В 1972 году, советское руководство всерьез встревожилось видимым сближением КНР и Соединенных Штатов.
Совсем недавно отгремели пограничные конфликты на Дальнем Востоке, едва не переросшие в полномасштабную войну с миллиардным Китаем, а Америка давно числилась как потенциальный противник №1 на политзанятиях, во всех военных училищах Советского Союза.
Поэтому, первоочередная, на тот момент, задача состояла в том, чтобы не допустить создания такого альянса.
На одном из закрытых собраний, целиком посвященных этому вопросу, глава государства – Л.И. Брежнев – попросил товарищей из Политбюро высказаться на эту тему.
Министр иностранных дел А.А. Громыко, предложил начать разговор с позиции силы, обвинив США в поддержке политики апартеида в ЮАР и угнетении негров у себя на родине.
Затем мягко, без нажима, перейти к деликатному аспекту о соглашениях с Пекином. Каким образом можно наладить доверительные отношения, начиная диалог с агрессивных обвинений, дипломат не объяснил.
Главный идеолог партии, М.А. Суслов, стал детально, близко к тексту излагать ленинскую статью «Детская болезнь левизны», ставя на место «ренегата Каутского», Мао Цзэдуна, отошедшего от реалий современного мира.
Когда на третьей минуте декларирования, его попросили перейти ближе к делу, он обиделся и тоже никакой конкретики не внес.
Леонид Ильич повел бровями в сторону министра обороны, но встретившись с ним взглядом, решил кремлевскому воеводе слова не давать – у того на лице было написано желание разбомбить обоих супостатов «к ядреней фене».
В конечном итоге, по инициативе Леонида Брежнева, приняли резолюцию пригласить действующего президента Ричарда Никсона посетить СССР с дружественным визитом, предварительно связавшись с советником по национальной безопасности США, Генри Киссинджером.
Когда американский чиновник прибыл в Москву, для окончательного утверждения программы встречи на высшем уровне, ситуация в кремлевском кабинете почти повторилась, с той лишь разницей, что маршала А.А. Гречко, на этот раз, решили не приглашать.
Андрей Андреевич Громыко повел речь о расовом равноправии, а тов. Суслов начал вспоминать работы Владимира Ильича, написанные им во время проживания в зарубежных странах, где говорилось о нещадной эксплуатации рабочего класса в капиталистическом мире.
Леонид Ильич четко понял, что иностранный посланник вспомнит сейчас об ущемлении прав евреев в нашей стране, и встреча закончится не начавшись.
Пользуясь своим положением, он предложил сделать перерыв и пригласил Киссинджера на охоту, в свое любимое Завидово.
Здесь, немного постреляв, и, поразив американца своей меткостью, генеральный секретарь уединился с советником президента, взяв с собой только своего бессменного переводчика В.М. Суходрева, у которого в походной сумке оказалось все, что нужно для пикника.
Нарезав на пеньке деликатесы, которые страна видела по большим праздникам, или в кино, они выпили, закусили, поддерживая непринужденную беседу.
При этом Леонид Ильич вспоминал смешные случаи из жизни, старательно избегая идеологических моментов, сыпал анекдотами и вообще был в ударе. Оба руководителя почувствовали себя раскрепощено, что дало возможность Леониду Ильичу плавно перейти к делу.
Он поинтересовался, насколько далеко зашли отношения американцев с Китаем и разумно ли делать ставку на лидера, начавшего «культурную революцию» и поставившего на край выживания население своей страны. Разговор длился долго, не один час.
За это время, Витя неоднократно доставал из сумки припасы, Генри резал колбаску, осетринку и прочую снедь, а Лёня разливал водку по крохотным рюмкам, выбранным специально для не привыкшего к большим дозам спиртного американца.
Неизвестно, что именно сыграло БОльшую роль – природа, выпивка или открытая манера Брежнева вести разговор, но жесткий прагматик Киссинджер, расчувствовавшись, произнес слова, которые, наверное, никогда бы не сказал в официальной обстановке.
Он поведал Брежневу, что президент Никсон и сам не особо доверяет политику из Поднебесной и никогда не пойдет на тесное сотрудничество с ортодоксальным режимом коммунистической диктатуры, тактично давая понять, что советский строй к таковым не относится.
Что касается его недавней речи о сближении двух стран, то она была сказана под влиянием японской водки маотай.
О чем президент, по утверждению Киссинджера, впоследствии, сильно сожалел.
Услышав такое признание, Леонид Ильич облегченно вздохнул и, на радостях, поменял микроскопические мензурки на нормальные, с точки зрения русского человека, стаканы, после чего выпил за здоровье дорогого гостя.
Генри Киссинджеру пришлось последовать примеру хозяина, так как ему объяснили, что «тостуемый пьет до дна».
Виктор Михайлович Суходрев рассказывал, что расставались «Лёня» и «Гена» как лучшие друзья, целуясь и крепко пожимая друг другу руки.
Очень скоро состоялась встреча лидеров обеих супердержав, положившая начало политике разрядки.
Такой поворот событий был бы невозможен, если бы процессом руководил глава МИД, в чьи непосредственные обязанности и входило решение подобных вопросов.
По воспоминаниям его семьи, этот достойный ученик Вячеслава Молотова, пошутил лишь трижды за всю жизнь, и только один раз сделал это в рабочее время.
Напомним, что Андрей Андреевич Громыко, руководил иностранным ведомством почти тридцать лет.
Поддержите канал - подпишитесь и поставьте "лайк", если понравилась статья.
Ветеран войны Джон Кеннеди
Партийные собрания на Северном полюсе
"Догоним и перегоним". Н.С. Хрущев