой натуры.
Есть шип у розы для врага,
А у барашка есть рога.
Но чистая лилия так безоружна,
И, кроме любви, ничего ей не нужно.
Этот этап в жизни человека является антитезой взрослого мира, указывая на его недостатки и несовершенство. Однако неизбежное взросление, интеграция в мир взрослых загоняет «птицу, рожденную для радости» в клетку жизни.
Подготовленный поэзией романтизма, в 1830 - 1840-х гг. образ детства перемещается в прозу и занимает в ней центральное место. Ребёнок становится точкой сосредоточения всех сфер социальной и культурной жизни. Романтизм постепенно уступает реализму, изменяя представление темы детства. В XIX в. появляются образы несчастных, обездоленных детей, лишённых внешней опоры, подвергшихся тирании и деспотизму окружающего мира, однако не теряющих свою невинную сущность, как например, в произведении Чарльза Диккенса «Домби и сын».
Проблема жестокого детства раскрывается в изображении отношения взрослых к своим детям. «Странное занятие для ребенка - изучать путь к сердцу жестокого отца». Почти все романы Диккенса имеют счастливый конец, за что автора часто укоряли и критиковали, но «счастливые концы» - это одна из черт философии писателя. Тема детства в творчестве Диккенса раскрывает гуманистическое направление таланта писателя, утверждает добро и справедливость, осуждает равнодушие общества в отношении к детям. «Когда еще не расцветшие наши надежды гибнут безвозвратно от резкого порыва ветра, вот тогда-то мы особенно склонны рисовать себе, какие бы могли быть цветы, если бы они расцвели».
Образ ребёнка в литературе XX-XXI века более сложен и, это связано не только с великими открытиями и потрясениями того времени, но и с тем, что процесс глобализации делает писателей межнациональными в их творческом процессе. Однако интегрированная всемирная база общения не делает тему детства одинаковой в творчестве различных писателей, но даже наоборот выделяет ещё большее количество мнений и индивидуальных точек зрения на тему детства. Например, У. Голдинг в произведении «Повелитель мух» высказывает мысль, что ребенок легко перестает вести себя так, как его учили взрослые, и превращается в дикое, разнузданного существо. Ребенок это некая чужеродная и даже враждебная человечеству сущность, вскрывающая его пороки. «Маска жила уже самостоятельной жизнью, и Джек скрывался за ней, отбросив всякий стыд». С одной стороны, ребёнок полностью зависит от взрослого, является беззащитным, с другой – по внутреннему складу он для взрослых непроницаем. Ребенок говорит на своем языке, играет в свои игры, все это остается загадкой для взрослого. «Если лицо совершенно меняется от того, сверху ли или снизу его осветить, – чего же стоит лицо? И чего все вообще тогда стоит?». Замкнутое пространство, в котором оказываются персонажи книги, их попытка создания демократической власти, которая оборачивается тоталитарным режимом, основанным на страхе и травле несогласных с ним, являются искажённым отражением действительности, мира взрослого.
Совершенно противоположной точкой зрения обладает Р. Брэдбери, по-другому воспринимая тему детства. Дуглас Сполдинг, герой романа «Вино из одуванчиков» похож на маленького волшебника, который взмахом руки будит сонный город и таким же движением может погасить огни и убаюкать его. «Когда человеку семнадцать, он знает всё. Если ему двадцать семь и он по - прежнему знает всё – значит, ему всё ещё семнадцать».
Однако не всегда взрослый человек теряет связь с миром детства, например, в сказочной повести «Маленький принц» А. Экзюпери главный герой, Лётчик, становиться счастливым только тогда, когда находит свою родственную душу в ребёнке, который искренен в своих суждениях, способен фантазировать и благодаря этому чудесному качеству, видеть в его рисунках то, что он пытался на них изобразить. Существует и обратная связь, Маленький Принц ощущает себя взрослым, рассудительным человеком, который несёт ответственность за своих близких и любимых. Хрупкая, капризная роза ждёт его на далёкой, крошечной планете, совсем одна, без защиты и тепла, и несмотря на то, что Маленькому Принцу жаль оставлять своих новых друзей, мальчик всё же покидает их, чтобы спасти нежный, любящий его цветок. «Люди забираются в скорые поезда, но они сами не понимают, чего они ищут, - сказал Маленький Принц, - поэтому они не знают покоя, бросаются то в одну сторону, а то в другую… И всё напрасно… Глаза слепы. Искать надо сердцем».
Случается, что подростки слишком рано входят в мир взрослых, оставаясь без внешней опоры и поддержки. Не имея верного друга или наставника, они либо разочаровываются в окружающей их среде, либо страдают от неё, становясь жертвами внешних обстоятельств, которых, в силу своей наивности и отсутствия опыта, они не могут предопределить. О такой проблеме рассказывают герои Д. Селинджера и А. Мердок.
Роман Д. Сэлинджера «Над пропастью во ржи» написан от лица шестнадцатилетнего Холдена Колфилда, находящегося на лечении в клинике: он рассказывает об истории, случившейся с ним прошлой зимой и предшествовавшей его болезни. Холден не принимает жестокую действительность мира, он отказывается жить по навязанным ему канонам и морали мира взрослых. Столкнувшись с реальностью, где любые действия и слова взрослых людей лживы и неискренни, он хочет уберечь от горькой правды мир маленьких, безгрешных детей. «Понимаешь, я себе представил, как маленькие ребятишки играют вечером в огромном поле, во ржи. Тысячи малышей, и кругом — ни души, ни одного взрослого, кроме меня. А я стою на самом краю скалы, над пропастью, понимаешь? И мое дело — ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. Понимаешь, они играют и не видят, куда бегут, а тут я подбегаю и ловлю их, чтобы они не сорвались. Вот и вся моя работа. Стеречь ребят над пропастью во ржи. Знаю, это глупости, но это единственное, чего мне хочется по-настоящему. Наверно, я дурак».
Айрис Мердок в романе «Море, море» изображает подростка потерявшимся, сбившимся с пути по причине внешних обстоятельств, но в то же время он искренен в своих поступках, наивен и доверяет миру взрослых, тянется за родственными узами. Однако в реальности он представляется лишь средством для достижения цели, из-за чего и происходит его трагическая гибель. «Отец был человек тихий, книжный и самый, кажется, незлобивый из всех, кого я знал в жизни. ... Нас всегда тянуло друг к другу, всегда хотелось быть вместе. Вот она, проверка: это сильнее, чем преданность, восхищение, страсть. Если тебе все время нужно, чтобы человек был рядом, это и есть любовь».
В современной мировой литературе образ ребёнка постоянно видоизменяется. Безусловно, он зависит от мировоззрения писателя, а также от его читательского опыта. А вы читали эти произведения? Какое литературное направление самое любимое?