Нина Ивановна была кроткого тихого нрава, всю жизнь посвятила любимым мужчинам: мужу и детям, трем сыновьям. Потом были невестки, внуки. И ничего не жалела для них женщина. Всегда помогала, заботилась. Брала на каникулы ребятишек, где-то денежкой поддерживала, сколько могла.
Близился ее восемьдесят пятый юбилей. И Нина Ивановна понимала, что никто не приедет ее поздравить. На прошлую круглую дату обошлись сухими поздравлениями по телефону. На обычные дни рождения никто даже не звонил. Старушка привыкла, принимала это как должное. Оправдывала тем, что люди занятые, некогда им. Не обижалась.
Нет, иногда сыновья звонили, интересовались, как ее самочувствие. Нина Ивановна раньше на здоровье не жаловалась, некогда было. Если делом занят, так и думать некогда. Муж был жив – за ним ухаживала. Он в последние годы, после инсульта, лежачий был. Вот и заботилась. А как Петра Петровича не стало, в одиночестве почувствовала, что и ее здоровье не очень, не девочка уже. Так вот, когда дети интересовались здоровьем, она уже и рада была рассказать," пожалиться", да не слушал никто. Что-то дежурное говорили: «Крепись», «Держись», - и быстро беседу заканчивали, ссылаясь на сильную занятость. Так и жила наедине со своими проблемами.
Нина Ивановна чувствовала, что если не соберет всех на юбилей, то больше уже никогда не увидит. А как их завлечь? Долго думала, ничего в голову не приходило.
И тут она вспомнила, что не так давно умерла ее соседка, Клара Федоровна, что через забор жила. Так после похорон понаехало родственников, все дом делили. Нина Ивановна, конечно, не верила, что ее дети такие. Что сумеет наследством завлечь. Ведь все устроены хорошо. У каждого квартира, машина, семья, дети, внуки даже, ее правнуки. Но попытка не пытка, других вариантов все равно не было. Решила старушка попробовать.
Позвонила сыну Ивану и сказала, что хочет его видеть на дне рождения, чтобы поговорить о наследстве. И так по очереди всем троим. Они, к ее удивлению, довольно быстро согласились приехать.
И вот в день юбилея Нина Ивановна застелила праздничную скатерть, накрыла стол, нарядилась в самое приличное платье, что осталось в ее скромненьком гардеробе. И стала ждать. Сердце от волнения учащенно билось, воздуха не хватало, что доставляло определенный дискомфорт самочувствию старушки. Но она приняла решение никоим образом не показывать это своим мальчикам, чтобы не испортить праздник.
Первым приехал старший сын Иван с женой, дородной женщиной с вечно недовольным лицом. Правда сейчас выражение ее лица слегка изменилось, оно было более добрым и улыбчивым. Они расцеловали мать, вручили подарки, привезли кое-что из еды. Охали, ахали, что Нина Ивановна столько хлопотала, такой стол накрыла, умаялась.
Иван обратил внимание, что на столе стоит много приборов:
- Мать, а ты еще кого-то ждешь?
- Так Петенька и Васенька тоже приехать обещали, - ответила старушка.
Ивана с женой будто молнией ударило. Лица их недовольно исказились. Но прежде, чем они успели возмутиться, дверь открылась, и на пороге появился средний сын Петр со своей маленькой сухонькой женой неопределенного возраста. Фигура ее напоминала подростка, чему не соответствовало ее лицо. Поэтому при взгляде на эту женщину все испытывали некий дискомфорт от такого несоответствия. Эта пара тоже запричитала, увидев старушку. Как же они соскучились, как рады долгожданной встрече. Без подарков не обошлось. Но, как только вошли в дом и увидели старшего брата с женой, сразу замолчали. В воздухе повисло напряжение.
Паузу прервал третий брат Василий, вошедший в сени. Нина Ивановна пошла встречать его. Все повторилось. Он приехал один, и с порога, расцеловав мать, стал оправдываться. Его дорогая женушка извинялась, что пропускает такое замечательное торжество. Но у них вот-вот должен появиться на свет второй внук, и супруга помогает дочери в подготовке к родам.
Василий же, увидев своих братьев, сделал вид, что рад встрече, но в его взгляде Нина Ивановна заметила пренебрежение. Ее и без того больное сердце забилось еще сильнее. Она почувствовала, что кровь приливает к голове. «А не напрасно ли я это затеяла?», - подумала она. Но радость видеть своих мальчиков быстро отогнала грустные мысли.
Все расселись за столом. Стали говорить тосты, желать матери здоровья, долгих лет жизни. Нина Ивановна расслабилась, почувствовала себя счастливой. Вот они, ее мужчины, достойные, воспитанные, любимые. Она смотрела на сыновей и улыбалась. Исполнилась ее мечта увидеть всех за одним столом, как в далекие времена, когда они были просто мальчишками, ее любимыми мальчишками.
Постепенно градус застолья повышался, и спокойные нейтральные беседы стали менять направление и тон. Появилось так хорошо скрываемое в начале встречи напряжение, которое очень быстро переросло в раздражение. Сыновья все больше распалялись, не находя общих взглядов на любые темы. И вот уже в открытую стали делить наследство, не замечая посеревшее лицо матери.
Ее искренно удивляло, зачем им всем понадобился этот старый, видавший виды дом. Правда, участок у них был хороший, большой. И, вроде, поселок коттеджный здесь строить собираются. Что такое «коттеджный», Нина Ивановна не понимала, но что деньги большие за выкуп домов предлагали, от соседей слышала. Конечно, сама о продаже не задумывалась, куда ей на старости лет переезжать.
- Я должен быть единственным наследником, так как все детство не получал любви! – кричал, размахивая руками, подвыпивший Иван. - Горшки за вами выносил, нянчился, с друзьями не мог нормально побегать, вас все выгуливал! Все лучшее вам покупали. А я внимания родительского не видел. Теперь пусть долг в виде наследства вернется, как расплата за обделенное детство!
Нина Ивановна тихонечко сидела, слова сына отзывались очередной волной боли в сердце. Она вспоминала: вот он маленький, такой славный, с кудрявой головой, бегает босой по траве во дворе с куском хлеба с сахаром. Его звонкий задорный смех всегда разливался теплом по ее телу, приносил столько радости и материнского счастья. Даже если Ванечка шалил, Нина Ивановна никогда не наказывала, не могла такого жизнерадостного ребенка отругать. Просто объясняла, в чем сыночек не прав. Не заставляла и за младшими ухаживать. Все сама делала. Для себя рожала, а мальчишке свобода нужна. Терпеливо пережила его подростковый период: гулянки, милиции, длинные волосы...
Петр же, в свою очередь, перебивая старшего брата, стучал кулаком по столу и грудным низким голосом восклицал:
- Наследство мое по праву! Кто кроме меня помогал, когда у отца инсульт случился. Мать одна осталась. А вы хоть копейку потратили? Я столько денег вложил в лечение. Так что теперь это расплата за мои убытки!
У Нины Ивановны холодели руки и ноги, сердце билось все сильнее. Она помнила, как обратилась к сыновьям, когда случилось это несчастье, с просьбой о помощи. Нужна была поддерживающая терапия, постоянные лекарства. Отозвался, действительно, только Петенька, в честь отца названный. Стал присылать денежные переводы. Первый – на сумму пять тысяч, второй – на три тысячи, третий – на одну тысячу рублей за год. Все. Выкручивалась сама. Занимала у соседей, на себе экономила. Вязала носки, жилеты, шарфы и шапки. Договорилась с Леной, соседкой, которая торговала на рынке одеждой. Та согласилась брать на продажу ее вещи (вошла в положение Нины Ивановны)
Василий же сначала только слушал своих братьев и хмурился. А потом резко вскочил, что на столе зазвенела посуда и пару бокалов перевернулось, и взревел:
- Да вы тут с жиру беситесь! Живете в хоромах, ни в чем не нуждаетесь, все вам мало! А мы с женой ютимся в малогабаритной квартире. Дочь внука вот-вот родит, у другой дочери сын в первый класс идет. Нам помогать надо!
Тут уж и жены подключились. Все хором перекрикивали друг друга:
- У всех внуки маленькие!
- Всем деньги нужны!
- Смотри, какой несчастный выискался!
- Работать лучше надо было!
А Вася опять зарычал:
- Завтра же мать к нотариусу повезу, пусть на меня все записывает. Она мне все обещала, просто забыла! Склероз у нее, старческий!
И все продолжили снова, повышая голос, доказывать, кому нужнее и важнее, забыв, что главная «виновница» торжества сидит здесь. Никто даже не смотрел в ее сторону.
Нина Ивановна с трудом встала, держась за сердце, и тихо ушла в другую комнату. Легла на кровать. Кровь пульсировала в висках. Голова кружилась. Да, не так представляла она встречу со своими любимыми сыновьями! Сама виновата! Нельзя было таким образом зазывать их. Старушка лежала с закрытыми глазами и видела маленьких смешных мальчишек. Симпатичных, веселых. Себя, счастливую. Всю любовь отдала она. Радовалась, что все устроились в жизни, обзавелись семьями.
- Простите, дорогие мои мальчики, что-то я сделала не так.
Одинокая слеза тихо скатилась по лицу уже навеки уснувшей Матери.