Найти в Дзене

Каковы его читатели?

Новиков заключил «Трутень» 1769 года статьёй "Каковы мои читатели?". Избранная им форма (характеристика читателей) давала возможность вновь подвергнуть сатирическому изображению различных представителей дворянского общества. Как и во всем журнале, в этой статье объектом сатиры являются дворяне-крепостники, дворяне-чиновники и дворяне-придворные. Важно отметить и то новое, что появилось в этой статье — первые положительные персонажи у Новикова: образы дворян под именем Славен и под именем Зрелум. Эти два образа впервые воплощают новиковский идеал человека, который занят большим и важным трудом, «взирает не на состояние людей, но на заслуги: ему те любезны, кои других добродетельнее». Он сторонник общественного равенства людей, смысл своей жизни видит в трудах на общую пользу, стремится к достижению того, чтобы те, «коих сейчас именуют презрительно тварью» (крестьяне), «были человеки». В дальнейшем Новиков создаст свою философию человека, свое критическое учение, выдвинет свое понимани

Новиков заключил «Трутень» 1769 года статьёй "Каковы мои читатели?". Избранная им форма (характеристика читателей) давала возможность вновь подвергнуть сатирическому изображению различных представителей дворянского общества. Как и во всем журнале, в этой статье объектом сатиры являются дворяне-крепостники, дворяне-чиновники и дворяне-придворные.

Важно отметить и то новое, что появилось в этой статье — первые положительные персонажи у Новикова: образы дворян под именем Славен и под именем Зрелум. Эти два образа впервые воплощают новиковский идеал человека, который занят большим и важным трудом, «взирает не на состояние людей, но на заслуги: ему те любезны, кои других добродетельнее». Он сторонник общественного равенства людей, смысл своей жизни видит в трудах на общую пользу, стремится к достижению того, чтобы те, «коих сейчас именуют презрительно тварью» (крестьяне), «были человеки». В дальнейшем Новиков создаст свою философию человека, свое критическое учение, выдвинет свое понимание добродетели — все это впервые наметилось в идеальном образе Славена.