Павел Кузнецов // «Правда» № 127 (9898) от 28.05.1945 г. [3]
Признание геройских подвигов, уважение всех солдат и офицеров боевой Карпатской дивизии пришло к старшему сержанту Ивану Козке в страдные будни войны. Был он до войны составителем поездов на станции Ясиноватая. Скромно и честно продолжал потомственную профессию своего родителя Федосея Козки вплоть до того дня, когда немецкие снаряды начали рваться во дворе депо.
Отец и сын подготовили к отходу последние составы и отправились с родной станции в добровольческий рабочий полк. Началась новая, полная тревог и лишений боевая солдатская жизнь, лютая, смертная борьба с врагом, разорившим дедовское гнездо.
В разных армиях служили ясиноватовские добровольцы, но фронтовые дороги привели их обоих в горные кряжи Карпат. На третий год войны смертью героя пал рядовой Красной Армии Федосей Козка, защищая своё отечество. Перед тем, раненный, он писал из госпиталя своему сыну; «Не дан бог, трусостью если опозоришь нашу фамилию. Лучше помри и на глаза мне не кажись, дух твой будет противным батьке и людям. Домой тоже не ворочайся, не ищи, чтоб мать по бабьей слабости укрыла твоё позорище. Таков тебе мой отцовский наказ».
Иван Козка больно переживал кровную потерю. Получив печальную весть, солдат забился в угол блиндажа, долго лежал молча.
Все свои думы поведал оп парторгу, прочитал ему каракули отцовских писем и в эти же дни подал заявление с просьбой принять его в большевистскую семью.
Командир батальона сам пришел во взвод и поздравил Козку с вступлением в партию.
— Отметить надо такой светлый день. Зайди вечером ко мне! — сказал он своим огрубевшим на ветрах голосом.
Старший сержант и майор беседовали долго, склонясь над рельефной картой боевого участка. О чём они договаривались, никто в сапёрном батальоне не знал, но только той же ночью Иван Козка с двумя товарищами ушёл на задание в горы.
На вершинах засели в каменных и бетонных укрытиях немецкие заслоны. В последних судорогах цеплялись за воровски захваченную чехословацкую землю.
Бои шля за каждую гору. Вот и эта стояла перед дивизивй на очереди, ощетинившись стволами своих батарей в минометов. Гора была начинена минами, ловушками, огневыми гнездами, изрыта траншеями и оплетена проволокой.
Нелегкую работу над этой «горкой» поручил комбат Ивану Козке, дав ему три ночи срока.
Подкравшись в первую ночь к самому склону, сапёры залегли в укрытии. Над ними шальным роем гудели пули.
Моросил мелкий, противный дождь. Сильный ветер налетал резкими порывами и обдавал холодной волной. Продрогшие до костей, солдаты лежали в липкой жиже, наблюдая за противником.
С наступлением второй ночи начали работу в высмотренных за день местах. Привычными руками, как щупами, трое солдат шарили землю, быстро и бесшумно хозяйничая в немецком минном поле. Восемьсот мин обезвредили они, продвигаясь по склону и расчищая широкие проходы для пехоты.
К утру, оставив в мёртвой полосе сигнальщика, Иван Козка и Анатолий Вагов благополучно, незамеченными, проникли в немецкий тыл.
И снова потянулся, как вечность, нудный день: ни спать, пи курить, ни двигаться — лежи, наблюдай.
В такие дни встаёт перед сапёром вся его солдатская жизнь. Сколько обезвредил Козка мин — и счёт потерли.
На каждом шагу подкарауливает сапёра смерть. А оп отбрасывает ее и спокойно пишет мелом или углем:
— Мины сняты, — и ставит свою подпись.
Наступающие солдаты хорошо знают знакомую твёрдую руку. Где прошел Иван Козка, там иди, не бойся. Ошибается тот, кто думает, что сапёры только наводят переправы да строят и разрушают мосты и дороги. Даже впереди смелых разведчиков неизменно идут сапёры. Впереди пехоты, впереди танков. Они работают ночами, впиваясь руками в минные поля, перегрызая проволочные заграждения, электрические спирали, расчищая дорогу атакующим частям.
Узенькую тропку и первоклассное шоссе, бугорок и еле приметную шершавинку в поле, камень, куст, ямку — всё это должны просмотреть зоркий глаз сапёра и прощупать искусные его руки.
...Над горами опускались карпатские сумерки. Затихла артиллерийская перепалка. Немцы, скрытые за горой, разводили костры, чистили оружие. Надрывно пели губные гармоники. Вражеский лагерь жил своей жизнью.
Изредка на глазах у Козки и Вагона зло урчал «скрипун», шестиствольный тяжёлый миномет, выпуская по нашим позициям огненные заряды. Козка стискивал зубы и с трудом сдерживался, чтобы не броситься и собственными руками не удавить плюгавую прислугу миномета.
Третья ночь настунила быстрее. Ночь развязки. Два русских солдата под самым носом у немцев работали за десятерых. Вагов подтаскивал в мешке мины, а Козка начинял ими спуск в долину за спиной фашистов. Перед самым рассветом последние тридцать мин сапёр уложил на дороге и обходных тропах.
Ещё не прорезались в небе лучи восхода, когда три фиолетовые ракеты взвились над горой. Условный сигнал подан. Низина извергла огненный шквал. Рядом с Козкой и ею другом рвались наши снаряды и мины, перепахивая немецкие укрепления.
— Покрепче. Ещё, ещё им, братушки! — приговаривал Козка и не думал в эти минуты о том, что, выполняя долг, может невольно и сам погибнуть здесь, в логове врага.
К проходам, проделанным сапёрами, еще ночью подошла пехота, теперь она стремительно обтекала гору. К немцам, атакованным на горе, спешило поднятое по тревоге подкрепление.
— Милости проспи! Пожалуйте к дьяволу в гости! — зло шептал Козка и с замиранием сердца ждал результата своей работы с другой стороны горы.
Хорошая минута. Первая самоходка немцев полным ходом налетела на мину и со вспоротым брюхом опрокинулась на дороге. Этого немцы не ожидали. Пехота бросилась в обход дорога.
— Валяйте, валяйте, на всех хватит!
Взрывы косили гитлеровских солдат. Козка наблюдал этот быстро развивающийся бой и чувствовал себя его творцом и хозяином.
Отрезанный внезапно выросшим за спиной минным полем от частей подкрепления, ошеломлённый гарнизон горы был частично истреблен, частично взят в плен. Наши войска устремлялись в долину, преследуя и уничтожая фашистов.
Так пала одна из огневых немецких крепостей в суровых, непроходимых Татрах.
Я встретил Ивана Козку в освобождённой чехословацкой деревне. Командир дивизии и боевой воспитатель героя вручал ему орден.
Кавалер ордена Славы всех трех степеней, стоял Иван Козка перед строем, под боевым знаменем, взволнованный и возбужденный.
Он свято выполнил завещание своего отца, старого карпатского орла — солдата Федосея Козки, свято сдержал свое слово оправдать в бою высокое звание коммуниста.
http://pressa-voiny.ru/1945/5/28/56109.html
http://www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=10607