1
Огонь в огне растворены сполна,
Вода в воде и камень с камнем вместе –
Богиня не доступна зову лести,
Богиня равной только лишь верна.
Волна к волне на ложе глубины,
Луна к луне – их две, а надо боле.
Вот воля удостоенная воли,
И тишина – в ней крики не слышны.
2
На тишине предсказанного дня
Две горсти пепла – саламандры буден,
Тень темноты, и больше не осудят,
Не придадут бездействию огня.
Две тишины не смятые в одну
На расстояньи воскресят молчанье.
Две пустоты назначили свиданье
И вот бредут по высохшему дну.
3
Сожженный мост на север от любви,
Пустые окна тишина откроет.
Мы уходили в никуда по трое,
Сказав друг другу: Хочешь, не живи!
Бродячей вербы под окном испуг
И хохот-топот перекати-поля.
Зачем нам воля? Можно и без воли.
Зачем нам всё, что наступает вдруг?
4
Нелепый караван страстей и книг.
На белизне до боли копоть свечна.
Я – никакая, просто бесконечна,
Собой пронзая каждый новый миг.
Иллюзия открытого окна,
А там стекло израненное телом.
Вы смелые? Так дайте бритвы смелым,
Не то их покалечит тишина.
5
За серебро все было решено:
Глоток металла – смерть вампиро-бога.
Мистерия подробностью убога,
И всё героям свыше чар дано.
Оплавлена, растоптана печаль.
Все драмы – в фарс священного писанья.
А шторы все в истоме зависанья
Собой убили для смотрящих даль.
6
Тебя хотеть немногих тяжкий крест,
Тобой пылать – вот пытка обреченных.
Сестра и брат друг другом увлеченны,
И много небом нареченных мест.
Сухой полыни запах по лицу,
И горечь губ – соблазны бестелесны.
Немногим жить дано за краем бездны,
Не многим ясен плачь по мертвецу.
7
Кто в колокольный звон вошел смеясь,
Тот был от бога просто безоружен.
Пришла пора, когда кумир не нужен,
И променять блеск идола на грязь.
Столетний дуб – для молнии приют.
Величье, хоть незыблемо, но хрупко.
На нежной коже свежая зарубка,
А это значит, снова не убьют.
8
Поймав свой мост, не дай ему уйти.
На боль умножен скальпель подсознанья.
Холодный ужас тщетного терзанья
И кто-то новый на твоей груди.
На плахе дождь ждет с упоеньем казнь,
Окрасив лужи в алый цвет заранье.
Приди – всё в мишках плюшевых свиданье.
Палач идет, казнить будет, смеясь!
9
Затравлен свет мерцающей звезды –
Свет фонаря его душил за полночь.
Я – темнота, а в ней найдется сволочь.
Кто виноват, что встретишься с ней ты?
Тугой корсет из новеньких ножей
Затянут туго, и петля мертвеет.
Иди ко мне – никто не пожалеет
В пустом дому на сотни этажей.
10
А голова с утра уже болит
Не от любви, не от вина – от боли.
От пустоты ненужной глупой воли
Святошу без греха терзает стыд.
На мотыльках с полей летит роса.
Твоя постель сегодня не напрасна.
Любовь мертва и навсегда прекрасна,
А ты не смеешь мне взглянуть в глаза.
11
Нательный крест тебя уже спасет.
Я отступаюсь – ты мне надоела.
Плоть без любви не называйте телом.
Я не возьму тебя с собой в полет.
Ты – рубикон без солнечных перил,
Но ты сорвешься в маленькую бездну.
Я ухожу! Кощунства бесполезны!
А ты гадай, кто первым разлюбил.
12
Скандальный дым сигары в облаках –
Бог сын, отец и дух в противогазе.
На небесах слой многотонный грязи,
И пред иконой чудотворный страх.
Гиены пепел нынче не остыл,
И херувимы поддадут нам жару.
Я вылеплю из глины аватару,
Чтоб новый бог хоть для кого-то был.
13
С утра еще все было хорошо –
Холодный душ мурашек гонит стаю.
Твоё письмо до дырок зачитаю
И почтальона, коли сам пришел.
Окно ушло – в дому царит сквозняк.
Пока вернется, дом засыплют листья.
Всю ночь их рисовала Осень кистью,
Чтоб на рассвете подарить вот так.
14
Мой чайник стал сегодня голубым,
Свистит весь день, а денег и так мало.
Сварю кисель клубничный – тьма крахмала,
И выпью – умереть так молодым.
Ты не звонишь, не пишешь, ты пришла.
Звонок немеет под твоей рукою.
Наивно думать, что тебе открою.
Но дай подумать, как меня нашла.
15
Сегодня вечер. Целый день кино
На небе, не при чем здесь телевизор.
Пришла ругать за шум соседка снизу.
Ей не понять – опять ушло окно.
Какой модерн – Гаргона в бигудях!
Какой кутюр – халат в горошек с блюдце.
Обои, на пол падая, смеются –
Приклеены знать были на соплях.
16
Ты не пришла, но пишешь и звонишь.
В монастыре, как видно, очень скучно.
Любить тебя наверно все же лучше,
Чем не любить, но только если спишь.
Ты хороша безумно и до слез
Твоих, конечно, я своих не помню.
Я уведу тебя из этих комнат
Туда, где розы снежные, – в мороз.
17
На лыжах я не ездила давно,
А по асфальту очень неудобно.
Меня стыдишься? Что ж ты бесподобна.
А я иду искать свое окно.
Мы заблудились. Да, нехорошо.
Убей меня – тебе, я вижу, худо,
А голову мою поставь на блюдо
И дверь запри, чтоб кто-то не вошел.
18
Тебя достала, ты ушла. Зачем?
Куда же ты, последняя живая?
А я осталась, сны перебирая,
Воспоминанья – чушь, ну их совсем!
Мне хорошо который день подряд.
Твои обиды где-то рядом бродят,
Они меня упорно не находят,
А я на потолке рисую ад.
19
Явился дьявол вежливый такой,
Просил его за хвост не дергать всуе.
А я сказала: «Я же лишь рисую!»
Он на рисунок мой смотрел с тоской:
«И это ад? Вот это страшный суд?
Какой позор! Я умываю руки!
Нет муки хуже, ожиданья муки.
Ну, я пошел. Меня наверно ждут.»
20
Дождь с потолка идет который день.
Сижу на шкафе и читаю книжку.
Я утопила плюшевого мишку,
А воскрешать бессмысленно и лень.
Проплыл на кухню пук сушеных роз,
Твои записки: «Жду!» «Люблю до гроба!»
Я вижу гроб, в нем трупики – мы оба.
Какая пошлость! Вдруг придет Христос.
21
Соседку снизу позову на чай.
Его мы будем пить в рыбачьей лодке.
А тем, кто скажет: Вот две идиотки!
Я попрошу ее: Не наливай!
От предложенья тетя умерла.
Мне жаль ее с тремя детьми без мужа.
Потоп ушел к соседям, сохнет лужа.
Окно вернулось, только без стекла.
22
Язык свечи лизнул мою ладонь.
Тебя зову – глоток огня и площадь.
Твой флаг у сердца ветер дум полощет.
Но руки прочь! Мое! Отдай! Не тронь!
И снова ты… другая – всё равно.
Люблю тебя, дарю своё, чужое.
Вот для кого-то светлое большое,
А я, целуя, выброшу в окно.
23
Тень от банта в горошек голубой.
Наверно глюк, но я его не вижу.
Иди сюда, не бойся, не обижу!
Тут поняла, что говорю с собой.
Мой бант при мне, но тень-то не моя!
Чужая тень! Наверно, заблудилась.
Похоже, я до чертиков влюбилась,
А может быть влюбилась, но не я.
24
Сижу во тьме убитая тобой,
Черчу помадой на стене сердечки.
Как танцевать, коль нет в квартире печки?
Но ты придешь и заберешь с собой.
Фонарь под глазом тоже комплимент.
На мотыля так падки крокодилы.
Я – бабочка ночная. Милый! Милый!
Какая острота, какой момент!
© Автор. Фен-Ри
Написать автору: fen-ry@ya.ru
Мой инстаргам: stihi_fenry