В 60-х годах у нас в стране началось время биг-бита и «битломании», но улица Горького продолжала оставаться подиумом для андеграундной моды. Лидер ансамбля «Рубиновая Атака» Владимир Рацкевич вспоминает: «Я прекрасно помню, какое у меня наступало головокружение при виде молодцов, которые вальяжно прогуливались по «Броду» в длинных черных френчах без воротников, с длинными волосами. Они были совершенно «марсиане», и они были совершенно не из Советского Союза. Такие «совковые» «Битлы», вдруг начавшие насаждать эту культуру. Как потом я узнал, это были дети дипломатов, каких-то МИДовских работников, которые имели больше информации, чем остальные люди…»
Но «Коктейль-холл» был позабыт.
«Мы не ходили в «Коктейль-холл», - рассказывает Юрий Ермаков, лидер группы «Сокол», - потому что там сидели «белые и пушистые» мальчики и такие же «белые и пушистые» девочки. Ну, а мы-то были рокерами!»
Из лексикона нового поколения исчезло и слово «Бродвей».
«Улицу Горького мы называли улицей Горького, - продолжает рассказ Юрий Ермаков. – Слово «Бродвей» казалось нам пошлым, и если кто-то при нас говорил: «Я гулял по Бродвею», - было ясно, что это не наш человек. Мы не любили стиляг. Они отторгали страну, в которой они жили, только из-за того, что им не хотелось ходить в советской одежде. Нашему поколению тоже был свойственен скептицизм по отношению к социалистическому строю, но в то же время нам были присущи и здоровая энергетика, и позитивное отношение к жизни».
В 60-х музыкальный эпицентр переместился на другой конец улицы Горького, за площадь Маяковского в кафе «Молодежное» (улица Горького, 41).
В 1962 году именно в «Молодежном» открылся первый в Москве джаз-клуб.
Там же в 1967 году начал работать первый советский бит-клуб, названный просто – «КМ». Теперь по вторникам в кафе игрался джаз, а по пятницам проходили рокерские тусовки. Руководил бит-клубом инструктор Московского горкома ВЛКСМ Михаил Сушкин, до начала своей комсомольской карьеры игравший на барабанах в группе «Пожилые Зайцы», которая базировалась в текстильном институте. При «КМ» существовал совет, в который входили руководители всех принятых в бит-клуб групп.
Вторничные собрания открывала, как правило, какая-нибудь новая группа, подавшая заявку на вступление в клуб. Групп в конце 60-х возникало великое множество, хотя жизнь иных длилась всего несколько месяцев. Выступление групп в «КМ» проходило в виде конкурса и оценивалось по десятибалльной системе. Жюри состояло из шести человек, поэтому максимальное число баллов, которое могла получить группа, равнялось шестидесяти. Продюсер Юрий Айзеншпис, который входил в экспертный совет клуба, рассказывал, что его группа «Сокол» получила за свое выступление 59,5 балла, но были и такие группы, что едва-едва набирали по 20, а то и по 10 баллов...
После прослушивания вновь принятых групп выступала какая-нибудь известная команда. Сейшн заканчивался совместным джемом. Очевидцы с восхищением вспоминают, как на первом же концерте после летних каникул 1967 года музыканты групп «Орфей» и «Скифы» «в ноль» сыграли песни из только что вышедшего в свет нового «битловского» альбома «Sgt Peppers Lonely Hearts Club Band».
«КМ» - это обычная стеклянная столовая, из которой сделали молодежный клуб, и руководство кафе заботилось в первую очередь о выполнении плана по продаже напитков и закусок, нежели о качестве мероприятий. Своей аппаратуры в клубе не было. Всю аппаратуру привозили с собой группы, которые выступали в тот день.
«И джазисты туда возили свою аппаратуру, и мы возили, - вспоминает музыкант популярной в 60-е годы группы «Аргонавты» Георгий Седов. - Каждый вез свою аппаратуру потому, что вся она была самопальной, и из чужой аппаратуры никто не смог бы извлечь ни одного звука. А свою аппаратуру ты знал досконально, то есть знал, что на такой-то песне такую-то ручку надо повернуть на три крутки в одну сторону, а на другой - передвинуть на два деления в другую сторону, а без этого ничего не выходило.
Поэтому это было святое: тот, кто выступал в «КМ», перед концертом ехал на репетиционную базу, договаривался с грузовиком или с автобусом, привозил аппаратуру, выгружал, а после концерта снова грузил и отвозил обратно. Разумеется, всю аппаратуру мы таскали на себе, сами все разматывали и подключали. Но самое обидное - когда уже отыгрывали все группы и публика расходилась по домам, нам еще предстояло всю аппаратуру в обратной последовательности сматывать, таскать вниз, ловить машину, грузить и везти на базу…»
Желающих выступить в «КМ» было хоть отбавляй. Гитарист очень популярной в 60-е годы группы «Аргонавты» Владимир Силантьев вспоминает, как в бит-клубе впервые появился юный Александр Градский: «Градский, я помню, вызвал у нас резкий протест. Мы играли в «Молодежном» после того, как мы вернулись из летнего лагеря на Волге, и были в хорошей форме. В перерыве ко мне подходит охранник и спрашивает: «Там один малый прорывается. Какой-то Градский. Пустить?»
«Что еще за Градский?»
Охранник описал его.
«Нет, - говорю. - Не знаю я такого. Не пускай».
Потом, уже ближе к концу выступления люди с улицы начали как-то просачиваться в «КМ», прорвался и он. Никто его не знал тогда: какой-то пацан, школьник.
Он вырвался на сцену, когда у нас был перекур: «Пустите меня! Дайте мне гитару! Вы все тут петь не умеете! Я покажу вам, как надо петь!»
«Школьник пришел! – рассмеялся я. – Ну, дайте пацану гитару!»
И стал он петь «The House Of The Rising Sun», причем орал как резаный. Сегодня-то он поет, а тогда просто орал…»
«КМ» просуществовал чуть больше года и был закрыт в начале осени 1968-го, после чехословацких событий. Те музыканты, для которых выступление в «КМ» стало даром судьбы, вспоминают о первом советском бит-клубе с чувством благоговения. Но Юрий Ермаков, лидер популярной в 60-е годы группы «Сокол», настроен скептически: «Что такое «КМ»? Это - сто с небольшим человек, не более. Причем там в основном сидели свои же ребята-музыканты. Ну, может, запустят с улицы еще 20-30 человек. Кого мы там можем разложить своими песнями? Поскольку у «Сокола» тогда началась активная концертная жизнь, «КМ» по большому счету стал нам уже не нужен. Мы туда приходили, если Юра Айзеншпис говорил: «Ребята, надо сыграть!» Надо - так надо. Приехали - сыграли. Сложили инструменты - и ушли в «Пекин», который находился неподалеку. В «КМ» лично я ничего не пил, потому что однажды выпил там холодного шампанского и заболел ангиной…»
В гостинице «Пекин» тогда подавали совершенно утилитарный набор: сыр, колбаса, ветчина, салатики, а на горячее могли принести, скажем, котлеты по-киевски. Тем не менее молодым музыкантам группы «Сокол» поужинать в «Пекине» было не по карману. Но после удачного концерта продюсер группы Юрий Айзеншпис открывал кошелек и заказывал ужин: бутылку водки, бутылку шампанского, разнообразную закуску и горячее.
После ужина можно было подняться на пятнадцатый этаж, где затерялся небольшой бар. Случайные люди об этом баре ничего не знали, поэтому после концертов там собирались музыканты и всласть общались друг с другом. Этот бар ценился еще и за то, что там стоял настоящий рояль, поэтому там можно было поиграть и поорать любимые песни.
Тот бар на 15-м этаже гостиницы «Пекин» оставался популярен и в 70-е годы. Желая прикоснуться к героическим 60-м, сюда с удовольствием заглядывали и герои второй волны русского рока – музыканты групп «Машина Времени», «Второе Дыхание», «Удачное Приобретение».
А можно было пойти в гостиницу «Москва». В баре на верхнем этаже подавали фирменный коктейль «Огни Москвы» (шампанское пополам с водкой), но музыканты туда поднимались редко, предпочитая сидеть в ресторане на первом этаже.
«Мы покупали бутылочку польской водки, например «Выборовку» или «Зубровку», наливок там было много хороших, и стоили они всего лишь по три с чем-то рубля, - вспоминает Юрий Ермаков. – И вот мы брали какую-нибудь выпивку, минимальную закусочку и подолгу сидели в «Москве». На улице – снегопад, а мы – в «Москву».
Здесь, в «Москве», часто случались какие-то интересные встречи. Однажды заходим мы туда, а там за столиком сидит артист Борис Андреев, бывший уже изрядно «под мухой». Едва мы устроились за столиком и сделали заказ, как он подошел к нам: «Ребята, нате вам червонец!» Тут же подлетела его жена: «Ребята, я возьму этот червонец!» – и убежала. Потом она чего-то долго говорила ему, объясняла, после чего он повернулся к нам: «Я думал, что вы немцы, а вы, оказывается, сволочи!» Видимо, мы были одеты как-то необычно, по-иностранному, и он решил сделать красивый жест: дать «немцам» от всей русской души червонец! Пейте, немцы, пейте! А оказалось, что мы не немцы, а свои же, советские!»
Большинство первых рокеров стали известными людьми, если не музыкантами, то учеными. Тяга играть новую музыку научила их жажде чего-то нового: искать и не сдаваться! Так крупными учеными в своих областях стали музыканты группы "Аргонавты", а их барабанщик Юрий Радашевич долгое время проработал директором киностудии имени М.Горького. Клавишник группы "Сокол" Вячеслав Черныш - также ученый. Вокалист и гитарист группы "Сокол" Юрий Ермаков - преподаватель в строительном колледже, басист Игорь Гончарук - художник-карикатурист, чьи работы публиковались в "МК" и "Литературке". Владимир Рацкевич - композитор, сочиняющий музыку для кино. Музыканты любительских рок-групп "Скифы" и "Скоморохи" стали профессиональными музыкантами. Список можно продолжить...
