Упряжка из десяти собак шла по склону. Семен только и успевал тормозить, чтобы не налететь на очередной камень.
- Тише, Индрик, тише – постоянно командовал он лидеру, крепко держась за ручку нарт. Но собаки, почуяв ранний мартовский наст под лапами, совсем не хотели переходить на медленный темп бега.
- Что «бугор», задрейфил? – прокричал со вторых нарт Баламут – напарник Семена. – Ты не бойся, видали мы спуски и пострашнее.
- Да, я не за себя переживаю, и даже не за груз – ответил старший каюр. – Я боюсь, чтобы кто-то из собак не провалился под снег. Сам знаешь, что если упряжка, на скорости дернет, то у него будут все шансы заработать травму.
- Травму? – переспросил Баламут. – А мы тогда ее полечим!
- Каким образом? – удивился Семен.
- Вот таким…! – второй каюр достал ружье из полога нарт и поднял его вверх над головой. – У меня одно лекарство для собак – пуля! Видя, что шутка не произвела должного впечатления, он искусственно засмеялся и умчал вперед.
Семен не любил Баламута. Ему никогда не нравилось его отношение к собакам и к жизни, но иногда выбирать не приходилось и им поручали одну работу на двоих. Его подчиненный всегда относился к упряжке как к инструменту, который можно выкинуть, обменять на лучший или просто утилизировать. Конечно, Семен понимал, что животные не должны страдать из-за нерадивости хозяина и часто подкармливал собак напарника на стоянках, подстилал им шкуры или сено для ночлега.
Достигнув одного из поселков назначения, Семен произнес – Отдохнем здесь пару часов и дальше пойдем через Таркум.
- Как через Таркум? – удивился Баламут – Это же на целых семнадцать километров длиннее основной дороги?
- Так надо!
- Надо - для чего и для кого?
- Для меня, тебя, собак и людей.
- Нет, ты мне объясни все-таки! – не унимался напарник.
- Ладно, хорошо. Семен сделал паузу и начал рассказывать:
- Наверное, ты помнешь моего пса по имени Норвег, ну это тот, который умер в прошлом году в Таркуме. Мы оставили его там, когда шли с Рэнком и поняли, что дальше ветерану будет слишком тяжело. Я хотел забрать его на обратной дороге, но мой друг – Константиныч, настолько прикипел к собаке и так упрашивал меня оставить его, что я согласился. А летом у Норвега случился сердечный приступ. Помнишь?
- Ну, допустим, – протянул Баламут.
- Так вот! Скорее всего, ты знаешь наше поверье, о том, что души ездовых собак соединяются с Северным Сиянием после смерти. У них нет настолько тонкой структуры оболочки как у человека, поэтому они застревают в эфирных и иных – не особенно плотных структурах нашего мира. Они продолжают быть здесь, с нами. Они помогают людям.
- Понятно… - многозначительно протянул второй каюр и закурил папиросу.
Семен продолжал:
- Рэнк рассказывал мне, что если человек увидит Северное Сияние, на месте смерти, или последней стоянки собаки, то вполне сможет разглядеть образ ее души в сполохах. Такая встреча всегда сулит удачу и благоприятный исход путешествия. Но если честно… я просто хочу увидеть Норвега. Посмотри куда поворачивает погода! Ясно! Мороз! У нас все шансы увидеть свечение сегодняшней ночью!
- Да, Рэнк тебе расскажет… - пробурчал Баламут, выпуская дым из ноздрей. – Вообще, я против этого маршрута и тем более – против этих сказок. Но, что мне больше всего не нравится во всем этом – так это сложности в работе, которые создает ваша философия. Вы приравниваете собаку к человеку, наделяете ее эмоциями, логикой и всеми качествами самостоятельной личности. К чему все это?
- А как ты хотел, - продолжил Семен. – Они помогают нам становиться лучше. Я очень многому научился у собак. Если хочешь знать, то они мои учителя. А если кто-то помогает тебе расти и приобретать лучшие качества личности то, как он вообще может быть хуже, ниже или не иметь значения? С детства не понимал, почему у многих отношение к животным как к чему-то нижестоящему. И потом, дружище, не боишься поменяться местами с одной из собак своей упряжки в следующей жизни?
- Оставь эти индийские штучки! Следующей жизни не будет. Вообще ничего не будет. Сто раз тебе говорил, что люди – топливо для земли! Планета питается их телами – как печка дровами, - выпалил Баламут и сплюнул. – Ладно, ты начальник - ты решай. Как скажешь, так и пойдем. По крайней мере в Таркуме есть где и с кем выпить. Я подремлю час, как будешь готов, толкни меня, - бросил он, обернувшись через плечо стремительно удаляясь к своим нартам.
Вечером каюры пришли к месту ночевки. Семен проследил, чтобы напарник обильно покормил собак и соорудил хорошую подстилку из сена. Баламут выполнил все требования, что-то бурча себе под нос, и ушел в гостевой дом. Температура, продолжала опускаться, и все вокруг предвещало очень холодную ночь. Собаки свернулись тугими клубками и положили хвосты на носы. В очередной раз человек смотрел на пламя костра и думал о жизни и вечности. Иногда, он поглядывал на Север, ведь именно там должны были зародиться первые сполохи свечения.
Погрузившись в свои мысли, под мерное потрескивание дров, Семен почти задремал. Голова его опускалась все ниже и ниже пока почти не уперлась в колени. Вдруг! Костер издал резкий, стреляющий звук и он сразу же выпрямился. В ту же секунду, над собой, он увидел нечто…. Небо переливалось всеми мыслимыми и немыслимыми красками! Фантастические колебания тонкой материи создавали картины, которые не под силу воспроизвести даже самому искусному художнику. Казалось, что космос опустился на землю и принес для нее иную реальность. Когда наблюдатель думал, что он видел уже все, сияние продолжало удивлять новыми красками. В какой-то момент Семен начал видеть не только цвета, но и фигуры. Орел распахнул свои крылья и тут же трансформировался в рыбу. Лиса пробежала по небосклону и превратилась в оленя. Затем все формы смешались в одну и превратились…. в собаку…
Норвег смотрел на хозяина! На несколько секунд стремительное движение неба остановилось. Пес замер в своей любимой позе с далеко выставленными задними лапами и высоко поднятой головой. Затем он побежал в направлении спящих упряжек собак и … исчез. В ту же секунду вновь началось стремительное движение цветов и форм, после чего все пропало настолько же быстро насколько и началось.
- Сёмушка, ты видел? – раздался голос сзади. – Господи, восемьдесят лет живу, а такие пазори – в первый раз. Вот и благословился. Слава Богу! Семен обернулся и увидел Константиныча, который крестился и спешил к нему в наспех накинутом тулупе. – Собачку-то нашу видал? Я, как он появился, сразу признал. Ладно, пойдем, пойдем домой-то, будет сидеть…
Ни слова не говоря больше, люди прошли в дом. Упав на кровать, Семен попытался осмыслить все произошедшее…. Вопросы крутились в голове не давая уснуть. Что именно означает эта встреча и означает ли она что-то вообще? Какую информацию Норвег хотел передать своим появлением? А может, это было обычное свидание старых друзей, и в нем не нужно искать скрытого смысла? В конце – концов, могло же это все это и просто почудиться ему…. Нет! Не могло, ведь видел не только он…
…Громкие голоса в доме разбудили Семена и Баламута практически одновременно. Кто-то живо обсуждал последние новости, и было понятно, что произошло нечто выходящее из ряда вон. Напарники оделись и вышли в гостевую комнату.
- Вот они, счастливчики, - хитро прищурившись, сказал Константиныч. Каюры переглянулись.
- Ну, что парни, в рубашке родились? – продолжал дед. При этих словах все сидевшие за столом закивали головами и проснувшиеся поняли, что они не знают чего-то такого, что уже давно известно всем.
- Телеграмма вот утром пришла – сказал хозяин дома. – Вчера банду Степки Лихого повязали. Вас ждали на главной дороге, с грузом на двести пятьдесят рублей - то. Но их и самих полиция давно выслеживали. Накрыла в тот час, когда сияние было. Не заехали бы вы к нам вчера и хана вам, парни. Их потому и взяли, что они вас не дождались да сами в деревню зашли, где отряд жандармерии расквартировался. Никто не ушел….
Весь остаток зимы Семен продолжал вглядываться в Северное Сияние, которое было особенно частым и обильным в марте того года, но сколько бы он не смотрел, ничего особенного разглядеть уже не мог. Рэнк сказал, что собака, покинувшая этот мир, и оказавшая помощь человеку в критической ситуации, обычно не появляется второй раз.