«Я знаю, что я не способна написать цветок, не смогу я и написать сияние солнца в яркий летний день. Но я надеюсь, что мне удается передать через цвет, мое ощущение цветка или лучше сказать, мое ощущение, которое на какой-то момент становится важным благодаря цветку.» Джорджия О’Киф
В каждом посте я рассказываю значение определенных элементов в картине и показываю свои работы. Сегодня же хочу поделиться историей об одной известной художнице Джорджии О’Киф, которая вдохновила меня на написание цветов.
«Отличительным знаком» Джорджии О’Киф стали огромные цветы, которые она писала на протяжении всей жизни. Для своих работ художница выбирала нежные и фактурные растения — каллы, ирисы, маки, дурман и петунии.
Американская художница Джорджия О’Кифф описала свой метод работы над картинами так: «как можно красивее заполнить пустое пространство». Почти буддистский подход к живописи позволил ей избежать изображения людей. Абстрактные пейзажи и гигантские, словно выведенные на авансцену цветы стали известны всему миру. Хотя путь к этой визуальной простоте и лаконичности был непростым.
Девочка, которая знала, чего хочет
О’Кифф родилась в 1887 году в штате Висконсин. Ее родители были состоятельными землевладельцами, поэтому, когда семья переехала в Вильямсбург, штат Вирджиния, Джорджия стала учиться в престижной школе для девочек Chatham Hall.
Одноклассница, вспоминая О’Кифф, отмечала: «Самое необычное в ней — абсолютная простота одежды… Эта сильная девочка знала, что ей подходит, и она не променяла бы это ни на что иное».
Первые месяцы в школе О’Кифф занималась музыкой и даже выступала на концертах. Но затем директриса Элизабет Уиллис заметила художественный талант Джорджии, и девочка стала осваивать живопись и рисунок. Будущую художницу мгновенно прозвали «королевой мастерской». Благодаря рекомендациям той же Уиллис после школы О’Кифф поступила в знаменитый Художественный институт Чикаго.
Главное внимание в институте уделялось изучению человеческой фигуры — впервые студентки могли работать с натурщиками-мужчинами. Однако атмосфера вуза, его рутина, строгое академическое преподавание не нравятся Джорджии. Вскоре она решает осваивать страну — начиная с Нью-Йорка.
Все дороги ведут в Нью-Йорк
Карьера художника в Америке практически невозможна без признания богемы Гринвич-Виллидж и денег Верхнего Ист-Сайда. Центром художественной жизни города в 1920-х годах была галерея Альфреда Стиглица «291», где широкой публике показывали самое новое, скандальное и революционное искусство — Родена, Матисса, Тулуз-Лотрека и Пикассо.
О’Кифф попала в эту галерею, даже не пытаясь: без ведома Джорджии ее абстрактные рисунки углем Стиглицу отправила подруга художницы. Фотограф немедленно включил их в групповую экспозицию. Когда О’Кифф услышала об этом, она пошла в галерею с твердым намерением вернуть свои работы. Однако рисунки остались выставленными. Через пятнадцать лет Стиглиц и О’Кифф поженились.
Впрочем, их семейную жизнь вряд ли можно назвать счастливой. Прислушавшись к Альфреду, Джорджия отказалась иметь детей и выбрала карьеру. Однако муж завёл себе молодую любовницу, и художница довела себя до нервого срыва мучительными переживаниями. Официального развода не последовало, а в 1946 году Альфред Стиглиц умер. До конца своих дней он оставался преданным поклонником Джорджии, сделал несколько сотен её фотопортретов и познакомил со своими друзьями, фотохудожниками-модернистами. Профессиональные и личные взаимоотношения О’Киф и Стиглица также станут ключевым аспектом ретроспективы в Европе.
Спустя почти 30 лет после своей смерти Джорджия О’Киф стала автором самой дорогой картины, написанной женщиной и проданной на открытых торгах. В ноябре 2014 года «Дурман/Белый цветок № 1» (оригинальное название — «Jimson Weed/White Flower No. 1») ушёл на аукционе Sotheby’s в Нью-Йорке за 44,4 млн долларов. Полотно размером 122×101.6 см, созданное в 1932 году, в три раза превысило ожидаемую цену и почти в четыре раза — предыдущий рекорд среди женщин («Без названия» Джоан Митчелл). До этого момента самая высокая цена за произведение О’Киф составляла 6,1 млн долларов.
Выставка «Джорджия О’Киф» в Лондоне и Вене сделает акцент на её особом месте в преодолении разрыва между европейским модернизмом и американской послевоенной абстракцией, а также её роли в качестве посредника между природным и абстрактным, между органическими и геометрическими элементами, между переживаниями и деперсонализацией.
По материалам официальных сайтов Tate Modern и Bank Austria Kunstforum.
Читайте заметки, смотрите мои картины, ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал. Если Вы хотите приобрести мои работы, напишите в комментариях.