Политикам приходится иногда следовать узкими и извилистыми путями, чтобы достичь желаемой цели. Именно в таком положении оказалась дочь киргизского народа, знаменитая Курманжан Датка, – одна из немногих женщин, действительно изменивших лицо своей страны.
Раскрепощенная женщина Востока
Курманжан с юности отказывалась следовать правилам, обязательным для каждой восточной женщины. Она родилась в простой семье кочевников, и когда родителям удалось просватать дочь за сына бия (влиятельный, знатный человек), радости их не было предела. Никого не смущало то, что жених годился невесте в отцы, - никого, кроме самой девушки.
Не успела она уехать жить в дом мужа, как вскоре вернулась в отцовскую юрту, объявив, что супруг слишком стар и совсем ей не понравился. Совершив этот уникальный для киргизки поступок, Курманжан прославилась по всей округе своей смелостью.
Однако не прошло и трех лет, как ее «вызывающее» поведение принесло неожиданные плоды: в ее семью явился вождь Алайских киргизов Алымбек, носивший высокий титул «Датка» (администратор и военачальник на определенной территории).
Он желал получить строптивицу в законные жены, но получил отказ. Девушка посмеялась над ним, а затем объяснила, что покуда не расторгнут прежний брак, по законам шариата ее не смог бы взять в жены даже сам Кокандский хан (глава государства, в которое входила в то время Киргизия).
Алымбек пообещал освободить Курманжан от постылого замужества, и сдержал слово, а затем сам женился на умной и смелой кочевнице.
Их брак оказался необычайно удачным. Курманжан родила мужу шестерых сыновей и стала ему отменной помощницей во всем. Видимо, Алымбек Датка был не только передовым для своего времени человеком, но и просто уважал супругу, поскольку, уезжая, доверял ей управлять своим родом, и всем Алаем.
За годы семейной жизни «Алайская царица» сумела добиться уважения и признания своих политических способностей внутри рода Алымбека, и на подчиненной ему территории.
Супруги прожили в любви и согласии почти три десятка лет, их брак оборвался только из-за внезапной смерти Алымбека. Он участвовал в одном из переворотов, сотрясавших время от времени Кокандский двор, угодил в засаду и в стычке погиб.
Курманжан в это время было уже больше 50 лет, но она и не подумала удаляться от дел. Вместо того чтобы, сидя в юрте, командовать невестками и обучать внучек (как то предполагал ее возраст), пожилая дама взяла в свои руки управление владениями умершего мужа. И как доказывают дальнейшие события, справлялась с принятой ответственностью наилучшим образом.
Время единения племен
Опиралась она, разумеется, не только на свой авторитет и политический опыт, но также и на 10 тысяч преданного лично ей войска. Стоило Кокандскому хану обложить киргизское население Алая непомерными податями, «королева Юга» тут же убедила его отказаться от неудачной затеи, да еще добилась подтверждения своих прав на владычество в этих землях и присвоения ей звания «Датки» (до той поры сугубо мужского).
Известный своей чванливостью хан был вынужден принимать у себя непокорную правительницу со всеми почестями и даже устроить в ее честь пышный дипломатический прием (впервые в истории Средней Азии он проводился ради женщины).
Второй титул «Датки» Курманжан апа (с киргизского – мать, старшая уважаемая родственница) получила от эмира Бухарского, с присовокуплением цветистого послания, соответствующего ярлыка и богатых даров. Эта ситуация выглядела поистине неслыханной и в глазах всего мусульманского Востока, и для властей Российской империи, постепенно прибиравших к рукам азиатский регион.
Но женщина-Датка хорошо знала свои земли и умела навести в них порядок. Осень, зиму и весну она проводила в Оше, а летом кочевала по жайлоо (пастбищам в предгорных и горных районах), наблюдая за стадами и разбирая дела кочевников.
Где бы она ни находилась, народ шел к ней постоянно – так велика была ее слава мудрейшей, способной разрешить любой спор, поддержать правого и наказать виновного. Тот, кто не нуждался в суде, хотел получить от государыни совет, или просто взглянуть на знаменитую правительницу Алая.
Долгое время Курманжан удавалось вести самостоятельную политику, не слишком зависящую от Коканда. Например, на одном из участков Великого Шелкового пути она устроила подобие таможни, обойти которую проезжим купцам обычно не удавалось.
Караван встречали вооруженные джигиты, демонстрируя силу окрестных племен, а когда торговцы обращались к «королеве гор» за покровительством, она с удовольствием обеспечивала им защиту и любую помощь. Конечно, за безопасность назначалась справедливая цена, против которой никому не приходило в голову возражать.
Однако в землях Кокандского ханства уже играли ведущую роль силы мощного колонизатора Востока – Российской империи. И Алай оказался между двумя государствами, словно между молотом и наковальней.
«Пока я жива, в Алае будет мир и покой»
С образованием Туркестанского генерал-губернаторства российская колонизация Средней Азии вошла в финальную стадию. В числе прочих правителей хан Коканда подписал с Россией вассальный договор – ему была нужна помощь сильного «хозяина» в подавлении восстания киргизов, вспыхнувшего на юге ханства из-за очередного увеличения налогов.
Курманжан Датка с сыновьями, естественно, принимала в бунте самое деятельное участие – военные силы и авторитет в народе позволяли ей активно влиять на ход восстания.
Дела мятежников поначалу шли так хорошо, что хану Кудаяру, правившему Кокандом, пришлось бежать на российские территории. Но на «усмирение местности» империя направила знаменитого «Ак-пашу» (Белого генерала) Михаила Скобелева, и после этого часы восставших были сочтены.
Вскоре подчиненным генерала удалось взять Курманжан в плен, однако уважение к ней русских было так велико, что ее лишь вежливо попросили следовать за сопровождающими для беседы со Скобелевым.
Пожилая «Алайская царица», как рассказывают очевидцы, в этот момент не потеряла самообладания, заметила только, что, должно быть, в победе русских есть воля Аллаха, и отправилась на встречу с Белым генералом.
О чем они говорили, в точности неизвестно, но результатом разговора стало обещание Курманжан Датки обеспечить присоединение ее владений к Российской империи и хранить в Алае мир и покой. Насколько восхищен был собеседницей Скобелев, он сумел показать делами.
По его представлению «королеву Юга» вписали в реестр правящих фамилий дома Романовых, присвоили ей чин полковника (очередной уникальный случай в ее биографии) и наградили солидной пожизненной пенсией за «умиротворение родственников и способствование миру на Алае и в Ошском уезде».
Исторические документы и воспоминания современников ясно говорят потомкам: Курманжан Датка решилась на соединение своего народа с Россией лишь потому, что хорошо понимала беполезность борьбы с огромным северным соседом и те выгоды, которые может дать киргизам вхождение в состав сильного государства.
Мать нации
Чем дальше, тем больше биография «госпожи гор» обрастала слухами, тайнами, правдивыми и выдуманными деталями, и на глазах современников Курманжан Датка из живого человека понемногу превращалась в легенду.
Вслед за кочевниками в ставку Алайской царицы потянулись путешественники из России и зарубежья, ученые-востоковеды, военачальники и чиновники. Некоторые желали изучить таинственную женщину Востока, другие заручались ее поддержкой для разнообразных дел на территории Алая, иные выясняли позицию влиятельной пожилой дамы по тому или иному политическому вопросу.
Все, кто встречался с ней, отмечали затем ясность ее ума, находчивость в самых сложных ситуациях, умение сочетать прямоту и ясность ответов на вопросы с восточной учтивостью и дипломатией.
О дипломатических талантах Курманжан Датки говорит один небольшой эпизод. Однажды к ней в Гульчу (летняя ставка госпожи Алая) явились неофициальные представители британской разведки, чтобы поведать киргизам о перспективах их присоединения к колониальному миру империи, «над которой никогда не заходит солнце».
Женщина встретила их любезно, свободно рассуждала о международной политике, колониях и Великобритании. Но затем дала понять, что путь Киргизии избран давно, и он пролегает вместе с Россией. Шпионы убрались восвояси разочарованными, но зато совершенно покоренными «могущественной пожилой леди».
Умела Курманжан держаться с достоинством и в личных испытаниях. Так, когда ее младший сын был приговорен к смерти за контрабанду и убийство таможенников, она присутствовала при казни, и только велела ему «ничего не бояться и смотреть смерти в лицо».
Она могла бы, конечно, поднять своих подданных и выступить против русских, но, видимо, даже жизнь своего ребенка ценила меньше, чем спокойствие и благоденствие киргизского народа. Однако после этой семейной трагедии Датка удалилась в дальний аил, чтобы оплакать сына и в одиночестве пережить горе.
До преклонных лет королева Юга сохраняла способность вызывать в своих гостях интерес и уважение. Летом 1906 года офицер российского Генштаба Карл Густав Маннергейм (будущий глава Финляндии) совершал поездку по азиатским странам, на обратном пути проезжал Алай и выразил желание увидеться с Курманжан Даткой.
Возможно, путешественник рассчитывал увидеть дряхлую старуху, осколок прошедших времен. Но его встретила еще крепкая пожилая дама с ясным умом и учтивыми манерами.
Не было пределов удивлению Маннергейма, когда он узнал, что Алайской госпоже уже 95 лет. Всего спустя год после его визита Курманжан скончалась, осталась только память о ней и о событиях, в которых она сыграла важную, а порой и решающую роль.
Екатерина Кравцова