II часть
I часть рассказа можно прочитать ЗДЕСЬ
К зиме село совсем опустело. Потом стали приходить похоронки.
После рождества одна за другой пришли похоронки на братьев Таисьи. Мать такое пережить не смогла, слегла, а через месяц ее похоронили. Таисья, за это время, сильно изменилась. Из веселой и бойкой девчонки она превратилась в молчаливую и серьезную женщину. Иногда, Илья Иванович даже боялся с ней заговорить. Таисья изматывала себя работой, а вечером чуть живая валилась с ног. Писем от Гриши не было.
Часто, засыпая, она думала о нем, о прежней беззаботной жизни, о том, как весело они гуляли. Думала она и о Николае, о их последней встрече на станции, и ругала себя, за то, что как грубо ему тогда ответила.
Война закончилась и к лету стали возвращаться мужики. Гриши все не было. Мать Гриши, писала в областной военкомат, через месяц ей пришел ответ: "Красноармеец Григорий Кисин 1922 г.р. рядовой, пропал без вести в марте 1942г." В глубине души, Таисья, все еще надеялась на чудо.
С войны вернулся Николай. Герой, в орденах и медалях. Они столкнулись с Таисьей в дверях колхозной конторы.
-Ну что, Тая, не рада меня видеть? Не ждала?- спросил он. Таисья, не поднимая глаз, прошла мимо.
Осенью, Николай опять реши свататься к Таисье. Илья Иванович был не против. А у Таисьи не было ни сил, ни желания сопротивляться, и вскоре они с Николаем поженились.
Николай был примерным мужем и хозяином. И в колхозе был на хорошем счету, и дома все в порядке держал. Руки у Николая были золотые, такие красивые наличники для окон вырезал, что даже сам председатель, к следующей весне, сделал ему заказ.
И только дома его ни кто не ценил. Таисья, под стать Николаю, тоже была хорошей хозяйкой, чистоплотной и аккуратной. Но ни ласки, ни душевных разговоров у них никогда не было. По имени мужа она называла крайне редко, и то только при посторонних, а дома только ты да ты: "Ты забор починил?" " Ты сена корове дал?" И постоянно виделся Николаю в ее глазах немой упрек, что он, а не Гришка, вернулся с войны живой. И часто, долгими зимними вечерами, скрывшись от всех в своей мастерской, вырезая узоры наличников, злился Николай на себя и на Таисью, и понимал, что насильно мил не будешь.
Таисья, за год совместной жизни, прикипела к мужу всей душой, но ни себе, ни уж тем более Николаю, признаваться в этом не хотела. Глупая бабья гордость все не давала ей покоя. И жалко ей иногда становилось Николая, который молча терпел ее упреки и дерзкие выходки.
Послевоенные времена были тяжелые и голодные. И даже мука в доме стала редкостью. Таисья работала на элеваторе. И попутала ее как то нечистая, украсть зерна. Как в тумане стащила она с головы платок, бросила в него три пригоршни, завязала узелок и сунула за пазуху. Боязливо огляделась по сторонам, но ни кого не заметила.
Всю дорогу до дома она себя кастила последними словами. И не понимала, как могла на такое решиться, и что теперь скажет Николаю. Николай выслушал жену молча, и ничего не казал. Но весь вечер видела она в его взгляде тревогу.
Чрез несколько дней, ночью, разбудил их стук в окно. Николай отодвинул занавеску, посмотрел, кого принесло в такую рань, и спешно начал одеваться. Таисья услышала голос председателя, Якова Семеновича, и внутри все похолодело. Тихонько она выглянула из-за занавески и увидела председателя, и с ним еще двух незнакомых мужчин. Услышав обрывки фраз, она сразу все поняла-пришли за ней. Накинув на плечи полушалок, босая, Таисья выскочила на крыльцо к мужу.
-Яков Семенович, прости меня родненький, бес дуру попутал!-начала тараторить в слезах Тая-Виновата я!
-Живо в дом заберись! -грозно крикнул на нее Николай, и силой затолкал за дверь.
Таисья стояла за дверью, как парализованная. Она слышала, как громко колотится ее сердце. И тут голос Николая вывел ее из оцепенения:
- Яков Семенович, прости бабу дуру, не виновата она. Это я ее научил зерно скрасть. Мне и отвечать. Она сама бы не в жизнь до такого не додумалась, а я ей пригрози, мол не принесешь зерна-поколочу. Да и на сносях она у меня, ребеночка ждет, первенца. Куда ж вы ее заберете, забирайте меня. Я виноват, мне и отвечать.
Таисья сначала не понимала, что это несет ее муж, кто ее заставил?... какой ребеночек...?
-Ступай, Николай, собирайся, а мы тебя здесь обождем. Ты только по скорее давай, не мешкай- сказал председатель.
Николай шагнул за дверь, и в темноте натолкнулся на Таисью, она даже не пошевелилась. Молча он пошел в в избу и начал собираться. А собирать то особо было и нечего. Таисья опустив голову стояла молча. И вдруг неожиданно бросилась к Николаю на грудь:
-Коленька, родненький, любимый мой, прости меня! Прости меня дуру за все!- Николай от неожиданности замер. Таисья подняла на него свои полные слез глаза. И в первый раз за всю их недолгую супружескую жизнь, Николай увидел в них любовь и тепло, о которых так долго мечтал.
Он крепко прижал к себе жену и прошептал ей на ухо, как тогда, на станции, в сентябре сорок первого:
-Пообещай, что будешь ждать меня. -Обещаю, Коленька- прошептала Таисья, и всхлипывая, уткнулась носом в родную фуфайку.