ладимир Путин неуклонно расширяет участие российского государства в экономике, в которой все больше доминируют крупные компании. Коронавирусный кризис с его однобокой финансовой помощью, которая приносит больше пользы крупным работодателям,чем предпринимателям, похоже, будет продолжать этот процесс. В краткосрочной перспективе это укрепит позиции президента. В долгосрочной перспективе это означает застой.
Правительства почти всех государств были вынуждены вмешиваться в свою промышленность в течение последних нескольких месяцев, когда они боролись, чтобы сдержать последствия от COVID-19, спасая авиакомпании, автопроизводителей и многое другое. Однако с начала 2000-х годов наши власти постепенно расширяют свое экономическое присутствие, создавая корпоративный ландшафт, который теперь опирается на меньшее число секторов и меньшее число конкурентов.
Какая именно часть российской экономики находится под контролем правительства Путина, остается неясным.
Финансовые средства защиты России от коронавируса и ценового кризиса на нефть подойдут более крупным компаниям, находящимся под влиянием государства. Более мелкие частные работодатели, уже испытывающие непреодолимые трудности в негостеприимной деловой среде, получат более ограниченную поддержку. Только 13% малых и средних компаний говорят, что они обязательно выживут, согласно мнению экспертов.
Недавние заявления о дальнейшей помощи экономике обнадеживают, но помощь приходит с большим опозданием, будет выплачена из более широкого бюджета реагирования на пандемию, который в настоящее время оценивается всего в 3,5 процента от валового внутреннего продукта прошлого года. Ожидается, что только часть этих расходов - от 0,8% до 1,7% ВВП - будет представлять собой новый вид дискреционных расходов, которые действительно окажут поддержку малым предпринимателям. Помощь в виде налоговых льгот и аналогичных мер, которые являются частью одного и того же финансового пакета, принесет больше пользы крупным компаниям и государственным структурам, чем тем, кто просто нуждается в средствах, чтобы продолжать платить зарплату и поставщикам.
Установить, какую часть экономики уже контролирует российское государство, непросто. Оценки, согласно которым эта доля составляет 60-70% ВВП, могут оказаться чрезмерными. Расчеты, обсуждаемые в недавней статье, опубликованной Международным валютным фондом, составили в 2016 году около одной трети ВВП, что менее заметно по мировым стандартам. По оценкам Центра стратегических исследований, российского аналитического центра, в 2016 году эта доля составляла около 46 процентов. Что касается занятости, то, по оценкам исследования МВФ, на долю государства приходится примерно половина рабочих мест в формальном секторе труда. Это очень много, хотя и похоже на то, что можно увидеть в Скандинавии.
Однако, влияние государства в России выходит за рамки прямого участия. Оно также проявляется в распределении ресурсов, в том, как государственные надзорные органы выполняют свои функции и даже в импорте. Наиболее сильно это присутствие ощущается в стратегических секторах, которые доминируют в экономике страны: энергетике, транспорте, горнодобывающей промышленности и банковской сфере... Например, государственные кредиторы составляют более двух третей банковской системы по размеру активов.
Эта ситуация является не лучшей новостью для частных компаний, не имеющих связей с государством, особенно для малых и средних предприятий, которые часто сталкиваются с потребителями и несут на себе основную тяжесть локализации коронавируса. Малые и средние предприятия уже составляют скудную пятую часть ВВП России по сравнению с 50 или 60 процентами в зарубежных странах с развитой экономикой. Они берут еще меньшую долю бизнес-кредитов. Временное закрытие предприятий и сокращение расходов, вызванное низкими ценами на нефть, наносят ущерб и без того слабым предпринимателям, а вместе с ними и надеждам на улучшение баланса между стратегическими секторами и более эффективными, конкурентоспособными частными рынками.
Но даже в этой ситуации крупные компании, в том числе государственные предприятия в сфере национальных ресурсов и тяжелой промышленности, имеют опыт получения финансовой помощи в условиях кризиса. Они пожирают и более слабых соперников. И вряд ли можно винить правительство в том, что оно поддерживает своих крупнейших работодателей. Риск огромных потерь рабочих мест и беспорядков велик и у чиновников есть рычаги, которые они могут использовать в отношениях с этими компаниями. Путин уже достаточно эффективно использовал их в прошлом.
Компании с сильными московскими связями, такие как сталелитейный гигант "Северсталь", выплачивали рабочим премии за коронавирус, а многие другие вносили свой вклад в медицину и снабжение.
Государственные связи означают, что тяжеловесы также знают свое место, и они вмешались, чтобы внести свою лепту в КОВИД-19. Сталелитейный завод Алексея Мордашова "Северсталь" и ГМК "Норильский никель" миллиардера Владимира Потанина выплачивали рабочим премии за коронавирус, а многие другие вносили свой вклад в больницы и снабжение.
Все это укрепляет покровительственные связи, лежащие в основе путинского режима. Это хорошо для президента, но менее полезно для будущих перспектив тяжелой углеводородной экономики, которая нуждается в частных инвестициях и отстает в инновациях, несмотря на усилия сверху из Москвы.
Ну, всё что знал - рассказал.