7185 подписчиков

Клавдия Холодова." Проснувшаяся нежность." Эссе о поэте. Часть вторая.

11 июня 202011 июн 2020

1 мин

И вздрогну я, и вдруг замедлю бег,
Среди толпы текучей и стоокой,
Себя почуя страшно одинокой,
Замру на миг и вспомню о тебе…

Непрестанное, не отпускающее ощущение одиночества среди толпы, среди тысяч лиц и даже рядом с любимым – лейтмотив поэзии Холодовой, некий горький экслибрис, тайный знак, отголосок образа гриновской Ассоль – романтической, трепетной, мечтательной, нежной девушки, которая имеет много горечи в сердце, таит ее и неустанно и чуть рассеянно переливает в сладость..
Сладость глубокого познания самой себя. Чувства лирических героинь Холодовой - как вспоротая жила как жаркий всполох огня, не искра, именно – всполох. Сердце на ладони, трепещущее, пылкое… Открытое ветрам, дождям, океану чувств. Вернее, космосу Космос чувств героини стихов К. Холодовой безбрежен. Не потому ли цветопись ее стихов, ее лирики – голубых тонов и зеленых, переливающихся один в другой незаметно, мягко, но неизменно – вольно.

Одиноко бродит по свету
Голубой-голубой олень.
Ты его голубиное сердце
Недоверием не задень.
В диковатых глазах дорога,
Двух озер голубая печать.
Береги пугливую робость,
Не обидь ее невзначай.
А обидишь – по ровному полю
Он умчится, и не догнать
Голубого оленя любовью
Стали люди бережно звать.
Есть другие… О, что им вера,
Глаз оленьих печальный суд?
С хладнокровием браконьера
Голубого оленя убьют.
К. Холодова. «Голубой олень». (отрывок).

Или:

Тонко падает с крыши
Ручейками вода.
Я пришла к тебе,
Слышишь?
До конца.
Навсегда.

Ничего не скрывая,
Ничего не тая.
Вся до дна голубая.
Вся до капли твоя….

…Вода, голубизна, высь, облака, недостижимое.. Вечная мечта. Мечта, в которой есть горечь. И движение. Неустанное стремление вперед Всегда - вперёд, вопреки… Вопреки всему и вся. Тайны легкой цветописи в лирике Холодовой. И в них есть прочтение.. Как в одиноком, тщательно выписанном, японском иероглифе. Опять - одиноком… Да, самое глубокое познание, это познание внутри самого себя. В одиночестве… Все замеченное в строфах, рифмах: глубина чувств лирического героя и героини, внутреннее смятение, безбрежность, космос переживаний, их тонкость, их тщательная пропись, как будто граффити… Все это роднит поэзию Холодовой со строками Беллы Ахмадулиной, с резкими рифмами Вознесенского, с ясной холодностью строф Блока.. Но с кем еще? С кем же еще? Я читаю и перечитываю малочисленные воспоминания о поэтессе, редкие. Немногословные, растерянные… И озарение, мгновенное, как молния:, внезапно настигает меня, точностью: Марина Цветаева. Резкость и необычность «холодовских» метафор, построение строфы, образы, музыкальность, внутреннее напряжение, стремительность «сжатой пружины», полета птицы внутри четверостиший, и глубина строф, такая необычная, до особенности, до головокружения… Неземная..Космическая? То же самое было и у вещей сирены Серебряного века – Марины. То же самое настигало и преследовало! Кстати, Клавдия Федоровна и сама, даже внешне, напоминала птицу, чуть встревоженную, все время готовящуюся улететь, стремящуюся от чего - то оторваться, подняться, оттолкнуться.. …Несколько тем в разговоре, к которым она возвращалась, чтобы закончить, несколько фраз, сказанных разным тембром голоса (Воспоминания Э. Татаринцевой), увлечённо, горячо.. Но при этом нередко возникало ощущение, что, как собеседник, мысленно, Клавдия Федоровна находится где – то еще, в «параллельных мирах, пространствах.. Омутах. Уж не там, где рождаются и живут стихи?… Она стремилась в это пространство.. Летела. Ведь никто и не мог даже предположить, как скоро совершится туда ее полет… Как скоро она уйдет туда… Насовсем. Но об этом речь далее…