О причине испуга можно прочитать тут: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4
Пришло лето и принесло с собой особые летние запахи цветов, мёда, земляники и грибов.
Тёплыми вечерами мы сидели возле домика, где папа соорудил себе мастерскую, в которой что-то чертил и рассчитывал.
Бабушка попросила его сколотить несколько лежанок, на которые она сплела только ей известным способом толстые накидки из полосок ткани и там, с мамой, мы сидели обнявшись, а она мне рассказывала, как прошел её день.
На тот момент времени я так и не заговорила и мама опять возила меня в свой институт. Там меня опять смотрели и врачи, и преподаватели, и студенты её группы и все в голос говорили, что надо ждать, нужно время. Успокаивали, что я опять заговорю, и что у меня сильный испуг.
Мысленно я быстро говорила: рассказывала маме и в основном бабушке и папе обо всех событиях, которые происходили не только в моей жизни, но и в моей голове.
В тот день, когда люди собрались у огромной лужи, решая извечный вопрос о том, быть ей или не быть, произошло много событий, и я часть этих событий хотела рассказать маме до того, как уснуть.
Но другие новости надо было рассказать ей тоже.
Ведь я узнала, что это вовсе и не противная лужа, а может быть там целое море. Узнала, что папа на все руки мастер и мне хотелось узнать, как это видно на его руках, ведь у него только две руки, а соседи говорили, что «он рукастый» и что голова у него золотая, а я так внимательно смотрела, но не разглядела. Даже волосы перебирала и стучала тихонько по голове, но он только посмеивался и у меня спрашивал о том, чего это я стучу.
Я уже смирилась, что мои близкие не ждут от меня ответа и, сказав несколько слов, уходят по своим делам. Только бабушка и папа долго со мной говорили и просили показать язычок, надуть щеки и что-то сказать или просто помычать.
Но мычать у меня тоже не поучалось: горлышко как-будто было чем-то забито…
А мне столько хочется рассказать: что под грушей есть норка и в ней кто-то живет. И этот кто-то разговаривает со мною мысленно.
А ещё мне не терпелось рассказать о том, что у нас возле дома скоро будет проспект, как только мой папа придумает, как убрать эту огромную лужу. А проспект построят дядя Костя и мой папа.
Соседям очень нравился наш двор, чистота и порядок. Они просили папу, чтобы и им уложили камень также. Но после болезни папа очень уставал на работе, тем более наша семья, особенно бабушка, пережила такие серьёзные испытания, и он хотел быть больше времени с семьей, поэтому отвечал, что пока не может этим заняться.
Как-то вечером дядя Костя и папа сидели в летнем кабинете и о чем-то разговаривали. Мне было интересно, и я потихоньку залезла на лавку и стала слушать.
Пришла Найда, улеглась рядом на камень. За день нагревшийся, он медленно отдавал тепло, и Найда нежилась на нём. Пришел наш кот, устроился у меня в ногах и так мы втроем стали подслушивать их разговор.
Папа и дядя Костя говорили о том, что надо обязательно что-то делать с лужей, которая разрослась. Потом дядя Костя сказал, что лето быстро пройдет и наступит дождливая осень и если сейчас не положить соседям камень, то потом никто не попросит. Дважды люди обращаться не будут.
Тут просигналила за калиткой машина и во двор зашла мама со своим студенческим чемоданчиком, а за ней Андрей Викторович, который приезжал к нам каждую пятницу, а потом субботу и воскресенье отдыхал у нас в саду, или ходил на рыбалку с папой и дядей Костей, или ходил на охоту с мужиками. Папа на охоту не ходил, не любил. Андрею Викторовичу у нас очень нравилось. Мне он тоже нравился. Всегда что-то рассказывал, привозил мне книжки, игрушки, учил со мною стишки и очень расстраивался тому, что я ничего ему не рассказываю, не повторяю за ним стишки, не смеюсь.
Но я всегда хотела очень-очень хотела рассказать ему, и маме, и папе, а особенно бабушке свои детские новости. Рассказать о Домовиках, домовёнке, о луже и обо всём, что происходило со мною в моём детском мире. Но что-то колом стояло у меня в горле и кроме как в своей голове я ничего не могла никому рассказать. И от этого я тихо плакала.
И вот сегодня, такое хорошее событие произошло, что папа и дядя Костя решили, как уберут лужу и как помогут соседям, как в улей, который стоит у нас за кустом жасмина, прилетают пчёлы и возле улья пахнет мёдом, а мы с мишкой там тихонько сидим и нюхаем его запах.
Мама такая веселая шла по дорожке к нашему домику и я решила побежать ей навстречу и все быстро-быстро рассказать все новости.
Я соскочила с лежанки и побежала к маме, размахивая руками, что ей рассказывала, рассказывала, но поймала её удивленный взгляд и поняла, что я не произнесла ни слова.
Я откинулась на маминых руках и горько зарыдала. Но опять, я не издавала ни звука. Мама крепко держала меня, а я от невысказанного горя беззвучно рыдала. Все замерли.
Только дядя Костя осторожно взял меня у мамы и, повернув меня к себе лицом, тихо сказал, глядя мне в глаза: - «А теперь скажи всё, что хотела сказать. Набери воздух, быстро его выдохни и говори. Ты можешь!»
Он меня тихонько тряхнул.
То ли от отчаяния, то ли от его тихих уверенных слов, я выдохнула весь воздух, а с ним вышла и та пробка, которая не давала мне всё это время говорить.
- Мама, мама, мамочка - во все горло закричала я.
- Бабулечка, любимая – верещали мои эмоции.
- Дядя Костичка – плакала я у него на плече.
Мама осторожно забрала меня у дяди Кости, прижала к себе и стала качать, тихо припевая мне любимую песенку. Я медленно успокаивалась.
Андрей Викторович, был очень удивлен произошедшим, так как знал меня тихой девочкой, а тут такие эмоции.
Но через некоторое время уже с пониманием слушал бабушку, вникая в каждое слово.
Потом подошел ко мне, а я уже сидела на коленях папы, погладил меня по голове и сказал, что привез мне подарки. Он достал из своего рабочего чемоданчика несколько детских книжек, а потом пакеты с мармеладом, пастилой и зефиром.
Взрослые остались пить чай, а меня мама понесла в комнату спать.
Вот так я снова стала говорить.
О причине испуга можно прочитать тут: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4