Никаких расовых различий. Никаких различий в принципах употребления алкогольных напитков. Так, в чем же разница? Оказывается разница в путях исторического развития. Причем эта разница очень принципиальная. Только за ширмой терминов ее трудно разглядеть. Термин «крепостничество» настолько переложился в сознании русских на сопредельные территории, что они перестали отличать собственное рабство от законов сопредельных территорий.
По терминологии русских историков крепостное право, в период феодализма, существовало везде. Ну, скажу прямо, тот кто это утверждает нагло врет. Причем осознанно и на большую аудиторию. Крепостное право — исключительно российская самобытность. В Беларуси, а по настоящему — в Литве, крепостное право никогда не существовало. По крайней мере, до прихода туда русских. Беларусь была в Европе и отношения там строились на основе законов или в крайнем случае, установленных веками обычаев.
Так вот, вековые белорусские обычаи и законы Речи Посполитой не позволяли ни покупать, ни продавать холопов. Сам термин холоп был идентичен европейским «вилланам», «сервам», «йоменам». Количество терминов обозначающих различную степень градации зависимого населения в Европе, не поддается исчислению. Так вот, поскольку Беларусь и Польша шли в русле европейского пути развития рабства здесь не было. Статус холопства был основан на договорных началах между паном и холопом. Пан, не путать это понятие со шляхтичем. Незаможных шляхтичей, не имеющих ни кола ни двора было пропасть. И жили они впроголодь, в отличие от холопов, которые ели сало полным ртом, а хлеб — «тольки для смаку». Так вот, между паном и холопом существовали чисто договорные отношения. Пан был обязан оказывать холопу покровительство и защиту, представлять его в суде, а подопечный работать на отведенном ему наделе и уплачивать налог в натуральном или денежном виде. И, на этом — все!
Все основывалось на законах. Никаких рабских рынков, никаких объявлений в газете, по поводу того, что продается имение в столько-то душ. В Беларуси могли продать землю, село, город, но только не людей. Город и село продавались в качестве доходов, которые покупатель мог получать с населения.
Если население принимало нового пана. А могло и не принять. Могло упереться, начать требовать уступок в системе налогообложения и прочее. Не сойдясь в договорных отношениях, люди могли просто собраться и уйти туда, где предлагались более приемливые условия.
Не буду говорить о Магдебургском праве, которым руководствовались белорусские города в повседневной жизни. Не буду повторять прописные истины, что первопечатником, по истории СССР, должен считаться белорус Франциск Скарына. Не буду говорить даже о том, что свои самые известные книги Иван Федоров напечатал в Беларуси. Литве.
Скажу вот о чем. При потомках Петра, русские крестьяне уходили в Литву целыми деревнями. Снимались с места и шли в холопы к польским и литовским панам. Не от хорошей жизни, наверно? Уходили от рабства. В мир законных отношений.
Рабство не проходит бесследно. Оно настолько глубоко въелось в сознание русских, что вытравить его удастся нескоро. Русские до сих пор смотрят на мир с высоты своего рабского сознания и это, судя по Путину — еще надолго.
И еще хочется сказать расистам, утверждающим, что русские и белорусы — один народ. Мы с русским рядом никогда не стояли. Не были рабами и не будем. Разница между нами пролегает на подсознательном уровне. Это проявляется в отношении к труду, благосостоянию, общественному устройству. Ущербная российская психология, основанная на безоговорочной покорности правящему классу, белорусам мягко говоря непонятна.
Лукашенко правит в Беларуси, пока существует негласный договор между народом и правителем. А, русский Путин — навсегда. Вопреки всякой логике. Интересно! Лукашенко в Беларуси никто не любит, но все его терпят. В России Путина все любят, но считают что он никудышный правитель. Чувствуете разницу в мироощущении?
