У Миши умирал мыш - Микки, домашний питомец. Вообще-то Микки жил уже давно, около двух лет, а столько не живут карликовые лабораторные мыши. Его братья и сестры, мыши того же помета, и даже их дети, уже «ушли», Миша знал об этом от мамы, которая работала в лаборатории, откуда и принесла Микки два года назад. И теперь он должен был умереть, уже пора было. Миша был к этому готов, даже придумал, как похоронит: в коробке из-под маминого шарфика Гермес, которую он закопает в парке под деревом, недалеко от ручья, где однажды запускал кораблик из щепки. Миша представлял, что проснётся, а Микки лежит неподвижно в оранжевой веселой коробочке, весь такой беленький и красивый, и они торжественно идут в парк, выкапывают ямку и хоронят. Мама плачет, папа грустно шутит, мол, вот и все, пора подумать о новом питомце. А мама скажет: да, надо решать, оставляем мы клетку или нет. И они пойдут в зоомагазин выбирать шиншиллу.
Но Микки умирал иначе: он весь облез, сильно чесался, разодрал себе до крови бок, расцарапал глаз и слева на мордочке свисал небольшой кровавый лоскут кожи. Выглядело ужасно. Мама мазала Микки каким-то лечебным маслом, от которого он все время казался мокрым, но это не помогало, кроме того от лекарства Микки себя странно вел: вертелся на месте, подпрыгивал, нервно вздрагивал всем телом. Навертевшими и издёргавшись, он в неестественной, напряженной позе замирал, вытянувшись вперёд и положив на лапы изодранную морду.
Мише страшно было на него смотреть, неприятно брать в руки, и красивая оранжевая коробочка уже казалась для мыша слишком хорошей. От Микки стало плохо пахнуть, хоть ему и меняли подстилку каждый день. Смерть была неприглядной, отвратительной, Миша не был к этому готов. Жалость и отвращение, которыми он наполнялся до краев, глядя на Микки, побуждали его к странным мыслям, хотелось убить мыша, чтобы не мучился, и, чтобы не мучал его. Борясь с отвращением, Миша часами смотрел на клетку, размышляя о том, как осуществить задуманное. Он решил, что нужно подсыпать в воду яд, но не знал, где его взять, а просить у мамы боялся.
Микки между тем становилось все хуже, он уже ничего не видел и совсем не ел, и однажды утром Миша заметил, что он больше не двигается в своём домике из бумажной туалетной втулки, в которой последнее время всегда лежал. Глядя на замерший хвост, Миша пару раз стукнул по клетке, подождал, стукнул снова и вдруг испугался. Кто-то без его участия осуществил его план.
Мама принесла оранжевую коробку и за хвост положила в нее окоченевшего мыша. Миша заплакал. Он проплакал безутешно весь день. После работы пришел папа, и они похоронили Микки в парке, но не там, где хотел Миша, а ближе к дому. Выкладывая из камешков на земляном холме что-то вроде креста, Миша плакал. Он больше не хотел шиншиллу.