Актриса Света Бонева прошла железные ворота с надписью по-немецки «Труд освобождает» Режиссёр Михеев пригласил её в Освенцим на съёмки фильма про концлагерь. Помощник режиссёра Сталкер Сергей Иванович повёл Свету по баракам, дабы ввести в курс. Камера-музей с волосами умерших узников и детскими обувками. Так Великая Германия организовывала безотходное производство, «всё для победы» Трупы шли на мыло, волосы на парики. Обувки, удушенных газом еврейских и прочих детей пересылали родным ребятишкам в Берлин и Мюнхен. На деревянных стенках бараков были недавние английские надписи «Майкл + Джейн »
-Сергей Иванович, - Бонева утомилась. – Контракт я подписала в Варшаве, почти не глядя. Поясните детали.
- Сейчас, по пути. Мы идём в Освенцим-2, построенный позже. Это во много больший лагерь. Съёмочная группа вся там. По дороге объясню, - Сталкер показал на место напротив барака. – Видите пулевые отверстия в стенке? Здесь расстреливали. А вон там стояла виселица. Пойдёмте, я Вам покажу газовую камеру.
Прошли через газовую камеру, под пояснения Сергея Ивановича. Наконец, вышли на асфальтовую дорогу и Сталкер стал вводить Боневу в курс дела.
- Вся группа, Михеев выбил, через Газпром, живёт в специальном настоящем бараке. Полное погружение. Я сам уже не был там месяц. Собаки, колючка, охранники. Заключённые. Актёры по ролям. Камеры расставлены по всем возможным местам. Эффект привыкания.
- А что Никита Сергеевич? Операторы?
-Так Никита в своей роли. Коменданта лагеря. А операторы, двое их, с камерами должны ходить по бараку и зоне и снимать. У них штабная палатка, на территории, но вне барака. Потом монтаж и озвучка. Никита собирается весь следующий месяц клеить.
Прошли в палатку, там же комнатка для переодевания. Сталкер показал Свете её шкафчик, проинструктировал и вышел. Бонева полностью разделась, убрала бумажник и телефон в сумочку, всё уложила в свой шкаф. Одела тюремную робу, рваное бельё.
- Вроде готова, - вышедшая актриса протянула Сталкеру ключик от ящика.
- Вам туда, - указал Сергей Иванович и махнул в сторону барака. – Комендант сразу у входа, кабинет… Я пошёл мне ещё инвентарь на станции получать.
Первое, что насторожило Свету, медленно проехавшая перед ней телега, наполненная трупами. На её краю сидел актёр в немецкой форме и безучастно пытался прикладом подбить свисавшую голову обратно во внутрь трупной телеги. «Ого,- ужаснулась Бонева. – Что же Никита и с моргом договорился через ГАЗПРОМ»
- Эй, шнеля, шнеля, бистро, - услышала Света голос другого пьяненького актёра-охранника. – Бегом!
- Эй, ты не заигрывайся, парень. Слушай, похоже, я тебя знаю. Ты - Ефремов?
В ответ немец со всего маха шандарахнул ногой в сапоге актрису, и та свалилась в грязь лицом.
- Шнеля, сучка, - сказал охранник и поплёлся за телегой.
- А ты не охуел? - Света с трудом поднялась, отряхнулась, – Сейчас Михееву скажу.
Никита Сергеевич Михеев в аккуратно выглаженной форме немецкого офицера сидел за столом и изучал какой-то циркуляр.
-Никита Сергеевич, я приехала, - Света продолжала чистить грязную робу. – Что тут у вас такое? Не чересчур глубокое погружение?
Никита отрывает глаза от бумаги и с гневом смотрит на Боневу:
-Ты как стоишь, тварь!!! Газу захотела глотнуть!?
Михеев встал и ударил наотмашь по лицу Светлану.
- Фрау Манн! - закричал. – Проведи курс для этой жидовки.
Быстро вбежал охранник и оттащил узницу в соседнюю комнату, где заместитель коменданта фрау Манн сорвала с Боневой одежду , поставила на колени и голую стала остервенело бить плетью. Проступила кровь. Манн ещё поиздевалась, безжалостно и с выдумкой. Потом Свету, почти без сознания оттащили в барак. Когда она пришла в сознание, увидела что вплотную к ней с обеих сторон лежат измождённые узницы. Поняла, что такая же сплошная полка и наверху и под полкой также плотно дышат люди. Периодически раздавался трескучий кашель. Словно передразнивая кашель людей, за бараком громкий лай овчарок.
-Подруга, - обратилась Бонева к одной из сокоечниц, - что здесь происходит?
- Тихо, - сокоечница зашептала в ухо. – Не знаю. Меня зовут Маша. В общем надо бежать. Иначе смерть. Какой-то сбой… Похоже так все вошли в роли… Всеобщее сумашествие. Может, что в баланду добавляют?
-Неужели все?
-Или заказ. Слышала, миллионеры-извращенцы платят бешеные деньги за реальное убийство? Ни один прокат не сравнится. Думаю здесь это
-А как бежать?
-Главное молчи.
Тут же появилась фрау Манн в идеально выглаженной форменной юбке и в сопровождение двух солдат.
- Суки, строиться на плац! Шнель, шнель. Зрелищное мероприятие. Последняя станет четвёртой участницей мезасцены!
Узницы встали, побежали из последних сил, отталкивая друг друга, к выходу. Кое как выстроились спиной к бараку. Перед строем наскоро сбитые 4 виселицы и табуретки. За ними узницы, включая позже всех, вставшую в строй. Михеев , идеально выбритый, фрау Манн, взвод солдат с автоматами и собаками. Михеев делает шаг вперёд:
- Жительницы нашего славного кинолагеря! Вчера три женщины решили стать свободными не через труд, как это прописано великим фюрером, а через побег! Куда? В Голливуд? Здесь это не возможно. Да и до Голливуда далеко. Это позор, неблагодарность и в соответствие с контрактом заслуживает наказания через повешение! Тем не менее, в связи с наступающим светлым праздником Пасхи, я правом данным мне хозяином этих съёмок, значительно смягчаю наказание. Последняя на построение, помилована! Встать в строй!!!
Узница, ковыляя, становится в строй к остальным. Потом с благодарностью на колени и склоняет голову в сторону оберштурмбанфюрера СС Михеева.
-Повешение я заменяю расстрелом! Исполнять! – Михеев делает шаг назад и закуривает. Три охранника подходят к узницам сзади и стреляют им в затылок. Те падают. Вперёд выходит Манн.
- Ещё один подарок! Сегодня после ужина все строимся перед баней. Помоетесь, получите свою одежду. Разойдись!
- Завтра последний съёмочный день, - громко добавил Никита Сергеевич, наблюдая, как солдаты грузят трупы в телегу.
В бараке приподнятое настроение.
- Какие же они дуры! – Маша тихо зашептала Свете. – Понятно же, что баня это газовая камера. Ты на них не сердись. Многие уже сошли с ума. Кому-то наедине говорили, что это всё не касается непосредственно их.
-Да я уже сама сошла с ума. За три дня. Что можно делать?
-Молиться, только молиться.
- Я не умею.
- Молись, как можешь. Бог услышит.
-Ты понимаешь? Нас решили ликвидировать! Всех. Последний съёмочный день. Это заказ.
-Боже, как я устала. Я хочу поспать. Хоть час перед смертью.
-Ну да. Ведь какой-нибудь супер-олигарх, бесящийся своими пороками, может и миллиарды долларов заплатить…
Узниц выстроили перед баней, которая также была и газовой камерой. В предбаннике все должны были раздеться догола. Раздевались, потом покорно заходили в помывочное отделение и смотрели вверх. Ожидая воду или газ. Всем, похоже, было всё равно. Бонева, проходя оберштумбанфюрера Михеева, обратила внимание, что кобура у того расстегнута. Она сделала резкое движение и выхватила пистолет.
- Ты что Бонева! Брось ! Такую смерть лютую примешь!!
- Убью, хоть тебя подлеца убью, - Света жёстко наставила пистолет в голову Михееву.
- Операторы, сукины дети, снимать!!! Света ты что? Всё, всё кончилось. Это фильм. Ты же сама подписывала контракт. Надо читать контракты. Света успокойся.
-Умри, поддонок, - Света стреляет. Ещё раз.
- Ну, видишь, холостой! Света успокойся, - Никита подходит, обнимает Боневу, та плачет. – Перевжились в образы, успокойся.
-А трупы, а убитые? – Света смотрит, что окружающие не ведут себя так, как должны бы после слов Никиты. Ничего не меняется. Вдруг нащупывает у Михеева на поясе штык-нож. Выхватывает его и втыкает в живот коменданту. Тот оседает:
-Заигрались… Говорил Сталкер, что коменданты лагеря штык-ножи не носили ,- у Михеева изо рта потекла алая струйка крови. Съёмочная группа задвигалась. Многие побежали к режиссёру. Врачи в белых халатах, Маша, расстрелянные узницы. У Светы всё поплыло перед глазами, и она потеряла сознание.