В дальнем лесу, в том, что спрятался ото всех за четырьмя горами, под самой высокой елью, растущей на берегу глубокого озера, жила семья самых обыкновенных зелёных лягушек. Мама-лягушка, папа-лягушка, которых так и называли - мама и папа, и пятеро лягушат. Самую старшую лягушечку звали Квака, она была очень послушной и всегда помогала маме по дому. Ни секунды не отдыхала! Тройняшки Квока, Квика и Шлёпа помогали папе выращивать ряску и ловить мошек на ужин. А вот самый младший лягушонок, проказник Шмяк, никого не слушался и никому не помогал. И когда ему мама или папа замечание делали, дескать почему ты, Шмяк, никому не помогаешь, он делал серьёзное лицо и лениво говорил:
– А я сам сильно занят, я секундочки считаю!
Или, бывало, скажет ему Квика:
– Шмяк, не ходи один на ручей, а то цапля поймает.
А он ей:
– А я её сам поймаю! И в печь посажу! И кашу из неё сварю! Прямо с перьями!
И бегом бежал на ручей.
А уж когда у него что-то спрашивали, никогда правду не говорил. Бывало прискачет соседка, спросит: Где мама? А он:
– А я не знаю, я её с самого рождения не видел, её тогда серый волчок за бочок цап! И в лес утащил.
Вот такой он был, лягушонок Шмяк, вредный и непослушный, ленивый обманщик. Что ему ни скажи, он все свое «Ая» вставляет: «А я сам», «А я знаю», «А я хочу», «А я не буду», А я... А я... Ая... А соседские лягушата за это так его и прозвали, Ая.
Однажды Шмяк, как впрочем и всегда после обеда, лежал на своём любимом горячем камушке и грел спину под жарким летним солнышком, когда прямо перед его носом пролетел красивый изумрудный мотылёк.
– Ух ты, какой красивый! – проквакал Шмяк. – Пап! Папа! Поймай мне этого мотылька! Я мотылька хочу!
– Но сынок, – проквакал ему в ответ папа, – я же не могу бросить свою работу. Вот если ты за меня опрыскаешь ряску удобрениями, то я поймаю тебе мотылька. Так что, поможешь папе?
– А я... А я лучше сам его поймаю! Нет... А я сам мотыльком стану!
Шмяк забрался на ближайшую камышину, ухватился за неё задним лапками и принялся быстро быстро размахивать передними, громко распевая:
– А я мотылёк, а я мотылёк,
Есть у меня пыльцы кулёк
И полные кармашки
Сушенной комарашки!
– Эй, Ая! А ну-ка спрыгивай оттуда! А не то прилетит за тобой Бабушка Ычка - дурная привычка, и в свой чулан утащит. – Прокричал ему сосед, старый жаб Кваккер.
– А я, а я её сам в чулан утащу! – прокричал Шмяк, раскачиваясь на камышине. – Так что пусть она меня боится!
И только он захлопнул свой большой и хвастливый зелёный рот, как поднялся сильный ветер, и сверху на камыш бросилась чёрная цапля в золотых очках и цветастом чепчике.
«Бабушка Ычка!!!» закричали все лягушки в округе и бросились к камышу, защищать Шмяка. Но Ычка оказалась очень быстрой. Она в миг схватила лягушонка за лапу, и вихрем умчалась прочь.
– Ая!!!! - только и успели крикнуть лягушки. Но Шмяк их уже не слышал...
Полет был не долгим, Шмяк это точно знал, потому что как только перестал бояться начал считать секундочки. И насчитал их целых шесть раз по шесть, потому что дальше он считать не умел. А вот приземление было жёстким. Точнее бОльным, потому что Бабушка Ычка ещё на лету сбросила его в старую ржавую трубу, и Шмяк шмякнулся на твёрдое дно старого пустого камина.
– Тааакс... – Раздался скрипучий голос откуда-то из окружающей Шмяка темноты. – Это кто тут у нас?
Шмяк твёрдо решил не издавать ни звука, и уж тем более не рассказывать неизвестной скрипучке кто он такой. А если и рассказать, то непременно обмануть. Но, не тут то было! Из темноты показался огромный серый крыс с моноклем, тростью и ярким фонариком, на мгновение ослепившем Шмяка.
– Тааакс... Значит лягушонок... – проскрипел крыс и слегка толкнул его тростью.
– А я и не лягушонок вовсе! – привычно соврал Шмяк. – А я волшебник! И сейчас тебя заколдую!
– Тааакс... Значит Ая...
Крыс Трижды стукнул тростью по полу, и вдруг, откуда ни возьмись, появился стол, а на нём огромная преогромная книга. Она то уж наверняка была волшебной, - понял лягушонок, - потому что сама перелистывала золотистые страницы и сама останавливалась в нужном месте. А когда крыс стал водить по строчкам тонким когтем, она сама читала то, что в ней написано:
– Список «Ая» дальнего леса: Барсук Фыр, Бельчонок Цвир, Ёжик Форка, Крот Корешок, Лягушонок Шмяк...
Крыс снова стукнул тростью по полу и снова страницы замелькали перед глазами золотой радугой.
– Тааакс... Значит лягушонок Шмяк...
– Шмяк. Лягушонок. – Снова заговорила книга, – Младший брат Кваки, Квоки, Квики и Шлёпа. Хвастун. Обманщик. Вредина. Лентяй.
– А я и не Шмяк вовсе! – прокричал лягушонок, но книга его не слышала и продолжала:
– Наглец. Друзей нет. Родителей не слушает. В работе по дому и саду не помогает. Всё сказанное оспаривает.
– Тааакс... – снова заскрипел крыс, – Значит, пока Бабушка Ычка остальных собирает, пусть посидит в тёмном чулане, а потом...
– А я не хочу потом! А я домой хочу! – закричал Шмяк.
– А потом мы решим, в кого тебя превратить и где будет твой дом! – Рассмеялся крыс и снова постучал тростью об пол.
В тот же миг появился пыльный вихрь, поднял Шмяка, поволок его вдаль по тёмному коридору и, бросив в тёмном чулане, исчез.
– А... А... А я... А я и не боюсь тем-темноты вовсе! – Сказал в темноту лягушонок, и украдкой вытер слезинку. Как же ему было страшно! И как хотелось домой, к маме и папе, к сестричкам и братику...
– Привет. – Чуть слышно сказал кто-то возле самого уха Шмяка. – Храбришься?
– Ни... Нисколечко! – ответил он, пытаясь разглядеть кто же это сказал, но так никого и не увидел.
– Обманываешь. Вот поэтому тебя Бабушка Ычка принесла?
– А я, может быть, сам прискакал!
– Ну да, и сам себя в чулане закрыл. – рассмеялся голосок. – А как тебя зовут?
– Шмяк. Лягушонок Шмяк. А тебя?
– А меня Пава. Я хорошая привычка. Привычка говорить правду.
– А почему я тебя не вижу? – спросил лягушонок.
– Это потому что я очень маленькая, как мошка. А вот если бы я была большая, то помогла бы тебе вернуться домой.
– Это как же?
– Всё очень просто, – Пава перелетела Шмяку на нос, чтобы он мог её увидеть.
– Ты ведь попал в дом всех привычек, и плохих, и хороших. Те привычки, которые ты в себе растишь в нашем доме большие, а которые ты забываешь, становятся всеё меньше и меньше, а потом и вовсе исчезают. Вот вчера исчезла привычка заправлять кровать. Хорошая она была. – Пава смахнула слезинку и горько вздохнула, – А скоро и я пропаду... А они, ну плохие привычки, вредные, только больше становятся. Видел, Враль какой здоровый вырос?
– Это крыс что-ли?
– Он самый. Раньше меньше меня был, а сейчас вымахал... И змеище Лгунище выросла, сестричка его, и червь Хвастун, и паук Непослух, а уж слизень Лентяй Лентяич... Он вообще пол комнаты занимает.
– И они что, все мои?
– Твои конечно. Только Бабушка Ычка и Враль в нашем доме общие, а остальные у каждого свои.
– А что же мне с ними делать?
– С ними ничего. Это что они с тобой сделают. Наверное съедят, когда мы, хорошие, совсем исчезнем.
– А я не хочу! – расплакался Шмяк. – Я домой хочу, к маме!
– А зачем? Чтобы дальше не помогать, вредничать и не слушаться?
– Нет-нет! – замахал головой Шмяк – Я хорошим буду! Я очень хочу! Только... – лягушонок понуро опустил голову и покраснел. – Знаешь, Пава, я совершенно не умею быть хорошим.
– Слышу не врёшь ты. – улыбнулась мушка и немножко подросла – А раз так, то помогу я тебе! Здесь, в чулане, спрятана таблетка от вредных привычек. Горькая-прегорькая! Ты её найдёшь и проглотишь, а она тебя домой перенесёт. Но это не самое главное.
– А что же самое главное? – спросил Шмяк, выискивая глазами волшебную таблетку.
– А самое главное, это впредь, прежде чем что-то сказать или сделать, нужно вспоминать, что ты таблетку от вредных привычек проглотил.
– Я это всегда-всегда помнить буду!
Пообещал Шмяк и Пава подросла ещё немножко.
Таблетка нашлась очень быстро, она лежала в самом тёмном углу и, казалось, сама выкатилась прямиком в лягушачьи лапки. На вкус она оказалась очень горькой и противной, такой противной, что Шмяк даже на секундочку глаза закрыл, а когда открыл, то был уже дома, возле грядок с ряской, которые папа заботливо опрыскивал водой на ночь.
– Папа, – позвал его радостный лягушонок, – А можно я тебе помогу?
– Шмяк, ты?! – ещё больше обрадовался папа. – Конечно можно. То-то мама обрадуется!
– Конечно обрадуется, – улыбнулся Шмяк, поправляя зелёные листики, – я же и ей помогу.
С тех пор лягушонок Шмяк стал совсем другой - добрый, скромный, вежливый, трудолюбивый, а главное честный. А по субботам к нему в гости прилетала большая муха, с последними новостями из дома всех привычек.