Другое название Зеленых святок — Русальная неделя. Она объединяла сразу несколько отдельных праздников и множество ритуалов, так или иначе увеличивающих плодородие земли. Ведь урожай был главной заботой крестьянина. Однако помимо этого, Зеленые святки были важным этапом инициации каждой девушки.
Само название недели — Русальная — намекает на главных персонажей Зеленых святок. В день Вознесения (о народных традициях праздника — читайте здесь) русалки или мавки возвращались на землю — и оставались рядом с живыми до самой Троицы.
Славянских русалок не стоит путать с морскими девами. У них не было рыбьих хвостов да и коренными обитательницами вод они также не являлись. По народным представлениям, русалками становились девушки, умершие до свадьбы. Разумеется, первыми претендентками были утопленницы, но это не было обязательным условием.
В Русальную неделю бледные, как будто прозрачные, девы с распущенными светлыми волосами (что отличало их от земных девушек, которые носили косы) резвились на берегу реки или озера, водили хороводы, расчесывали кудри. Но им ничего не мешало бродить по полям и лесам, кататься на ветвях деревьев — русалки особенно любили ивы и березы — и даже навещать своих живых родственников. Причем не только ночью, но и днем. Наши предки верили, что в Зеленые святки русалки возвращаются в мир живых, спускаясь с деревьев. Главным русалочьим порталом была береза, поэтому ее всегда высаживали за забором, как стража, но никогда — в границах двора. Кроме того, на Руси верили, что русалки любят водяные мельницы, где часто устраивают вечеринки с участием водяных.
Все запреты Зеленых святок были связаны с нейтрализацией вреда, который могут причинить русалки — просто из озорства. В эти дни в лес по одиночке не ходили, не купались и даже не стирали. Работать в поле в полдень также было запрещено, потому что в полдень и полночь русалки обладали особой властью.
Оберегом от чар русалки считалась полынь, но обижать ее все равно не стоило — потусторонние девицы предпочитали холодную месть.
Кстати, представления о красоте русалок бытовали на юге России, а также среди украинцев и белорусов. А вот на Русском севере русалки чаще описывались как старые и страшные старухи, не брезгующие людоедством.
При этом в народных верованиях русалок отличали от водяниц — эти миловидные создания были скорее духами воды (что-то вроде греческой наяды) и никогда не являлись людьми. Водяницы безвылазно обитали в водоемах со стоячей водой, особенно выделяя мельничные омуты. Они считались женами и дочками водяных, могли превращаться — например, в кувшинки, и в целом не имели никаких претензий к людям, в отличие от неправильно умерших (а потому и более опасных) русалок. Водяницы могли пошутить над рыбаками, порвать сети, а по некоторым данным — вызвать дождь.
Обычно за три дня до Троицы, в четверг, который называли Семиком, у наших предков было принято поминать всех покойников, умерших плохо (то есть казненных, погибших в результате несчастного случая или по своей воле). Чтобы обеспечить им всем мирный сон и обезопасить себя от их проделок, на Руси устраивали своеобразные поминки с трапезой, хороводами, а иногда и показательными боями.
Кстати, в Семик категорически запрещалось мыть и стирать, иначе в семье мог кто-нибудь утонуть.
Кроме того, девушки в Семик или на протяжении всей Русальной недели — в разных регионах были свои отличия — проводили обряд кумления. Достигнув совершеннолетия, они разбивались на пары, дарили друг другу подарки — кольца, ленты, платки — а потом все вместе отправлялись в лес, где плели венки, обменивались ими и обязательно жарили и ели яичницу. Так они становились назваными сестрами.
Главным ритуалом было развивание березы — молодое деревцо украшали лентами, бусами и цветами, иногда наряжали в сарафан — затем рубили, проносили по деревне и заходили с ней в каждый дом. Береза, как самое женское дерево, связанное с русалками и вообще потусторонними созданиями, была символом плодородия и должна была передать свою энергию и полям, и людям. Девушки таким образом гарантировали себе в будущем множество детей.
На Троицу девушки проводили обратные действия, возвращая друг другу подарки, а украшенную березку топили. Все это воспринималось как этап взросления, и как обряд прощания с русалками, которые в Троицын день возвращались на тот свет.
В некоторых губерниях березку заменяли ритуальные фигуры — Кострома или Ярила. Первое чучело имело яркое выраженные женские признаки, второе — мужские. Фигурки из соломы и лоскутков с плачем и песнями топили в реке. По мнению ученых, это было отголоском славянских представлений о вечно изменчивом божестве природы.