Нансена назвал анархистом его первый – прижизненный - биограф и близкий друг семьи. У современного человека это утверждение сразу же вызывает резкое отторжение. Однако так ли уж был неправ профессор Брёггер, декан Кристианского университета?
Умение не обращать внимание на чужое мнение, существующие понятия и быть уверенным до последнего в собственной правоте, которое, быть может, кто-то назовет упрямством, помогало Нансену всю жизнь. И именно благодаря этому он достиг всего, что хотел (или многого из того, хотел).
Его друзья вспоминали, что Фритьоф умел следовать своим принципам, не смотря ни на что. Он считал, что прав он, а не мир. И его любимым высказыванием было следующее: «В английском сумасшедшем доме содержался один больной, который говорил: «Я сказал, что безумен мир. А мир ответил мне, что безумен я – и засадил меня сюда».»
Профессор Брёггер называл Нансена первым истинным учеником норвежского анархиста-писателя-скандалиста Ханса Йегера - и во многом был прав. Мифологизированный и «залаченный» Нансен умел устраиваться скандалы, многие из которых не утратили своей актуальности и по сей день. А если сравнить многие высказывания Йегера, то они просто совпадут с некоторыми принципами поведения Нансена. Взять хотя бы такое: «О великий Боже, а все-таки люди – невероятные идиоты!»
Да и любовные треугольники, в которых Нансен и Йегер были в роли соблазнителей жен приятелей, тоже говорят сами за себя. Кроме того, Нансен и сам был частью богемы, будучи прекрасным художником и блестящим писателем.
Нансен всегда придерживался одного из принципов классического анархизма, сформулированного в 1816 году английским философом Джереми Бентамом:
"Философ, желающий изменить какой-нибудь дурной закон, не проповедует восстания против этого закона. Совсем иной характер у анархиста. Анархист отрицает самое существование закона, отвергает право закона приказывать нам, возбуждает людей к непризнанию в законе обязательного повеления и зовёт к восстанию против исполнения закона".
Нансен, по сути дела, всегда восставал против законов общества и шел наперекор им, он всю сознательную жизнь был приверженцем одного из анархических принципов «свободы от принуждения», который предполагает отказ от принуждения одних людей другими к участию в какой бы то ни было деятельности, будь то в интересах отдельного человека или даже всего общества, против его воли. Он был абсолютно согласен с Хенриком Ибсеном, заявившем в пьесе «Враг народа», что «человек, идущий наперекор сплочённому большинству», прав и должен стоять на своём. А доктор Григ вспоминал, что «по-хорошему», попросив по-дружески, Фритьофа можно было заставить сделать что угодно, но стоило «нажать» - и реакция была прямо противоположной.
В 1926 году в речи, произнесенной в Шотландии, Нансен скажет, что им в молодости руководили «жажда приключений» и «госпожа безответственность», которыми он управлять в то время не мог.
В молодости он бунтовал по «пустякам» - например, наплевав на общественное мнение, ходил в довольно смешном по те временам спортивном «нансеновском костюме», который придумал сам. Облегающие куртка и брюки выгодно подчеркивали все достоинства фигуры высокого и стройного Фритьофа.
«Какое мне дело, что говорят и думают другие», - отвечал Фритьоф.
Участие человека в чем-либо всегда должно осуществляться не под внешним давлением, но при условии проявления личной ответственности перед обществом, частью которого он является. Так считали анархисты, и так считали Нансен. Он всегда делал только так, как считал нужным. – начиная от арктических путешествий и заканчивая работой в Лиге наций.
Нансен всегда был искателем приключений. По воспоминаниям друзей, ему никогда нельзя было говорить, что что-то сделать невозможно. Это был сигнал для Фритьофа к немедленному действию, его энергия находила новое применение, и он стремился претворить свой новый план в жизнь, даже если это было смертельно опасно. И остановить его тогда никто не мог. Он всегда говорил : «Разница между тем, что трудно, и тем, что невозможно, в том, что на невозможное уходит больше времени».
Первое его серьезное путешествие в Гренландию было как раз и невозможно, и смертельно опасно.
Он прекрасно отдавал себе отчет, что пути нахад он себе не оставлял. Он писал, что, «когда путешествие начнется, позади будут сожжены все корабли, и для сохранения своей жизни и сохранения жизни необходимо будет дойти до населенных мест на западе во что бюы то ни стало. А это сильный стимул в действиях человека».
Риск на грани безумия, уверенность в собственной правоте и надежда исключительно на собственные силы и противостояние обществу – всегда были отличительными чертами практически всех планов и путешествий Нансена.
Его не могли остановить ни насмешки, ни отказ правительства субсидировать экспедицию.
Из Гренландии Нансен вернулся победителем.
Кнут Гамсун в статье для газеты «Дагбладет» ехидно писал:
«Кристиания никогда не переживала такого восторга и ликования, как в день возвращения гренландских первопроходцев. Казалось, в Норвегии никогда еще происходило события, могущего сравниться с этим: Нансен и его товарищи вернулись на родину. Шестьдесят тысяч человек встречали их на набережной, пятьдесят тысяч прожали до гостиницы, десять тысяч проорали сто тысяч ура, а отставной полковник из Кампена доорался до того, что умер на месте».
Для едкой иронии у Гамсуна были все основания – в стране началась настоящая «нансеновская истерия». В честь полярника слагались гимны и песни, ему посвящались книги и стихи, а в магазинах появились «пирожное Нансена», «шапка Нансена», «сигары Нансена» и другие подобные товары.
Со времени возвращения из Гренландии Нансен сделался национальным героем, каким и остается до наших дней.
Объяснение его популярности находим в прижизненной биографии великого полярника, написанной профессором Брёггером:
«На долю Нансена выпало счастье показать всему миру мужество и самоотверженность того народа, который выслал столько сынов в безвестную гибель в полярных морях. Для большинства толпившихся на пристани людей Нансен был викингом, связывавшим саги отдаленного прошлого с сагой вчерашнего дня, с сагой о лыжнике, скатывавшемся с головокружительной высоты в долину. <...> Нансен являлся для них олицетворением национального типа».
Ключевые слова тут «викинг» и «олицетворение национального типа». О Нансене его противники не раз говорили, что он умел оказаться (или ему посчастливилось!) в нужное время в нужном месте. В первую очередь это касается Гренландской экспедиции и времени возвращения домой.
В тот период Норвегия боролась за свою политическую и национальную независимость.
Норвежцы осознали, что былое величие их родины может вернуться вместе с новой «эпохой викингов». И таким викингом стал Нансен - высокий, белокурый великан, которому по плечу самые невероятные походы и завоевания.
Однако он был настоящим викингом – и никогда никому не подчинялся. Когда он считал нужным, что поступает правильно, - подчинялся законам общества, а когда не считал нужным им подчиняться – пытался их изменить, а иногда и ниспровергнуть. В зрелые годы он стал бунтовать уже «по-серьезному».
Так случилось в 1913 году, когда началась Первая Мировая война.
В это время его взгляды окрашиваются все больше в «красные» тона. Так, Нансен считал, что, поскольку классу собственников есть что терять и есть что защищать, то они выживут в любых условиях и защищать будут собственное имущество. А вот рабочий класс, которому нечего терять, как мы знаем, кроме своих цепей, по мнению Нансена, будет бороться за свободу родины
Надо сказать, что Нансен довольно часто в зрелые годы высказывал мысли, которые в наши дни назвали бы «неполиткорректными». Мы уже говорили, что он не любил парламентскую систему и очень скептически относился к демократии. Он писал, что в Норвегии образовалось в 1900-е годы слишком много партий, а потому считал, что парламентаризм изжил себя. В Норвегии, но не в Англии, что он всегда подчеркивал.
Он резко выступал протии всеобщего образования и народных университетов, ибо избыток академического образования, п его мнению, опасен и вреден для страны. Во главу угла он ставил профессиональные знания и обучение именно им.
И он написал в своей книге «Через Сибирь»: «Про себя я подумал, что неграмотные не так уж и много теряют от своей безграмотности, что бы там не говорили. Им не доведется узнать о грязи и мерзости политической жизни».
Сам же Нансен принимал в политической жизни активное участие. И тут самое время вспомнить о том, что Брёггер называл его анархистом. В соответствии с основным принципом анархизма «возбуждать людей к непризнанию в законе обязательного повеления и призыву к восстанию против исполнения закона», он начинает подготовку того, что в принципе можно назвать государственным переворотом.
Он выступал за «наращивание вооружений», поскольку никогда не верил, что по окончании войны наступит «мир во всем мире».
К счастью, Фритьоф Нансен, несмотря на все свои «красные» революционные порывы, всегда был здравомыслящим человеком и умел вовремя остановиться.
Он стал защитником обиженных и нуждающихся. Опять же вопреки правилам и требованиям общества. Когда он помогал коммунистической России, его называли «красным» - но он знал, что от него зависят жизни сотен тысяч людей. Его не принимала русская эмиграция, не всегда принимали его и в России, где он тоже не считал нужным молчать, когда видел явную несправедливость.
Он всегда восставал против несправедливых законов – и всегда оказывался прав, и в этом смысле анархизм Нансена заслуживает глубочайшего уважения. Замена власти, существующей за счёт подавления одних людей другими и благодаря привилегиям одних по отношению к другим, сотрудничеством индивидов, опора общественных отношений и институтов на личную заинтересованность, взаимопомощь, добровольное согласие и ответственность (исходящую из личной заинтересованности) каждого участника[8], - прекрасные принципы, но вот основываться они могут лишь на глубочайшей порядочности и необыкновенной самодисциплине отдельных индивидуумов.
Нансен этими качествами всегда обладал в высшей степени. Поэтому и все его планы были успешны, а сам он стал символом Норвегии.
Статья написана по материалам первой русской язычной биографии «Фритьоф Нансен. Человек и миф», выпущенной издательством «Игра слов» при поддержке Посольства Норвегии в РФ