Мелочи жизни.
На ужине, на судне. Уже все заканчивается, очереди нет. Подошел к оконному проему, где второе блюдо набирают. Несколько мисок с остатками салатов. Женщина напротив, просит забрать один салат, чтобы помыть посуду. Спросил, с чем этот салат? Думал, салат с чесноком и майонезом. Оказалось, просто заливная консервированная рыба. После слов, бери нахуй, расхотелось вообще, что-то есть. Очевидно, у этой женщины лагерный опыт общепита преобладает над обычным человеческим общением. Ее даже не жалко. Что я тут делаю? Работаю. (Ее присутствие – это забота не моя.)
***
Тамже:
- Дайте, пожалуйста, нож, сало порезать.
- Что, не нравится, как сало на стол порезано?
- Так сделайте сами что-то, чтобы понравилось.
***
Очередная традиционная запись для персонала в МКО: «Всем механикам!!! Для отсталых, еще раз повторяю, записывать траления… с уважением, СТМ»
Суть дальнейшей записи повторять нет необходимости. Это скорей всего, производственное напоминание, ничего криминального.
Это, собственно говоря, еще ничего особенного, бывают записи похуже. Что подразумевается под обращением, отсталые? Умственно отсталые? Отставшие от своего бронепоезда?
***
Журнал электротехнического состояния по заведованию второго электромеханика. Подписан фломастеров, не иначе, как журнал косяков.
***
Ворох бумажек и горсть корейский старых монет, больше ничего от этого рейса и длительного ремонта у меня не останется. Все остальное сотрется, выкинется или порвется. Кроме, впечатлений я тут ничего взять не могу, а их уже предостаточно.
***
Может быть, написать статью о монетах с изображением президента Кеннеди. Конечно, потребуется сначала собрать некоторый материал, подумать. Тем более, что сами монеты у меня уже есть. Зачем писать статью? Для популяризации нумизматики, как таковой.
***
Завтрак. Среди остального персонала примостился старший механик, немолодой уже человек. Женщина рассказывает о проблеме с горячей водой в своей каюте.
- Открываю один кран горячая вода, открываю второй – тоже горячая.
Старший механик, который совсем не хочет слушать, как той тяжело и нелегко, а желает просто посидеть среди женщин, хочет закончить ее стенания:
- А ты переведи внизу клапан.
- Я перевела. Вот еще, я что такая продвинутая, Тундра, что ли.
Все в комнате смеются.
***
Звонок.
- МКО, третий механик.
- Господи, извини, я тридцать семь звоню.
Положил трубку.
Как мало нужно человеку, чтобы не туда позвонить, но попасть. На этом судне всего две цифры следует набрать, чтобы телефон сработал.
***
Пришел на прием к врачу. Странно, он ничего не сделал, даже давление не замерил.
- Можно получить консультацию?
- Типа, платную?
- Профсоюз заплатит.
- Какой профсоюз?
- Типа рыбацкий.
***
- У тебя, что, с дыхалкой проблемы?
- Разве?
- Ну, ты всегда так тяжело дышишь, словно, стометровку пробежал.
- Так, наверное, и умру от недостатка.
- Чего недостатка? Недостатка воздуха?
- От недостатка воздуха, впечатлений, и наверное, от недостатка денег.
-
***
- Не знаешь, когда у нас док?
Это в смысле, докование, а слышу, слово «ток». И не могу понять, что именно от меня требуется, что связано с этим самым током. Поэтому не знаю, что мне ответить.
- Когда док будет, спрашиваю.
Понял о чем речь, но ответить все равно трудно.
- Это точно неизвестно. Но из цеха иногда приходит слесарь, и уверенно говорит о доковании нашего судна, словно он действительно, больше нас тут знает.
Слесарь в данный момент совершенно посторонний человек.
- Наступает новая эпоха, характерная кризисом человеческих отношений.
- Что нас ждет?
- Ну, наверное, возникнет некое замкнутое пространство вокруг.
***
Из разговора:
- Ну, давайте, вращайте мозгами, а то они у вас там растеклись по палубе.
***
- Как я рад, что у вас такой сволочной характер. Ну, просто вы себе не представляете, границ моей радости, я уже не думал, что встречу кого-то с таким мерзким характером. Вот, ведь, повезло, встретил.
Выслушать, согласиться, потом выждать, и вылить ведро помоев в мою сторону, при том ничем не рискуя, мол, не расслышал, и все тут. Поздравляю, не ожидал.
***
Сон.
Словно оказался в каком-то реальном месте, чуть ли не на передовой позиции. Нам следовало уходить, но на наше место уже кто-то приехал. Они, молча, разбирали свой багаж, разворачивали необычные машины. Предназначение было сложно не угадать, это не тяжелая артиллерия, но тоже не шутки. Мы уходим, а за спиной что-то происходит. Возникает тревожное чувство. Как только новенькие распаковались, они начали обстрел местности, в том числе накрыли и наше направление. Правда, мы успели уйти за сопку, где и окопались. Обстреливали каждый день, как по расписанию. У нас были кое какие строительные материалы, мы обустраивались на новом месте. Прочные блоки создали некое подобие защиты, которое трещала под обстрелами. Почему-то мы не отвечали. Так прошло несколько дней. Один из нас, в сердцах обронил, что нам следовало сразу вернуться и поставить всех на ножи.
Потом подъехал грузовик, вернул пацаненка, который собрался в Париж.
- Зачем в Париж?
- Хочу стать проповедником-диктором, они неплохо зарабатывают, и говорят, что они не плохие саперы.
Довольно внушительный объем информации для одного сна, не правда ли?
***
Доктор.
- Были в Германии, с приятелем шли по улице. Девочка с отцом играли друг с другом, мы их обошли, и слышу, как за спиной девочка говорит о нас, как о проклятых иммигрантах. Это было время, когда иммиграционная волна еще не так сильно захлестнула Европу, и поведение этого ребенка выглядело не просто бестактным, она была не права. Немцы помнят все. Я ее прекрасно понял, и на немецком языке ей ответил, что мы не проклятые иммигранты, а русские моряки. Безрезультатно, они даже не смутились, не извинились. Это такое воспитание.
Думаю, что последние двадцать лет жизни Германии изменят в корне. Иммигранты теперь там стали немцами, чистых арийцев там мало. Если только не праздники в честь дня рождения фюрера, то Германия перестала быть немецкой.
***
Зеленные персики. Ну, кого это могло остановить? Мы, малолетние пацаны, с этой улицы, ели все, что могло вырасти, не заботясь о последствиях. Помню, было два-три дерева вдоль забора у одного нашего соседа. Впрочем, все люди на этой улице были просто соседями, потому что другие улицы были с абсолютно другим населением. Так вот, те фрукты пока не трогали, они были не спелые, но всем было прекрасно ясно, что все впереди.
Спор.
Слива.
****
Зашел в ЦПУ слесарь, что-то стал рассказывать о прошлых годах. Непонятно, что именно, но очевидно, это басня о том, как рыбаки раньше приходили с рейса, и шиковали на всю. Отрывок прозвучал очень красочно, где-то на рынке, моряк протянул бабушке несколько десяток, та стала молить бога в знак благодарности.
В этот момент, если поменять в данном отрезке некоторые значения, то можно было бы понять, что некто взял под себя рынок, ну, типа «крышевать» его стал, и всех там, буквально на колени поставил.
Смешно? Ну, почти, смешно. Праздничный треп.
***
Прием пищи – это сакральное действие. Если сузить нашу потребность в еде, скажем до простого восприятия этого процесса, то мы просто уподобимся животным.
Я сейчас в таком положении, что могу отрицательно зарядить любые свои слова. Если меня каждый вечер встречают почему-то пустым столом, то значить, не рады меня видеть. В ответ я могу, пожелать того же самого. Машке объяснял, она уехала, так и не поняла, наверное. Этой дурре тоже невдомек, что ей кормить нужно всех людей, а не только своего потенциального мужа. Наверное, в будущем, когда она будет возвращаться усталая с работы, ей будет обидно, если ее встретят дома с чистым столом, мол, все уже поели.
***
Новенькая измерительная рулетка с грузом. Их у меня было две. Наступил момент, когда мне следовало воспользоваться одной из них. Но видимо, что следовало отремонтировать старую рулетку. Мне нужно было замерить всего один топливный танк. Сначала я испытывал трудности при использовании, груз цеплялся своими гранями за все имеющиеся в трубе неровности. Каждый раз я вздрагивал, когда не мог вытащить прибор простым вращением. Это вызывало легкое раздражение. Мне бы насторожиться, но я продолжал испытывать судьбу.
И вот, однажды во время бункеровки, я стал опускать груз вниз. И что я почувствовал? Некое подозрительное облегчение опускающего объекта. Так и есть, грузовое устройство оказалось комбинированным, ничего не проходит даром, предмет высотой около десяти сантиметров остался в мерной трубе танка. Как ее вытащить? Следует опустошить танк, провентилировать его, потом слазить на разведку. Я такие вещи уже вытаскивал, электрод на прочной нитке, опущенный до самого конца, потом нить перехватывается, и чем-нибудь крепится за груз, лучше скотчем или пару узлов завязать. Остальное бесполезно. Посмотрим, когда придет время я его вытащу, или нет. Не знаю.