Продолжение. Начало здесь.
Мужик переходил дорогу по "улице-реке". Было очевидно, что ноги у него давно промокли, а сам он промерз: для человека в летних ботинках и в офисном костюме такая погода – действительно неожиданность.
На мужике был длинный плащ из «как-бы кожи». Такие плащи «а-ля Матрица» в Волгограде не носили уже несколько лет. Воротник был поднят и закрывал человеку периферийный обзор, зонт же, чуть наклоненный вперед, навстречу порывам ветра, сужал поле зрения еще больше.
В плане обзора можно было сказать, что в тот момент это был не мужик, а легкий танк БТ-2: почти без «брони», поливаемый «пулями» дождя, с ограниченным углом зрения и почти без вооружения. Неудивительно, что эту «бэтэшку» тут же протаранил фашистский «Тигр». Точнее, не фашистский, а дагестанский. И даже не «Тигр», а «Приора» с таксистскими «шашками».
То ли у дагестанского «механика-водителя» тоже было неважно с обзором, то ли он спешил забрать очередного «штандартенфюрера» с «поля боя» и отвезти его «в ставку», но закончилось это тем, что мужик залетел на капот и своей головой разбил лобовое стекло.
Если бы Серый и Рыжий действительно различали цвета, а на улице был бы солнечный день – они бы увидели на асфальте черную лужу крови и фиолетовые кусочки мозгов, похожие на переваренные подкрашенные марганцовкой креветки.
Но новоявленная уличная река все это смыла.
- М-да… Ну ты у нас умный – вызывай «Скорую», - фыркнул Серый и три раза лизнул свою грудь.
- А ты у нас, вроде тоже становишься умным. Дай мне тогда свой телефон – и я сразу вызову, - моментально среагировал Рыжий.
Даже если бы в квартире был домашний телефон, затея была обречена на провал: языки двух видов – Felis и Homo Sapiens – не просто разные. Ни один из видов до сих пор не может дешифровать язык другого, и уже много тысячелетий общение происходит либо на языке жестов, либо благодаря приобретенным рефлексам.
Товарищам оставалось только смотреть.
Несколько минут не было никакого развития событий. Мужик не шевелился, а «механик-водитель» не вылезал из своего «Тигра». Спустя пять минут ливень утих, а через тучи пробилось слабое бесполезное солнце. А еще через минуту на место аварии подъехали «десятка» полиции и убогая, морально устаревшая «Скорая помощь». Видимо, пока эти «буханки» окончательно не спишут и не отправят в гигантский шредер, все машины этой службы так и будут называть «каретами скорой помощи» – настолько уж архаично этот транспорт выглядит.
- Ух, анубисовы дети, как воют, - оба товарища прижали уши от звуков сирен, - прям как эта тварь сверху, - Серый больше Рыжего не любил громких звуков и часто просыпался в испуге даже от собственного храпа, а сирены «Скорой» и гаишников для него были выкристализованным моральным изнасилованием.
"Тварь сверху" – соседский лабрадор – часто выл днем так, что слышно было в квартире Лианы и Романа. Собаке было тоскливо в одиночестве.
- Интересно, а зачем люди в таких ситуациях вызывают этих вот, «воющих»? Все же умирают, - философски заметил Серый, - вот помнишь, осенью тут у светофора лежал какой-то Пестрый, никто-ведь из наших не то, что не подошел – даже Canes его обходили, никто даже жрать его не стал.
- У людей на это три причины, товарищ: эмпатия, желание зрелищ и потому что «долг перед обществом», - отвечал Рыжий, - и по поводу зрелищ – вот сам и смотри.
Дождь на улице прекратился. Солнце засветило еще ярче. У места аварии собралось человек десять зевак, некоторых из них товарищи знали, как соседей по дому.
- Да… Распогодилось… Это душа мужика к ангелам отходит. Их Богу неудобно души собирать через тучи, - Рыжий погрустнел и вяло вильнул хвостом.
Тем временем полиция «выковыривала» из «Приоры» водителя. Когда это удалось, стало очевидно: он был пьян.
Вдруг товарищам одновременно стало грустно. Оба притихли и молча смотрели, как пьяное сопротивляющееся тело двое в серых одеждах тащат в «десятку», а тихое, неподвижное тело несут в белую «Скорую помощь» на носилках.
- Мне вот всегда было интересно… - начал Серый, и осекся.
- Ну?
- А как ты думаешь, куда их потом девают? Мертвых людей, я имею в виду.
Рыжий на несколько секунд задумался, готовя ответ.
- Знаешь, насколько я понял из лингвистических конструкций Хозяина, когда слушал Его, пьяного, и из Его аудиокниг, скорее всего, их закапывают в землю. Под это отводят даже очень много земли.
- Много – это как? Больше, чем от нашего туалета до комнаты Хозяев?
- Больше.
- Как отсюда до светофора?!
- Еще больше, товарищ.
- Ужас!
- Так и людей много, и умирают вот так вот каждый день, - улыбнулся плоским лицом Рыжий, - хотя я все-таки-думаю, что это – их мифология. Скорее всего, есть такие же Святые Мусорные Баки, только очень большие. И их тоже заворачивают в мешки или в тряпки и складывают в эти Святые Мусорные Баки. А потом их кто-то забирает.
- Интересно, - Серый задумчиво бил хвостом по подоконнику и смотрел, как «Приору» грузят на подъехавший эвакуатор.
- Вот ты же знаешь, что и мы с тобой, когда умрем, будем лежать в мешках или коробках в одном из Святых Мусорных Баков. А потом, через несколько дней, нас заберет Баст.
- Святые Бастет и Сехмет… Как же все тоскливо и плохо, - Серый положил подбородок на лапу и прикрыл глаза.
- Не переживай, товарищ. Просто помни о том, что кому-то всегда еще хуже, чем тебе, - Рыжий приподнялся, выгнул спину, потянулся, подрожал и спрыгнул с подоконника.
- Ну что, пока Хозяев нет, давай «гонки»?
- Давай, - настроение всегда легкого на подъем балинеза Серого поменялось в лучшую сторону и он грациозно спрыгнул на пол.
- Кто быстрее из коридора и по занавескам до карниза!!! Саласа, эснан, уахид, старт!!!
И восемь лап весело и бодро, после секундной пробуксовки, помчались к шторам.