Постепенно чекисты перешли к формированию легендированных территориальных организаций подполья, которые сыграли решающую роль в устранении или задержании многих националистических лидеров, а также в оперативных играх с закордонными центрами ОУН и спецслужбами НАТО.
Часть 2 >
Так, в 1951–1953 годах действовало целых семь легендированных проводов (Калушский, Коломыйский и Каменец-Подольский окружные и четыре районные). Всего на счету «оборотней» — 1 163 убитых, свыше 2 000 захваченных и около 700 выведенных из подполья «оуновцев».
В первые послевоенные годы, являясь второй по значению фигурой в движении сопротивления на западно-украинских землях (ЗУЗ), Василий Кук выступил в роли одного из творцов новой стратегии вооруженной борьбы. Более того, в 1950–1954 годах он объединил в своих руках все военно-политическое руководство вооруженным подпольем и т. н. «легальной сетью» ОУН-Б в Западной Украине.
О РЕПРЕССИЯХ И ОТВЕТНОМ ТЕРРОРЕ
Как отмечал в 1954 году на допросах Василий Кук, «следует сказать, что террор до 1950 года считался в организации украинских националистов необходимым условием борьбы против Советской власти и рассматривался как продолжение и одна из форм вооруженной деятельности антисоветского националистического подполья… Однако к 1950 году стало совершенно очевидно, что вооруженная борьба, тем более террористическая деятельность, являются нецелесообразными в борьбе против Советской власти, не способствует усилению антисоветской подрывной работы, а, наоборот, способствует обнаружению и ликвидации участников антисоветского националистического подполья. Именно поэтому в 1950 году лично мною вооруженная и террористическая деятельность националистического подполья была запрещена».
По данным КГБ УССР, в 1944–1953 годах безвозвратные потери советской стороны в боевых столкновениях и в результате т. н. «бандпроявлений» составили 30 676 человек. Среди них: 697 сотрудников органов госбезопасности, 1 864 — органов внутренних дел, 3 199 военнослужащих, 2 590 бойцов истребительных батальонов; представителей органов власти — 2 732; партийных функционеров — 251; комсомольских работников — 207; председателей колхозов — 314, колхозников, крестьян — 15 355; рабочих — 676; представителей интеллигенции — 1 931; детей, стариков, домохозяек — 860.
Напомним для сравнения, что в результате боевых действий и репрессивных мероприятий погибло около 156 тысяч участников ОУН-УПА и жителей Западной Украины, 87 тысяч было осуждено, 203 тысячи — депортировано, еще 77 тысяч участников массового движения сопротивления добровольно сложило оружие.
О взаимном ожесточении участников конфликта, переходе борьбы в иррациональную плоскость взаимного устрашения свидетельствуют такие факты. Директива МГБ УССР №57 от 31 мая 1947 год отмечала, что личным составом органов и войск госбезопасности во время операций трупы подпольщиков «обезображиваются до такого состояния, что исключаются какая либо возможность проведения их опознания», с трупов снимается одежда и обувь, допускается «бесцельное фотографирование трупов убитых в... позах, не имеющих практичного значения при проведении опознания».
В 1949 году в селе Рожнов Кутского района Станиславской области были убиты майор МГБ Иван С. и сержант Иван Б. Из тела несчастного майора, добитого хозяйкой дома, нарезали ремней, четвертовали, а голову выставили на колу возле дороги.
ШТЫК В ЗЕМЛЮ
Массированные оперативно-войсковые мероприятия сокращали ряды подполья. Тяжелые условия подземных зимовок и постоянное психологическое напряжение порождали легочные и кожные заболевания, авитаминоз, дистрофию и нервные расстройства. Василий Кук полной мерой ощутил на себе все тяготы нелегального положения. Когда его осмотрел начальник поликлиники КГБ, заслуженный врач УССР, подполковник медслужбы Гуменюк, то выявил у «заключенного 300-го» миокардиодистрофию, гипопластический гастрит, астению нервной системы. Проведенный 27 ноября 1954 года рентген показал у арестованного язву двенадцатиперстной кишки.
Сельская местность к сентябрю 1950 года была коллективизирована на 96–99% и поставлена под контроль органами местного управления. Сказывалась страшная усталость от длящегося с 1939 года кровопролития и насилия. С другой стороны, начали проявляться плоды социально-культурной программы новой власти.
По словам члена Яворовского надрайонного провода «Ульяны» (28 апреля 1951), «население по сути перестало поддерживать нас. В селах невозможно оставаться, население доносит о нас органам МГБ... Колхозники не дают никакой материальной помощи, угрожают выдачей... Большей частью приходится сидеть в бункерах, а продукты питания доставать в ночное время и в большинстве случаев силой оружия».
Понимая, что дальнейшее открытое сопротивление углубляет разрыв с населением и не может остановить советизацию, Кук с начала 1950-х годов неоднократно издает распоряжения о минимизации боевых и террористических акций, сохранении сил на отдаленную перспективу, укреплении молодежного резерва.
Движение сопротивления постепенно приобретало очаговый характер, утеряв прежнюю стройную организационную структуру. К августу 1953 года органы госбезопасности насчитывали в Западной Украине около 160 вооруженных подпольщиков. В розыске находились 725 членов ОУН, в том числе Кук, как единственный из уцелевших членов Центрального провода. С 1 января по 1 августа 1953 года было зафиксировано всего лишь 17 акций подполья (включая 9 терактов) и 14 случаев распространения листовок.
ЗАПАД НАМ ПОМОЖЕТ?
Отдельно следует коснуться установки об отношениях националистов с Западом. Декларация ОУН четко провозглашала «независимую политику и ориентацию на собственные силы». При этом трезво констатировалось, что «бездержавному народу в борьбе за волю можно, а часто и надо иметь союзников, но никогда — империалистических опекунов». Потенциальный вооруженный конфликт между США и СССР («Чума» по терминологии ОУН) занимал одно из первостепенных мест в инструктивных документах подполья. «Мы в вопросах социально-экономических выступаем как против большевистской системы, так и против буржуазно-капиталистической. В возможной войне западных альянтов против СССР мы заинтересованы постольку, поскольку она несет еще один шанс порабощенным народам освободиться от всякого империализма».
Отмечалось, что приход войск НАТО — еще не гарантия суверенитета Украины, и в случае их победы необходимо быть готовыми отстаивать и дальше отстаивать интересы независимой Украины. Одновременно предписывалось внушать рядовым членам подполья уверенность в скорой войне, собирать необходимую противникам СССР информацию об оборонном потенциале «советов» скрывая при этом, для кого она предназначена (в бункерах подполья находили разведотчеты даже об армейских частях и соединениях, дислоцированных в Восточной Пруссии, Забайкалье, Порт-Артуре!).
Кстати говоря, Роман Шухевич был реалистом и понимал иллюзорность надежд на западную помощь. Жена полковника УПА Олексы Гасына («Лыцаря») рассказала на допросах, что Шухевич высмеял рассуждения ее мужа о будущей войне как шансе для националистов. Америка, саркастично заметил генерал-хорунжий, почему-то не желает прислушиваться к соображениям «Лыцаря». Ольга Гасын поинтересовалась: почему бы им, больным и изнуренным длительной борьбой, не пойти на Запад? С горькой усмешкой Шухевич ответил, что они нужны здесь, в Украине, и никому не нужны там, на Западе.
В инструкции Провода ОУН 1950 года «Направления деятельности во время войны» предписывалось после ее начала активизировать работу, взрывать мосты и железные дороги, ликвидировать командный состав и представителей партийно-советского аппарата, захватывать небольшие административные центры и архивы. Вести агитацию среди военнослужащих с целью склонения их к сдаче.
В реальности же, хотя Кук и другие члены Провода ОУН-Б и согласились поставлять сведения американской разведке, передача такой информации за кордон оказывалась очень проблематичной. Так, подготовленный для эмиссара ЗП УГОР В. Охримовича материал содержал фрагментарные сведения о режиме охраны госграницы, наличии артиллерии в Черном лесу и отчет солдата о службе в Германии.
В мае 1952 года Кук вообще запретил вести разведывательную работу в пользу Запада из-за угрозы расконспирации кадров и недовольства рядовых участников подполья.
ПАНЫ ДЕРУТСЯ, А У ХЛОПЦЕВ ЧУБЫ ТРЯСУТСЯ…
В июле 1950 года в письме закордонным центрам ОУН Кук отмечал: «Весьма унылый и отталкивающий образ являет собой украинский политическо-партийный лагерь. Основной тон — это партийная грызня, худшего сорта ругань, очерняющая каждого «не своего»».
Речь шла о том, что с 1946 года нарастали разногласия между лидером Закордонных частей ОУН (подконтрольных английской разведке) Степаном Бандерой и функционерами ЗП УГОР во главе с Николаем Лебедем и Ярославом Стецько (сотрудничавших со спецслужбами США). Бандера отрицал необходимость демократизации националистического движения, и даже распорядился физически устранить соперников.
Необходимо отметить, что центры украинских националистов в эмиграции признавали над собой главенство руководящих органов подполья в «воюющей Украине». Именно вотум доверия последних легитимизировал «ОУН в изгнании», позволяя закордонным центрам выступать перед зарубежными политическими кругами от имени Украины. Отсюда возникала задача получить «мандат доверия» от лидеров подполья, приобретшая особое, почти сакральное значение в связи с резким обострением противоречий между предводителями Закордонных частей ОУН и Закордонного представительства (ЗП) Украинской главной освободительной рады (УГОР).
При этом обе стороны обращались за морально-политической поддержкой к лидерам подполья в Украине, направляя туда эмиссаров за «мандатом». Зная об этих разногласиях, советские спецслужбы видели свою задачу в том, чтобы еще больше углублять раскол среди националистов.
Понимая, что захваченные радисты всегда могут вставить в радиограмму условный сигнал «работаю под контролем», их тщательно, исподволь готовили к смене «хозяина». Так, заброшенного из ФРГ агента «Марко» (Юлиан Магур, захваченный 16 декабря 1953 года), долгое время деликатно «воспитывали» на легендированной «базе» подполья. И только после отправки им во Франкфурт радиограммы о прекращении связи на зиму, «Марко» захватили. Самолетом он был отправлен в Киев, и в тот же вечер, не успев отдышаться от спертого воздуха бункера, сидел в оперном театре, где, потрясенный слушал оперу «Запорожец за Дунаем». Наутро попросил бумагу и ручку...
В конце концов, именно из-за разногласий Кук запретил подпольщикам именовать себя «бандеровцами», склонившись к поддержке более демократичного ЗП УГОР. Одним из курьеров, отправившихся 5 сентября 1950 года через Польшу в Германию с почтой от «Лемиша» к ЗП УГОР был Лев Чепиль. 12 августа 1952 года он и его напарник Юрко Стефюк были заброшены с американского самолета в Карпатах, получив задачу вести поиск площадок, пригодных для десантов. Однако вскоре их обезоружили и связали… чабаны Боринского района Львовской области. «Сколько мы не твердили этим людям, — вспоминал Стефюк, — что мы им поможем «освободиться», что мы прибыли к подполью — все это вызывало у них смех и сочувствие нашей наивности… Эти люди всю ночь удивлялись, какое фантастическое представление имеем мы о своем родном Крае»…
В июле 1953 года от имени Кука на Запад передали письмо, уполномачивающее на создание Коллегии по разрешению конфликта в составе Степана Бандеры, Льва Ребета и Зенона Матлы, однако переговоры между ними в августе ничего не дали, и в январе 1954 года Бандера вышел из Коллегии.
ОБЛАВА НА «ГРУЗИНА»
6 октября 1952 года чекистами был захвачен заброшенный годом раньше с американского самолета руководитель политико-информационной службы (разведки) ЗП УГОР Василий Охримович («Грузин»). Интересно, что, оправившись от первого шока и увидев солдата-казаха, он потребовал: «Уберите его, все, что здесь происходит — касается только нас, украинцев, и казаху делать здесь нечего!». Между тем, находившийся неподалеку от места операции боевик «Петро» сумел бежать, доставив известие о захвате Охримовича Куку.
Как сообщил на допросах арестованный, они с Куком не только встречались, но и вели долгие беседы о состоянии националистического движения. «Лемиш» даже поручил «Грузину», написать книгу с критикой взглядов основателя идеологии «интегрального национализма» Дмитрия Донцова, сделав упор на несостоятельности ксенофобии в современных условиях.
Перезимовав с Куком, присвоившему эмиссару ЗП УГОР звание майора-политвоспитателя УПА, Охримович отправился в Карпаты, где возглавил Львовский и Карпатский краевые проводы ОУН, и по совместительству стал политическим референтом Главного штаба УПА.
После ареста «Грузин» лично показал в лесу местонахождение бункера (около села Калшув Золочевского района Львовской области), в котором застрелились при попытке захвата боевики «Лемиша», «Тарас», «Вишневый» и «Илько». Кроме того, в селе Курники-Иванченские (Збаражского района Тернопольщины) благодаря показаниям Охримовича ликвидировали еще один «схрон», предоставленный Куком для зимовки в 1951–1952 годах. При этом погибли подпольщики «Андрей», «Чубатый» и «Мыкола».
22 января 1953 года в селе Стратин Рогатинского района Станиславской области погибли еще двое охранников «Лемиша» «Петро» и «Дмитро», а также возлюбленная Охримовича «Зенка». Всего же по наводке «Грузина» вскрыли 4 бункера (7 убитых подпольщиков), использовавшиеся Куком, ликвидировали двух курьеров повстанческого командарма.
Пока эмиссар закордонного центра смотрел советские блокбастеры («Падение Берлина», «Ленин в Октябре» и «Сказание о земле Сибирской»), изучал книгу «Стратегия и тактика шахматной игры», осматривал Днепрогэс и передовые колхозы Киевщины, от имени Охримовича составили письмо к «Лемишу», в котором «пропавший» проводник Карпатского края объяснял свое исчезновение «уважительными причинами».
В ночь с 26 на 27 мая 1953 года в Вишневском лесу (Букачевского района Тернопольщины) агентурно-боевая группа вновь передала охранникам Кука «почту» от В.Охримовича. Однако сам «Лемиш» на следующую встречу не прибыл. Позднее стало известно, что в июне 1953 года Кук сообщил Галасе, что им раскрыта оперативная игра, ведущаяся с ним от имени Охримовича, но он намерен ее продолжить для дезинформации противника. Проницательность «Лемиша» сорвала и еще одну операцию с выводом за кордон спецагента, «добровольно изъявившего согласие нанести ему огнестрельное ранение» для имитации правдоподобности «прорыва» на Запад.
Впрочем, оправившись от вызванного арестом потрясения, Охримович категорически отказался сотрудничать с органами госбезопасности. В результате была сорвана начавшаяся уже от его имени оперативная игра «Трасса», в которой «Грузин» должен был «сыграть роль» шефа легендированного провода ОУН. 23 ноября 1953 года радист «Берест» отстучал в эфир согласованную с чекистами «последнюю радиограмму»: «меня окружают, жгу шифры…».
Согласно последующим рапортам чекистов, Охримович «продолжает вести себя враждебно, выполняет наши задания только в силу ареста… Ведет себя не искренне, открыто заявляет о своем враждебном отношении к советскому государству и его политике, высказывает свои националистические убеждения и категорически отказывается от сотрудничества с органами МВД. Трижды отказывался от выполнения наших заданий, настаивал на окончании следствия и предании его суду».
«Да, я испугался и сдал многих, — заявил «Грузин», — «посыпал» организационные тайны. Но моя совесть не позволяет участвовать в захвате «Лемиша». Думаю, отказ ускорит расправу надо мною, но я готов к этому!».
Решение о казни Охримовича принималось на уровне ЦК 29 марта 1954 года Военный трибунал КВО приговорил его к высшей мере. Приговор привели в исполнение 18 мая в Киеве, опубликовав соответствующее сообщение в органах печати.
«ЗАКАТ» ПОДПОЛЬЯ
Социально-экономические мероприятия, оперативно-войсковые удары и механизм круговой ответственности подорвал некогда массовую базу подполья. К 1953 году сопротивление удалось подавить в 147 административных районах региона, хотя еще в 44 оставались отдельные проводы ОУН, состоявшие, как правило, из руководящего функционера и одного-двух охранниками.
Всего в розыске на 10 декабря 1953 года находилось 98 вооруженных нелегалов. К августу 1954 года их количество сократилось до 70.
В письме от апреля 1953 года, предназначенном для передачи на Запад, Кук следующим образом состояние подполья: «Положение организации в целом катастрофическое… Руководящие кадры ликвидированы. Вся работа состоит в самообеспечении и сохранении на лучшие времена… Длительная подпольная жизнь изнурила даже сильнейших, нервное истощение, физическое переутомление, болезни и раны…». (Отметим, что последнее вооруженное столкновение произошло 14 апреля 1960 года в Бережанском районе Тернопольской области. Там в результате оперативно-войсковой операции были убиты нелегалы ОУН Петр Пасичный («Петро») и Олег Цетнарский, и захвачена гражданская жена Пасичного Мария Пальчак, пытавшаяся застрелиться).
По-прежнему одной из главных задач органов госбезопасности считался розыск последних членов Центрального провода в Украине Кука и Галасы-«Орлана». Для захвата последнего создали спецгруппу «Закат» во главе с бывшим начальником курьерской группы Центрального провода, более известного как «К-62».
«КАПКАН» ДЛЯ «ОРЛАНА»
Боевики «Заката» вошли в доверие к руководителю пункта связи Центрального провода «Бурому», и в его сопровождении 28 июня 1953 года прибыли к местам базирования Галасы.
«Орлана» удалось убедить в наличии подполья в восточных областях, куда он и решил перебраться, отправив к «Лемишу» курьеров с сообщением о своем планах. Ждать ответа Галаса остался в обществе «К-62» и верного охранника Николая Примаса-«Чумака».
11 июля 1953 года «Орлан» с женой и «Чумаком» прибыли в лесной массив около села Ямполь Белогорского района Хмельницкой области. «Чумака» под благовидным предлогом отправили в село на «конспиративную квартиру».
После завтрака, около 7.30 утра, Василий Галаса и Мария Савчин прилегли отдохнуть, укрывшись плащ-палатками. «К-62» моргнул двум своим боевикам, и спящие были мгновенно обезоружены и связаны. У задержанного проводника изъяли 21 тысячу рублей, самозарядную винтовку, пистолет «ТТ» и револьвер. Вскоре прибыли оперработники Рудык и Салабай с войсковой группой. Галасу с женой доставили во внутреннюю тюрьму МВД УССР в Киеве, и уже 14 июля майор Птичкин приступил к допросам арестованных.
В отдельном протоколе «Орлан» подробно рассказал о контактах с «Лемишем», который в августе 1952 года приказал ему убыть в Каменец-Подольскую область для организации подпольной работы на Востоке. Судя по всему, Кук готовил из Галасы преемника на случай гибели или захвата. Очередное их рандеву планировалось на 14-15 июля 1953 года в полукилометре от перекрестка шоссе Дубно-Кременец с железной дорогой: «Орлан» должен был три раза сказать «ку-ку» и сломать ветку, а «Лемиш» — трижды ударить камень о камень и залаять. Пароль: «Рим» — «Рига».
Но встреча так и не состоялась…
Окончание следует
«СМ-Украина». Дмитрий Веденеев, историк. Киев