Рот, Ф. Обман: Роман / Филип Рот; Пер. с англ. И. Стам. - Москва: Книжники, 2018. – 201 с.
Любой читатель, который захочет прочесть эту книгу Филипа Рота, должен быть предупрежден: его грядущие впечатления от знакомства с текстом американского писателя еврейского происхождения, вряд ли совпадут с общепринятыми нормами морали и пристойности. Американская цивилизация всегда была немного ханжеской. Внешне все в ней должно быть порядочно и упорядочено. И, прежде всего, в литературе. Выход за границы дозволенного в описании любовных страстей при таких установках трактовался и трактуется как свобода самовыражения. В этом смысле книги Рота – абсолютно уникальное явление, где эротика и политика, мораль и страсть, знание и чувства могут проявляться в абсолютно парадоксальных сочетаниях.
И если на пути к завоеванию своего места под литературным солнцем Филип Рот шел в буквальном смысле напролом (читайте его классический шоковый роман «Случай Портного»), то став лауреатом всего и вся в США и за их пределами, он вспомнил о мудрости своего народа, выраженной Шолом-Алейхемом. Гений иврита однажды промолвил о том, что пусть его имя будет упомянуто скорее с улыбкой, чем со скорбью. Нынешняя книга как раз из этого ряда. Хотя та улыбка, которую порождает на лице читателя текст «Обмана», скорее, улыбка понимания, иронически выражающая факт узнавания житейских ситуаций. Однако парадокс этого уникального произведения на тему любви, секса и отношений между женщинами и мужчинами, заключается в том, что его текст представляет собою монтаж диалогов.
Мудрые литературоведы поименуют сей прием как радикальное выражение постмодернизма, где авторские описания и ремарки минимизированы, и потому читателю достается в награду его уму исключительно то содержание, которое зафиксировано в диалогах центральной пары. Он, судя по всему, второе «Я» автора (а как иначе прикажете номинировать американского писателя еврейского происхождения, коим является сей персонаж?). Она, его интимная подруга, кажется, гражданка (или обитательница) Соединенного Королевства). Их разговоры после очередного амурного эксцесса и оформляют сюжет в некий поток разговоров. Он со временем переносится в эфир телефонной связи. И хотя роман вышел из печати тридцать лет назад (1990), но есть полное ощущение, что Рот будто бы предвидел систему общения с помощью мобильников.
Не сразу и не вдруг можно уловить ту сложную конструкцию, на которую автор изящно нанизал выразительные реплики мужчины и женщины. Мужчина здесь только один – сам Филип Рот (или его маска). А женщин…Вот их несколько больше. И у каждой свое место в интимной судьбе неназванного главного героя. Такое ощущение, что писатель, памятуя собственный опыт семейной жизни и секса на стороне (в том числе, и духовного), старательно «заметает следы». Тут-то и кроется его чисто еврейский расчет по принципу: «догадайся, мол, сама». Здесь имеется ввиду супруга главного героя а-ля Рот, ибо именно ей попадается на глаза его записная книжка, в который амбициозный и увлекающийся мастер слова фиксировал те диалоги, которые якобы состоялись у него в воображении с различными женщинами и по самым разным поводам.
Филип Рот отказывается от привычных объяснений подобного способа фиксации реальности, когда всем сводится к анекдотическим объяснениям, идущим из позапрошлого века от Гюстава Флобера, спутавшего все гендерные предрассудки путем реплики «Эмма Бовари – это я!». Рот глубоко, порою слишком глубоко, пытается «закопать» следы своих интимно-творческих метаний, вводя теорию игры с реальностью, уповая на термин homo ludens.Что нынче весьма модно в среде теоретиков и практиков гуманитарной сферы. Однако супруга нашего «Казановы от литературы» оказывается персоной просвещенной, что называется она «не лыком шита». И ее аргументация достойна того, чтобы привести ее здесь в развернутом виде:
«– ….А записная книжка – это я.
- Ты же меня только что уверял, что она не про тебя.
- Нет, я сказал, что тут – это я, но я, дающий волю воображению. Это повесть о роли воображения в любви.
– А что, если в один прекрасный день она будет опубликована, как есть, без всяких разъяснений и всего прочего? Читатель ведь не поймут, что это всего-навсего повесть о роли воображения в любви; я же вот не поняла».
Как говорят судьи в вольной борьбе – «туше!». Причем, явно полное.
И все же смысл сей мудрой книги со столь «негативным» названием в том, что размеренная и добропорядочная жизнь импульсивной ищущей и креативной натуры скорее всего в перспективе преобразуется в существование и прозябание. В то, что Лев Толстой в «Анне Каренине» назвал «однообразием нравственной жизни». Правда, он же честно продемонстрировал читателям последствия «разнообразия». Филип Рот в этом аспекте более лаконичен и более ироничен. Недаром возлюбленная во время очередного любовного свидания бросает своему визави характерную реплику: «Целуй и рассказывай». И хорошо, что каждому есть ЧТО рассказать. Даже тем барышням, кои периодически наведываются на страницы романа Филипа Рота (в прямом и переносном смысле). Но сей опыт происходит от переживаний интимного свойства и потому «Обман» стоит читать, прежде всего, тем, кто уже переживал когда-то адюльтер (или прочел одноименный роман Паоло Куэльо). Или становился его действующим лицом, или «стороной» любой любовной геометрической фигуры. Конечно, дожидаться того возраста, в котором роман сочинил сам Рот (57 лет), не стоит. Можно познакомиться с текстом и пораньше. И все же я бы выставил на его обложку метку «только для взрослых». Пусть каждый из любителей литературы определяет степень своей интимной и интеллектуальной «взрослости» самостоятельно. А заодно подумает над вечным философским вопросом: «Все ли так на самом деле, как нам кажется?».
Отвечать придется каждому, кто прочтет роман Филипа Рота «Обман». Это умная и очень чувственная книга, потому что желание порою оказывается гораздо сильнее его реализации. И не говорите потом, что вас не предупреждали.
Сергей Н.
Профессор, доктор филологических наук, кандидат искусствоведения
https://jf.spbu.ru